Рапсодия бессмертного

Блэк от безысходности все чаще злостно разглагольствовал о том, что бывший лорд дементоров не стоит подобных страданий, но осекся, увидев шальной взгляд крестника, который коротко и веско заявил: «Стоит!» Бродяга лишь обреченно вздохнул и, подойдя к больному, сказал, что «если ты умрешь и оставишь его одного — я найду тебя на том свете, и снова убью». Парень горько улыбнулся в ответ, стараясь не думать, что будет, если Экриздис действительно умрет. Он себе этого никогда не простит.

Целитель Сметвик, который каждый день приходил на осмотр и тщательно проводил диагностику состояния пациента, долгое время не решался начать с ним серьезный разговор. Пожилой мужчина утешающе положил ему руку на плечо и сказал, что шансы на то, что Себастьян выживет есть, но очень маленькие. Почти несущественные, все-таки от Авады еще никто, ну кроме самого Поттера, не спасался. И предупредил, что даже если тот очнется, то с большой вероятностью потеряет память и никого не вспомнит. Гарри, услышав столь неутешительные прогнозы, закусил губу изнутри, чтобы боль заглушила рвущиеся наружу всхлипы. Пусть не помнит, но только живет. Судьба всегда ставила его перед нелегким выбором. Целитель сочувственно покачал головой и ушел.

В палате царил уютный полумрак. Внезапно Поттер, так и не сомкнувший глаз после разговора с врачом, услыхал тихий вздох, раздавшийся со стороны кровати. Сначала он подумал, что ему показалось и это просто игры уставшего разума, но звук не только повторился, но и стал громче. Пары минут хватило, что подорваться с места и, чудом не задев ничего, встревоженно склониться над бывшим лордом дементоров. Сердце на мгновение замерло в груди, словно боялось сделать следующий удар.

Экриздис посмотрел на него сонными прищуренными глазами. Очнулся! Гарри ощутил, как его накрывает волной нереального облегчения, смешанного с горестным предвкушением. Что если мужчина его не помнит? Тогда произойдет крах всего.

— Себастьян, — тихо позвал парень. Спрашивать было очень страшно, но: — Ты меня помнишь?

— Тебя забудешь, Гарри, — еле слышно ответил тот и даже попытался улыбнуться. Поттер на секунду прикрыл глаза, мысленно вознося благодарность троице великих магов за это, без сомнений, чудо. — Где это я?

— В Мунго. Дамблдор попал в тебя Авадой, когда ты… прикрыл меня собой. Ну зачем ты бросился под заклятие, придурок?!

— Ты в этот раз точно бы не выжил.

— Ага, а ты решил почувствовать себя героем? Это вообще-то мой статус!

— Обойдешься, тебя разжаловали, ходячая катастрофа.

— Тебя кстати тоже, мистер-уже-не-лорд-дементоров!

Легкий обмен колкостями наполнил сердце невероятной радостью и облегчением. Целитель, которого позвал Поттер, не обращая внимания на просьбы Себастьяна этого не делать, не мог поверить своим глазам и заявил, что маг явно родился под счастливой звездой. Небольшая диагностика показала, что нарушенная Авадой аура начала постепенно затягиваться и пациент отделался по факту легким испугом. Почему-то Гарри был уверен, что без участия Морганы здесь не обошлось. Глаза Экриздиса на мгновение потемнели, когда Сметвик предупредил, что ближайшие три месяца колдовать тому нельзя ни под каким предлогом, а в дальнейшем будет видно, восстановиться ли магия. Парень осторожно сжал руку мужчины и заверил, что «все будет нормально и ты по-прежнему величайший темный маг Британии». Тот лишь скривил губы, и, ничего не сказав, отвернул голову в сторону окна. Говорить о том, что временная потеря магии не так страшна, как потеря жизни, он не стал.

Себастьян поправлялся медленно, но без каких-либо сложностей. Чета визитеров в лице их бывшего маленького отряда обивала пороги палаты, таская тому всевозможные фрукты и цветы, которые не было уже куда ставить. Мужчина значительно повеселел, когда целитель заявил, что магия постепенно возвращается к нему, а, значит, сквибом тот не стал. Поттеру казалось, что после всего пережитого за последнее время, в нем вновь заиграла яркими красками жизнь. Мечты, задвинутый далеко мечущимся от переживаний сознанием, вновь заполнили голову своими сказочными миражами. Лишь бы все сбылось.

