Страница 268 из 268
Дарий перехватил ее у выхода из лагеря, у коновязи:
— Уезжаешь. Знаю. Береги себя.
— И ты.
— Марсу что передать?
— Да, конечно…, - она растерялась. — Привет. Скорейшего выздоровления.
— Ты вернешься, он уже на ногах будет. Декады не пройдет.
— Надеюсь. Но вы тут все берегите себя.
— И ты, — еще раз повторил Дарий, любуясь ее статью. — Береги себя.
Он порывисто обнял ее, и Гайя не стала противиться:
— Ты и соскучиться не успеешь!
Но Дарий все равно почувствовал в душе тревогу, провожая ее взглядом, уносящуюся по дороге к городу, освещенную случайным лучом декабрьского солнца:
— Только вернись целой и невредимой. Я не могу потерять еще и тебя… — едва слышно выдохнул он.
О письме императора Гайя вспомнила уже тогда, когда они покидали город — торжественный и медленный выезд посланника в тоге с двумя пурпурными полосами и его красавицы жены, чья унизанная кольцами рука с подкрашенными ноготками-миндалинками тронула кожаную занавеску:
— Что все же за письмо? Я должна о нем знать?
Хотя она спросила очень тихо, Волк ответил ей громким голосом, с нотками легкой утомленности всей этой церемонией проводов в воротах:
— Все хорошо, дорогая, император желает нам доброй дороги и сожалеет, что нам приходится выезжать до его возвращения.
Охрана, сопровождающая их, медленно тронула коней, а следом подхватили, подстраховывая, лектику, закрепленную к тягловым лошадям, два верных нубийца. Маленькая процессия тронулась по Аппиевой дороге, постепенно скрываясь из виду.
Ни Гайя, ни более опытный в подобных делах Волк и не подозревали, что их задание окажется настолько опасным…