Страница 18 из 21
Воронцовский дворец
Дворец графа Михаила Семеновича Воронцова расположен в конце Приморского бульвара возле Тещиного моста и над Военным спуском, аккурат в том месте, где когда-то стояла крепость Хаджибей. Здание было построено по проекту знаменитого архитектора Франца Боффо в 1827 году в популярном тогда стиле ампир. Во дворце множество изящных комнат: комната манускриптов, китайский кабинет, турецкая комната и конечно, большой зал с великолепным видом на одесский залив. Чета Воронцовых жила во дворце до 1844 года, когда Воронцова отправили служить на Кавказ.
10 апреля 1854 года Воронцовский дворец, как и все здания на Приморском бульваре, подвергался бомбардировке ядрами англо-французской эскадры, и подвергся некоторым разрушениям, но хорошо, что этот «варварский» (как сейчас бы сказали) обстрел жилых кварталов длился только несколько часов.
Воронцов очень переживал за свою знаменитую библиотеку, которая, к счастью, сохранилась и впоследствии стала основным фондом библиотеки Новороссийского университета.
Воронцовский дворец
Колоннада Воронцовского дворца
Рядом с Воронцовским дворцом находится всем известная колоннада, одно из лучших мест в Одессе для обозрения Одесского залива и порта. Чуть правее – Каботажная гавань, левее – Практическая гавань, а вдали виднеется Пересыпь с пляжем Лузановка и дальше поселок Котовского. В хорошую погоду виден порт Южный. Сейчас Воронцовский дворец и колоннада на реставрации, при раскопках нашли могильные плиты с разрушенного варварами Первого Христианского кладбища. Но есть и находки более древние, исторические артефакты, которые возможно также сохранят для обозрения туристов, как остатки греческого фундамента на Приморском бульваре, найденные при реставрации оного в 2008 году.
Когда власть в городе взяли большевики, они во Дворце организовали Совет рабочих депутатов. На балконах здания расставили пулеметы. Времяпрепровождение рабочих и солдат, мягко скажем, не лучшим образом сказалось на внутренней обстановке дворца, или иначе – сказалось так, что внутренней обстановки просто не стало.
Дворец Пионеров, фото 30-х годов
В тридцатых годах двадцатого века Дворец немного подреставрировали и открыли в нем Дворец пионеров. Нужно сказать, что это действие советской власти было сугубо положительным. В этом Дворце начала работать знаменитая шахматная секция, в которой преподавал ставший уже легендарным тренер Самуил Котлерман. Через эту секцию прошли все выдающиеся шахматисты Одессы – старшего поколения, начиная с самого Ефима Геллера. Шахматная секция во Дворце пионеров работала где-то до середины семидесятых годов, и мне тоже посчастливилось поиграть там в шахматы в детских турнирах. Я был еще тогда очень юн и очень поглощен турнирной шахматной борьбой и не думал о том, в каком важном для Одессы историческом месте я нахожусь. Зато сейчас понимаю!
Здание старой биржи
Воронцовский дворец находится с северной стороны Приморского бульвара, а с южной стороны – не менее красивое здание Одесской мэрии, бывшее здание Старой биржи.
Одесская Городская Дума. Дождливо
Одесская мэрия в здании Старой биржи
Одесса, как известно, уродилась торговым городом, да и по сей день таким остается, а торговцам нужно место, где можно было бы встретиться и делать свои гешефты. Первоначально такие собрания происходили в доме Рено на Ришельевской пока в 1837 году не было, наконец, закончено строительство нового специального здания под биржу, которое стали называть Старым. Так его стали называть только в 1899 году, когда для биржи было построено новое здание – нынешняя филармония. Здание Старой биржи возводилось по проекту архитекторов Франца Боффо и Георгия Торичелли и является прекрасным образцом архитектуры классицизма. Над входом в здание установлены часы, которые называются «День и ночь», символизируют вечность и каждые пятнадцать минут играют знаменитую мелодию «Песню об Одессе» из оперетты «Белая акация». Это очень удобно, – если назначаешь на Думской площади (так называется площадь перед зданием) деловую встречу или свидание, то не нужно смотреть на часы. Куранты бьют один раз – и можно уже не ждать делового партнера, а если повторились десять раз, то совершенно точно, что девушка сегодня уже не придет.
С 1899 года в здании располагается городская Дума, которая затем плавно перетекла в городской Совет. В обиходе здание называют мэрией, так как именно здесь заседает мэр Одессы. Думская площадь уже многое повидала – здесь много раз мяли друг другу бока соперничающие группировки. Слава богу, пока обошлось без серьезных происшествий. И здание не пострадало. А может, лучше перенести мэрию куда-нибудь на поля орошения, там места много, и нет исторических памятников
Один раз все-таки здание Старой биржи было частично разрушено – во время войны снаряд попал в левое крыло здания. Хорошо, что ущерб был устранимым, и сегодня можно любоваться этим прекрасным зданием, которое так любят одесситы и гости нашего города.
Антон Чехов
Антон Павлович четыре раза был в нашем городе. Есть воспоминания современников Чехова о том, что он не любил Одессу. Не надо паниковать, известно, что Чехов и Ялту не любил, для него она была вынужденной зимней «ссылкой». Чехов на юге чувствовал себя отделенным от центров культурной жизни, отсюда это чеховское: «В Москву, в Москву». Сейчас это сложно понять, но нужно вспомнить, что тогда в Москве еще не было пробок, и город не жил с философским вопросом «есть ли жизнь за МКАДом». Но вернемся в Одессу, исследования показывают, что в отношении Чехова к Одессе все немножко сложнее. Чехов не любил одесских репортеров и журналистов, об этом даже Паустовский писал. Так их и сейчас не за что любить! Вот что писал в воспоминаниях современник Чехова М. К. Первухин:
«В разговорах с Чеховым я не раз подмечал его недоброжелательное отношение к Одессе. Это меня заинтересовало, и как-то раз в часы “заседаний” на знаменитой “писательской скамеечке” у магазина караима Синани в Ялте я рискнул прямо спросить Чехова, почему он не любит Одессу?
Антон Павлович Чехов. Красавец
– Против Одессы как города, – ответил он, – я ничего не имею. Но против одесситов… Действительно, есть-таки у меня недоброе чувство. Зародилось оно издавна, тогда еще, когда самой Одессы я и не знал, – по знакомству с одесской печатью. Всегда эта печать была бог знает чем. Всегда она отличалась нестерпимою крикливостью, наянливостью, всегда на ней лежал отпечаток чего-то дешево-базарного. Говорят: – это оттенок европеизма. Покорно благодарю! Откуда европеизм? Я ведь знаю одесскую газетную братию. Издатель – бывший мороженщик, таскавший по улицам Одессы тачку с лимонадами. Вот он взялся издавать газету. Да мало того, что просто издавать, – он взялся руководить ею. К нему попадали и талантливые люди. Но они или не уживались и уходили, или, если уживались, – опускались на самое дно, становились молодцами своего издателя, выучивались у него держаться так, как держался он сам, носивший на голове кадку с мороженым. Когда завелась другая газета, – в Одессе завелась вечная грызня, и притом самого откровенного свойства. Газеты обливают друг друга помоями. Газеты целые столбцы свои занимают собственными дрязгами, воображая, что эти дрязги интересны публике. Может быть, и интересны. Но ведь это же означает – потакать самым дурным инстинктам толпы. А язык одесских газет? Боже мой, что только они делают с русским языком и из русского языка?!