Экриздис чинно расхаживал по коридорам, опираясь на него рукой, и беспрерывно жаловался на неподобающие условия содержания и невкусную еду. Парень закатывал глаза, поражаясь занудству бывшего аристократа, которому на завтрак подавай трапезу исключительно в столовом серебре и при зажженных свечах. Тот зачастую вел себя, как капризный ребенок, хотя подросток был уверен, что темный маг просто дурачится. Когда вечером он вернулся с подносом еды, заботливо приготовленной Добби, то застал мужчину задумчиво смотрящим в окно. В такие моменты, юноша вспоминал, что тому где-то около шестисот лет и это чертовски много.

— О чем задумался?

— О будущем, — спокойно ответил Экриздис, упираясь руками в подоконник. — Я больше не лорд Азкабана и теперь не бессмертный.

— Это не отменяет того факта, что ты самый могущественный маг современности. А что касается твоей смертности… Мне казалось, что ты устал от вечной жизни или не так?

— Устал. Если честно, то я попросту не знаю, что мне делать дальше. Я так хотел избавиться от проклятия, что абсолютно позабыл о том, что ничего не знаю об этом мире. К тому же здесь у меня нет ни друзей, ни родственников.

— А я, Сириус, Снейп и остальные ребята? Или мы уже для тебя не друзья?

— Насколько я помню, ты не очень-то и хотел быть моим другом, — иронично заметил мужчина, слегка поворачивая к нему голову. Темные глаза лукаво блестели при солнечном свете. Парень водрузил поднос на тумбу и тяжело вздохнул. Экриздис — мастер начинать непростые разговоры, особенно, когда он не совсем к ним готов.

— Я не говорил, что не хочу быть твоим другом… Ааргх! Не другом, Себастьян, но кем-то большим, чем друг. Ты мне нравишься… Больше, чем нравишься. Твой отец был прав, когда сказал, что на друзей так не смотрят.

— Он говорил это мне, — произнес Экриздис, улыбаясь краешками губ. Поттер с минуту пялился в одну точку, а потом резко повернулся к нему.

— Как это тебе?

— О, Мерлин, Гарри. Ты, правда, считал, что подобную чушь он адресовал бы тебе? — подросток ощутил, как порозовели кончики ушей, и стало жутко стыдно. Вот так опозорился. — Одним словом, друзей из нас не получится. Есть еще идеи?

— Вроде стать на одно колено, обменяться кольцами, купить загородный дом и усыновить ребенка, которому дадим двойную фамилию? — банально перечислил гриффиндорец и замер, ощущая, как все его нутро отдает теплом на собственные слова. Детская мечта о семье и человеке, способном полюбить даже такого, как он. Можно ли найти свою судьбу в том, кто являлся гением в области темной магии и которому не было чего предложить взамен? Никаких выдающихся привилегий и способностей, но Гарри его любил. Любил всем сердцем.

— Мне нравится ход твоих мыслей, — признался Себастьян, окидывая парня трепетным взглядом. Он понял, что на самом деле это не шутка, и ему правда хочется всего этого…с ним. Так странно, но других возможных раскладов в голове не существовало. Любой иной вариант был неидеальным, нежеланным, неосуществимым. Только вместе. Только рука об руку. Даже, если это будет стоить им жизни.

— Тогда…

— Нет уж, Гарри! Предлагать тебе руку, сердце и магический брак буду я! — сказал, как отрезал мужчина и вернулся к созерцанию пейзажа за окном. Гарри просто не знал, что сказать и, как лучик, светился от счастья. Чудеса, да и только. Он уже одной ногой стоял на пороге женитьбы. Сириуса точно хватит удар.

***

— Ни одной лошади!

— За лошадьми тебе к Малфоям. Я, увы, слишком далек от этих древних аристократических забав, — ответом ему послужило недовольное сопение, и Гарри с трудом удержался от того, чтобы не показать Экриздису язык. Тема возраста была его неоспоримым козырем в их попытках подколоть друг друга — Себастьян слишком остро реагировал на весьма существенную разницу в годах между ними. Как оказалось, даже у величественных темных магов в голове обитали свои странные тараканы. В Гринготтс им удалось попасть не сразу, перед этим они добрых десять минут толклись у двери, с шуточной вежливостью предлагая один другому первым войти в помещение. Так продолжалось бы еще долго, если бы Себастьян попросту не втолкнул его внутрь на правах старшего. Гарри мстительно пообещал уступать Экриздису место в любом помещении, как пожилому человеку.