Рапсодия бессмертного

— Брось, Дамблдор! В этот раз тебе не победить! — выкрикнул Сириус, запуская в одного из мракоборцев Петрификус. Вокруг плясали темные и светлые вспышки аппарирующих магов. Странно было видеть, что пожиратели смерти сражаются на их стороне, но сейчас все грани между тьмой и светом истончились и были размыты до серых невзрачных полутонов. Враги становились союзниками, а друзья — противниками. В глазах Гарри именно так выглядела настоящая война. Палочка содрогалась от выпускаемых из нее заклинаний. Древко нагрелось из-за переполнявшей его магии, которая метала цветные искры во все стороны. Колдовской резерв находился на грани истощения, но он упрямо атаковал врагов, численность которых постепенно таяла.

— Сдавайтесь, профессор, — они окружили оставшихся противников. Мракоборцы затравленно оглядывались по сторонам, надеясь улизнуть. Только старик по-прежнему сохранял спокойствие и, кажется, совсем не обращал внимание на то, что его фактически взяли в плен.

— Ох, мальчик мой, ты, правда, думаешь, что я явился бы сюда без козыря в рукаве?

— Мы уничтожили крестраж внутри Гарри — тебе больше не удастся воскресить темного лорда, — сухо произнес повелитель дементоров, возникая возле парня. Себастьян, как и обещал, не спускал с него глаз. Даже во время битвы он ощущал рядом с собой присутствие темного мага.

— Не удастся, — согласно кивнул старик и улыбнулся. Поттер напрягся, чувствуя, как внутри просыпается тревога. Он уже понял, что Дамблдор не умел играть честно, и эта легкая улыбка, больше напоминавшая насмешку, не сулила им ничего хорошего. — Но я вполне способен создать нового, более могущественного, чем предыдущий. И вы в этом мне поможете, лорд Экриздис! — директор Хогвартса неторопливо выудил из-под мантии странный амулет, по форме напоминавший глаз. Тонкий черный зрачок, застывший среди пламени иглой, внезапно перевел на него свой всепоглощающий взгляд. Шрам взорвался острой болью и парень попятился, прикладывая к нему руку.

— Гарри!

— Эта штуковина воздействует на разум? — спросил он, морщась от неприятного ощущения.

— Нет, она всего лишь отображает суть вещей и людей, мальчик мой, — подросток вздрогнул. Звучало дико и как-то неправдоподобно. Что хотел этим сказать «пожиратель лимонных долек»? Какую суть может показать этот глаз? Догадка осенила его внезапно и выбила твердую почву из-под ног Поттера: вся эта магия не действовала, как надо, на них, она была рассчитана только на Себастьяна!

— Вы не посмеете!

— Уже посмел. Боишься, что твой наставник окажется совсем не таким, как ты его представлял? Я пытался испытать его на тебе, но, увы, оплошал. Я совсем некстати позабыл, что среди вас есть темный маг, который слишком часто становился помехой на моем пути. Но теперь…Ostentationem entitatem!

Полупрозрачная аура волной прокатилась по залу, замыкая золотистый круг. Несколько минут ничего не происходило и собравшиеся маги неуверенно переглянулись между собой, не понимая в чем суть этого колдовства. Гарри с замиранием сердца наблюдал, как глаза Экриздиса вспыхнули синим пламенем, которое тут же полностью поглотила чернота. Дамблдор поднял амулет вверх, привлекая к себе взор лорда дементоров.

— Профессор, Сириус! Его нужно остановить! — первые заклинания почти одновременно полетели в сторону врага. Все, кто еще был способен стоять на ногах бросились в атаку. Краем глаза Поттер заметил, что, стоявший неподалеку старший Малфой, выругавшись, выпустил какое-то заковыристое заклятие в сторону мракоборца, попытавшегося обездвижить его. Видимо, пожиратели давно ждали того часа, когда смогут взять реванш у поборников света.

— Остолбеней! Петрификус Тоталус! — сыпалось со всех сторон. От вспышек рябило в глазах. Он попытался вмешаться в бой, но как не странно, его оттолкнул Люциус и сказал, что ему, как герою, стоит быть сейчас рядом с главной проблемой. Гарри бросил на него полный благодарности взгляд, и бросился к темному магу.

Не успел он преодолеть и половину дистанции, как синяя вспышка отшвырнула их, с силой припечатав и противников и союзников к каменным поверхностям замка. То тут, то там слышались болезненные стоны и сыпались смачные проклятия. Поттеру чудом удалось устоять на ногах — все же тренировки с Экриздисом не прошли даром. Дыхание сбилось, мышцы ныли от нечеловеческого усилия, казалось, что вот-вот и натянутые жилы разорвутся, из носа тонкой струйкой побежала кровь, пачкая подбородок. Круцио по ощущениям и рядом не стояло с заклинанием Себастьяна.

