Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 49 из 61

Топков с улыбкой спросил:

— О живом можно доложить?

— Нужно. Сбытчиков автопартии Духа в Грузии повязали, наше расследование врубается в решающую фазу.

— Ребята по прослушке вахтанговой хаты докладывают, что там обстановка обострилась. Сонька встречалась с Нодаром, предлагая ему убрать Вахтанга из боссов. Но Нодар решил земляка оставить, а Соньку вывести из игры. Вахтанг в свою очередь предложил Нюське заместить мамулю, а та сообщила ей. Сонька будет просить помощь у Маэстро для нейтрализации Вахтанга.

— Так! А сейчас разгорится скандал у Нодара и Маэстро и по грузинским делам. Сонька очень вовремя обозначит Маэстро свои позиции. Тот пойдет в наступление на Нодара по всем их противоречиям, а Нодар… Этот, если не приготовился к атаке, пролетит. Надо брать под наблюдение Нодара, вокруг него могут появиться люди Маэстро. Чтобы внедриться в «Кольцо», я уже согласовал с Ситниковым. О Вадике что-то слышно?

— Он звонил Соньке, сообщил, что не в Москве.

— Рану залечивает, но Вадик в этой раскрутке Маэстро позарез понадобится. Скоро опять вынырнет.

Со значением посмотрел на капитана Гена и достал из кармана блокнот, в который заносил драгоценные сведения по розыску. Кострецов подмигнул ему.

— Самое крутое под конец приберег?!

— А как же, товарищ капитан?! Подытоживать требуется жизнеутверждающе… Сонька и была той женщиной, которая сняла квартиру для изувера-грузина, державшего в ней секс-узницу.

— О! Это то, что надо. Как выловил?

— Поручил наружке сфотографировать Соньку и показал фото хозяину той квартиры, он опознал.

— Молодец, лейтенант! Не хило у тебя с инициативой. Не зря Сонька Медная Ручка на нашей первой свиданке во что бы то ни стало хотела мне страстно дать. Как чуяла, что решетка за Серегой самарским светит. И ее, и Вахтанга, который, безусловно, и был тем грузином, который Марину до смерти довел, уже можно арестовывать. И никакой бумажный проверяющий под такие факты не подкопается. Ох и шайка подобралась, убийцы.

— Из телефонного разговора Нодара и Вахтанга следует, что кое-кого из узниц павильона тоже убивали.

— А сейчас у них кто-то есть?

— Нет. Только триумвират: Вахтанг, Сонька и Нюська.

— Повременим пока эту очень удобную нам хату прикрывать. Анализируй дальше по ней, а я Нодаром в «Кольце» займусь.

Гена встал, собираясь уходить. Кострецов покосился на могучую папку на столе, которую тот принес.

— Это мне, что ли, оставляешь? Забери к чертовой бабушке. И заглядывать не буду. Доверяю тебе полностью, как дипломированному историку, уже и так испортившему зрение над важнейшими бумагами.

Топков обреченно подхватил папку. Ему, как салаге, приходилось постоянно нести бремя писанины по их ветвистому расследованию. Что ж, в любой казарме старослужащим не положено горбатиться на черной работе.

Чувство вины разрушает человека, а иногда укрепляет характер. Сонька Медь закалилась в своей жистянке до ожесточения. О том, что отдала когда-то на растление собственную дочь, она даже не задумывалась После разговора с Нюськой маханша Соня немедленно связалась с представителями Маэстро и вкратце объяснила, почему она хочет, чтобы черножопого на ее хате не было. Маэстро заинтересованно направил к ней на переговоры Мадеру, который был верток на любые представительские дела.

Прозвали Мадерой этого лысого, низкорослого, атлетически сложенного полурусского, полукавказца за его любовь к вину «Мадера». Он когда-то узнал, что этот напиток был любимым у Григория Распутина. Взялся его осваивать, потом к нему пристрастившись. Мадера, веря в какого-то своего русско-горского бога, видел в том вине некое причащение.

Встретились Мадера с Сонькой в маленьком ресторанчике. Она пришла заранее, как обычно на важные деловые свидания, и сразу заказала закуски и водку. Мадера, в ослепительной белой рубашке, галстуке и черном клубном блейзере, прибыл позже, проскочил к столу своей подпрыгивающей походкой, сел, позвал официанта и спросил:

— У вас какая мадера?

Оказалась коллекционная, и Мадера заказал две бутылки.

