Страница 2 из 24
Культист знает, о чём говорит. Информация – фундамент их общества и движущая сила развития их государства. Она – основа философии и идеологии существующей Информократии. А те, кто обладают информацией, кто способны с ней обращаться так, как действительно нужно, чтобы превратить её в набор идей, стали властью, которая теперь будет плести веретено политических игр и лжи, чтобы удержать правление любым методистом.
Смотря на народ, с двухметровой трибуны, проповедник понимает, что все они не просто винтики в огромном механизме, которым суждено быть использованными и выброшенными через пару-тройку лет. Они есть те потоки, что питают всю машину, под названием Аурэлянская Информократия, и как только появится информация, что они больше не нужны, от них избавятся, как от ненужных элементов, препятствующих развитию. Но такому развитию событий он только будет рад, ибо они выполнят часть великой миссии, а значит, сделают свой вклад в великое будущее мира.
– Оглянитесь вокруг! – Вздев металлическую руку, укрытую под синтетические ткани, воскликнул проповедник. – Мы живём в чудесном мире, где всем правит информационная необходимость и нужда в ней. Разве человек так важен, перед информационными потоками? Разве человеческая жизнь ценна по сравнению со стабильностью и развитием, которую нам даёт наша великая философия и Апостолы?
И в действительности – куда не кинь взгляд, везде возвышаются огромные высокие технологичные дома, объятые синим электрическим огнём диодным ламп, зажимая маленькую квадратную площадь, где читается проповедь, в лесу высоким десяти, двадцатиэтажных построек. Даже стекло-плитка[2], на которой стоят двадцать человек, отдаёт чем-то уникальным и возвышенным, тем, чего не удалось достигнуть ни Римскому Престолу, ни Альпийско-Северо-Итальянской Республике.
– Информократцы! – ревностно обращается проповедник. – Наша миссия священна, значит и средства для её исполнения не могут быть плохи. Вы должны понять, что ничего не стоит самой идеи торжества правления информации. Ни жизни, ни души, ни имущество – нет того, чтобы могло сравниться по ценности с миром, который мы строим!
Слова говорящего полностью соответствуют реальности, ибо для достижения поставленных целей, правящие круги пойдут на всё, что необходимо. Лоботомия, рабство, репрессии – лишь малая часть мер воздействия. И всем новичкам в этом мире пытаются донести сию суть.
– Запомните, больше вы не люди в древнем понимании этого слова! – яростно восклицает «культист». – Вы часть величественной машины, которой дана задача – смести все остатки былой человечности из населения мира! Наступает новая заря и тьма, повисшая над миром, будет сокрушена силой восходящего солнца – нашей новой империи информации. Вас ждёт тяжёлая работа и смерть, но эти муки и ваша кровь есть семя для будущих поколений!
И двадцать человек на площади не просто обычные прохожие решившие послушать левого проповедника. Это партия новых «программно-закреплённых», пришедших с юга, которые должны выслушать курс информирующей проповеди от «Программирующего Словосозидателя». А затем их пустят в дело и мало кто о них узнает.
– Програманне, – уже с эфемерной радостью взывает проповедник, осматривая группу людей, как это делает гиена, рассматривающая жертвы. – Добро пожаловать в Аурэлянскую Информократию!
Часть первая. Информократия: мир запрограммированных душ.
Глава первая. Мир постинформационный
Утренний цикл. Город Тиз-141.
За узким окошком уже начинает зиждиться тусклый свет новой зари. Солнечный диск, обогревавший многострадальную Землю миллионы лет вновь, собирается занять место на небосводе и рвётся поливать мир массивами яркого тёплого света на грешную землю. Только сегодня это ему не удастся сделать, ибо небосвод затянут серым монолитом серых и беспросветных облаков, тянущихся длинной практически бесконечной чередой, закрывших всю страну.
На улице ветра не наблюдается, разве только возможно почувствовать лёгкое прикосновение освежающей ветряной длани, выраженной в кране слабых воздушных потоках, ходящих средь узких городских улочек. И лишь лёгкие порывы, практически эфемерные, касаются стёкол домов, пытаясь ворваться вовнутрь и развеять сонные ощущения просыпающихся людей потоком свежести.