— Aguas tu ve in, — лился мелодичный голос лорда дементоров под сводами замка, призывая в его обитель тьму. На полу местами начали образовываться провалы, медленно наполнявшиеся инферальным голубым огнем. В воздухе потянуло могильным холодом, факелы погасли, лишая их единственного источника света. Статуи поворачивали свои головы и делали твердые шаги со своих пьедесталов, ведомые вселившимися в них тенями…

— Скорее применяйте Люмос и отступайте! Те, кто умеет призывать Патронус прикрывайте остальных! Ходу-ходу, живо! — скомандовал немолодой мракоборец, заслоняя щитом миссис Уизли. Кажется, до сторонников Дамблдора начинало доходить, в какую мутную историю втянул их чокнутый предводитель. Люди, подгоняемые паникой, поспешно покидали своды замка. Что-то кричал Сириус, мама Рона, кажется, плакала, и даже старший Малфой вставлял свои пять.

Было страшно, казалось, что он попал в какой-то из фильмов ужасов, которые обожал смотреть по ночам Дадли. Медленно, шаг за шагом юноша приближался к мужчине, игнорируя оклики близких ему людей.

— Ты опоздал, Гарри Поттер, — скрипучий голос раздался прямо над его головою. Ему с трудом удалось сдержаться, чтобы не посмотреть вверх. Наверное, он бы соврал, если бы сказал, что был к этому готов. Снова встретить ту тварь, которая пленила его сознание, Поттер не хотел, как и верить в то, что все было зря. Парень мог еще повернуть назад, но ведь там — у самого края — стоял Себастьян, который вот-вот должен был повторить свою ошибку из прошлого. Тьма нашептывала что-то мужчине на ухо, нежно обвивая того за шею.

— Себастьян! Не слушай ее! — крикнул Поттер, пробираясь по тонкой, осыпающейся под ногами дорожке. Пропасть кишела неупокоенными духами, которые протягивали к нему свои костлявые, изъеденные временем руки и голосили, ни на секунду не замолкая. Глаза мужчины лихорадочно блестели при свете пламени. Тьма манила его. Юноша с тоской понимал, что эта скользкая грань всегда будет привлекать Экриздиса. Как бы тот не старался измениться, как бы до этого не желал избавиться от проклятия — внутри Себастьяна всегда будет существовать крохотная червоточина, о которой ему придется помнить каждый день, проведенный рядом с ним. Каким бы прекрасным не казалось их общее будущее, но зависеть оно будет только от сделанного темным магом выбора. Пусть же теперь все рассудит Моргана и да поможет она им. Десяток загребущих рук обхватили его тело и потащили к себе, по-прежнему удерживая над пропастью.

— Отдай мне его и ни один человек в мире не будет могущественнее тебя! — прошептала черная фигура, расплываясь в ехидном белоснежном оскале. Экриздис чувствовал, как внутри борются две половины. Абсолютное могущество будоражило его кровь, как несколько бокалов отменного выдержанного вина. Хотелось взойти на сияющий пьедестал и занять свое место среди троицы великих магов. Увековечить свое имя в истории магической Британии и не только. Чтобы весь мир говорил о нем, боготворил его и боялся. Чтобы его почитали. Мужчина чувствовал, как безумство заволакивало сознание, дурманило его похлеще приворотного зелья, и погружало в сладострастную пучину от созерцания столь великолепного будущего в голове. Все нутро Себастьяна дрожало от предвкушения. Рука прикоснулась к гладкому металлу, пробежалась кончиками пальцев по вязи вырезанных символов и крепко обхватила заветный ободок. Тьма расплылась в жутком белоснежном оскале и прошелестела: «Молодец!».

На краю разомлевшего, удовлетворенного самим собой сознания, как настырная корнуэльская пикси, пульсировала тоненькая ниточка странных, не вписывающихся в атмосферу скорого триумфа, мыслей. Лорд дементоров дернул головой, в попытке избавиться от нее и неожиданно натолкнулся на молчаливый взгляд зеленых глаз. В них сквозила растерянность, злость и щепотка…разочарования, словно юношу больше всего заботил не тот факт, что его принесут в жертву, а то, что он — Себастьян — не оправдал какие-то нелепые детские надежды малолетнего героя. Духи, крепко удерживающие Гарри, противно завывали и ждали возможности утащить свою добычу на самое дно ада и, судя по всему, парень не собирался им препятствовать. Добро всегда отличалось слепой верой в хороший конец, но сегодня все закончится иначе. В одной руке зажата корона, в другой — ритуальный клинок, покрытый древней запекшейся кровью.