— Мадерку уважаешь? — ласково осведомилась Сонька.

— А за что ж мне кликуха дадена? Не допетрила? — в узком блатном кругу Мадера позволял себе безудержную феню, умея говорить и ясным языком бизнесмена.

— Откуда ж я знаю? — удивилась Сонька. — Остров еше под таким названием имеется.

— О-остров, — протянул Мадера. — Его не выпьешь. Ты-то вон по главной примете — Медь. — И деловито осведомился:

— Манда тоже рыжая?

Сонька гордо вскинула голову.

— Без подмесу. По тем волосам истинный цвет бабы и проверяется. А то перекрасятся в блондинки, а между ног чернота.

Покрутил Мадера своей огромной лысиной, яично отсвечивающей над тугим лицом с черной щеточкой усов под картофельным носом.

— Ты, Соня, по бабьему товару — профессор. Значит, перекидываешь свою хату под Маэстро?

— Да, давно собиралась. А тут сам Вахтанг подтолкнул, измудохал до полусмерти. По почкам бил, потом кровью ссала.

Мадера неодобрительно покачал головой с оттопыренными ушами.

— И на мужиков он такой смелый?

— Да какое! У него мужское только в штанах болтается, и то скоро откажет, как он упражняется. Если б не Нодар над ним, я б с Вахом сама справилась. Но Нодар сейчас круто вмешался, Нюську мою вместо меня задумал оставить, а я, значит, совсем побоку.

— Ништяк, Соня. Угомоним и Вахтанга, и Нодара.

— Я в том, Мадера, и не сомневалась.

Они стали выпивать, закусывать. Начал Мадера все-таки с водки.

Сонька, понимая, что должна войти под покровительство Маэстро не с пустыми руками, стала дальше докладывать:

— Я почему с тобой стрелку-то забила: стремные дела у нас на хате были с одним из бригады Духа. Завалился один, Камбуз ему кликуха, с пушкой и стал вашего Вадика требовать.

— Ну-ну, — поощрил ее Мадера, знавший, что все, что касается Вадика, на особом счету у пахана Маэстро.

— Стал тот Камбуз орать, будто б Вадик завалил Гриню и еще одного его кореша. Едва я его успокоила, потом водярой упоили.

— Что еще Камбуз лепил?

— Боле ничего конкретного. Но явно хотел Вадика замочить.

— Вахтанг при этом был? — цепко поинтересовался Мадера.

— Был. У него сразу матка опустилась. Но у меня-то она любое выдержит.

Мадера тронул усы.

— Слыхали о том. Может, и спробуем. Как думаешь?

Сонька роково улыбнулась и повела шарами грудей, плещущихся под батистом блузки.

— А я усатых боюсь — усами защекотите.

— Там другие усы будут работать, — самодовольно ответил Мадера и уточнил. — Часто Вахтанг с Нодаром перезванивается?!

— Всю дорогу шестерит. Да что Вахтанг?! Я ж с Нодаром недавно личную беседу имела. Тот тоже Вадиком интересуется.

— Как?!

— Ну, пудрил мне Нодар мозги в разных направлениях, а к одному выводил: где Вадик да когда снова к нам зайдет. Наказывал мне о заявах Камбуза никому не говорить; а коли Вадик засветится, то ему немедля сообщить.

— На чем же вы закончили с Нодаром по этому вопросу?

— Пришлось мне сказать ему, что Вадик откуда-то звонил: вроде, занятой и не скоро увидимся.

— А вот это зря, — вставил Мадера.

— Не могла иначе: Вахтанг Вадиков звонок слышал. А что Вах узнает, то и Нодар.

Мадера попивал свое «причастие», думая, что надо срочно сообщить эту информацию Маэстро. Он заключил:

— Лады, Соня. Считай, что Маэстро за тебя полностью мазу держит. Пока на Вахтанга сильно хвост не поднимай. Будут в ближайшие дни кое-какие события, увидишь, как все на нужные места встанет. А о том, что звонил Камбуз, забудь. Нодару это подтвердила, но если снова кто-то к тебе с вопросами приступит, отрицай, что был такой Камбузов базар, и Нюське скажи.

— Все поняла, Мадера.

Он бросил деньги на стол.

— Отдыхай, Соня. Я линяю. Если что, звони.

Мадера взял вторую нераспечатанную бутылку мадеры с собой. Подмигнул Соньке, сияя лысиной на причудливой голове с ушами-топориками, и с подскоком удалился.