Путь света пролегал в комнатку, довольно небольшую, которая становится с каждой минутой всё светлее, скидывая вуаль ночного мрака, и освещая её, выявляя из отступившей темноты всё больше новых деталей. В довольно небольшом помещении повисла абсолютная тишина, прерываемая лишь эфемерным, еле слышимым сопением, которая так и сгущает пространство. Но внезапно звонкий гул будильника скидывает всю вуаль безмолвия жужжащим стрекотанием. Истошный звон за сущие секунды заполняет всю малогабаритную комнатку, заставляя прекратиться сопение и подняться хозяина её.
На небольшой, по размерам похожей на гроб, кровати послышался скрип пружин и утренний стон человека, который только что проснулся. Рядом, на алом монохромном ковре всё ещё ревёт будильник, сотрясая пространство истошным звуком. Но вот рука касается, похожего на эпохальную флэшку, устройства и звон пропадает.
Вновь висит тишина и сквозь сонный взгляд владелец комнаты рассматривает своё жилище. Через утреннюю усталость человек видит лишь размытие черты маленькой комнатушки. В углу его кровать и диван одновременно, весь пол покрыт алым ворсовым ковром, напротив красуется железная дверь, а с боку, на стене установлена пластинка, выполняющая роль телевизора, рядом с ней раскинулась импровизированная кухня. И только единственное помещение вне комнаты – туалет, с ванной, ибо его устроили в отдельной комнатке, скрытой за деревянной простенькой дверью, прямиком у входа.
Ничего примечательного, разве только убогий серый антураж в комнате, давящий на душу своей бесцветностью и унынием. Но именно так устроены комнаты в этом двадцати этажном доме, ибо есть информация, что краску и цветные материалы нужно использовать для создания величия зданий Систем Управления Обществом, что укрепит авторитет государства в глазах обычных програманн. А так же, из исследований, проводимых Универсионом-15 столицы, установлена информация, что серая унылая атмосфера дома заставляет людей работать дольше и не иметь стремления попасть домой, что увеличивает коэффициент полезного действия Систем Управления Общества.
«Манихейский бред», – выразился в размышлениях мужчина, каждый раз, с печалью рассматривая жилплощадь и желая увидеть там хоть какую-то цветастую отдушину.
И владелец комнаты теперь вынужден смотреть на серые стены, выполненные из холодного железобетона и обклеенные бесцветными обоями, на лишённые всякой раскраски стулья, шторы. Единственное окно в квартире прикрыто бледной шторой, отчего свет ещё тусклее. В доме есть одна цветная яркая вещь и это алый ковёр, выданный за отличную службу. И всё потому, что есть информация, говорящая о полезности серой атмосферы, от которой можно сойти с ума, для повышения работоспособности. Даже потолок и тот сделали полностью монотонным серым, чтобы не было желания тут оставаться долго.
«Как же меня тошнит от всего этого» – вереницей гнева проносится в мыслях у мужчины.
Внезапно из динамика, установленного у потолка, раздаётся звонкий грозный голос, вновь развеявший тишину:
– Аккамулярий следственно-полезной информации, Маритон УК-115, установлена информация, что вы всё ещё находитесь дома. Пожалуйста, поторопись, до начала исполнения служебных обязанностей осталось полчаса, – и спустя секунду доносится ещё одна реплика, прозвучавшая столь же хладно, но куда более устрашающе по смыслу. – Мы контролируем вас, во имя блага для всех.
Мужчина сквозь кряхтения поднимается с кровати. Под ногами он чувствует ворсинки ковра, мягкие и тёплые – единственное, что радует его. Кинув неодобрительный взгляд в сторону динамика, он устремился к туалету. Преодолев расстояние, в пять метров, он пропадает за деревянной дверью. Серая плитка повсюду, невыразительная ванная и унитаз с раковиной цвета хмурого неба тоже давят на душу унынием. И у самого потолка установлена камера, наблюдающая за тем, что здесь происходит. В комнате таких камеры три штуки, дабы каждый сантиметр просматривался Домовым Управлением Безопасности.