Страница 32 из 58
- Ты так это говоришь... можно подумать, что я себя просто покрыл позором, - сказал Ронин. - Я честно сражался. Это не я, а они нарушили Устав.
- Но ведь с инструктором тоже надо считаться, - возразил Г'фанд, явно не понимая, о чем толкует ему Ронин.
- Не всегда и не всем.
- Да, - с горечью согласился ученый. - Не всем.
Легко и бесшумно, как тень, Ронин добрался до дальней стены и коснулся ее рукой. Открылась потайная дверь. Он шагнул внутрь.
В маленькой комнатке ничего не изменилось: те же узкие койки и тусклые лампы. И Боррос.
На этот раз он сидел, напряженно разглядывая свои ладони. Желтая лысая голова легонько покачивалась на тонкой длинной шее. Серые глаза были тусклыми и безучастными.
Ронин присел рядом с ним.
- Боррос...
- Иди, - произнес колдун равнодушным усталым голосом. - Иди и скажи своему саардину, что мой ответ по-прежнему "нет". И другого ответа не будет.
Он провел пальцами по лбу, и Ронин заметил, что пятна Дехна на висках колдуна стали бледнее.
- Скажи ему, что он больше уже ничего не сделает. Он перепробовал все, и ничего у него не вышло. Никаких даже проблесков не осталось... я вообще ничего не помню. Так что его попытка перетащить меня к себе в ведомство тоже не удалась. Я не в силах ему помочь, даже если бы и хотел.
Боррос махнул рукой.
- Иди к нему и передай, что сказал колдун. Мне он верить не хочет, а тебе, может быть, и поверит.
- Боррос, прошу вас, выслушайте меня, - прошептал Ронин. - Я не даггам, и Фрейдал - не мой саардин. Мороз проклятый, ну посмотрите же на меня! Я был здесь у вас в прошлом цикле. Вы тогда болели, вам было очень плохо.
Боррос взглянул на него - в серой непроницаемой глубине его глаз блеснули тусклые золотые искорки - и мрачно хохотнул:
- Очень плохо мне было? Теперь это так называется? - Его глаза заблестели. - Тебе меня не провести. Ложь и обман без конца... впрочем, ничего другого от него ожидать не приходится. Твое время истекло. Пусть присылает следующего. Но ты ему все-таки передай, что ничего у него не выйдет. Ничего.
Сейчас Боррос был совсем другим - не похожим на того человека, с которым Ронин разговаривал еще в прошлом цикле. На того человека, которому он спас жизнь. И это тревожило Ронина. Очевидно, что никакой Боррос не сумасшедший. И Фрейдал это сразу поймет, если не понял уже. И было еще одно обстоятельство. Хотя колдун и сумел продержаться так долго, если Фрейдалу припрет, Боррос в конце концов выложит ему все, что тот хочет знать. Фрейдал умел добиваться того, что он хочет. Это Ронин уже понял.
- Как же мне вас убедить?
Уловив в голосе Ронина нетерпение и настойчивость, колдун хитровато улыбнулся.
- Хорошо. Сделаем так: я спрашиваю - ты отвечаешь. И если вдруг мне покажется, что есть в твоих словах что-то неискреннее... любая заминка с твоей стороны... и мы прекращаем наш разговор.
- Но у нас мало времени. - Ронин покосился на дверь в коридор.
Боррос пожал плечами, скривив губы.
- Другого выхода я не вижу.
- Ну ладно, - махнул рукой Ронин. - Если это вас убедит...
Взгляд серых глаз колдуна вдруг стал пристальным и холодным. Кристально ясным.
- Я не сказал, что меня это убедит.
Ронин раздраженно хмыкнул.
- Кто ты? - коротко бросил Боррос.
- Меченосец.
- Кто твой саардин?
- У меня нет саардина.
- Что? - глаза колдуна превратились в щелки.
- Я никому не служу.
Бледные руки поверх черного одеяла казались причудливыми белыми цветами.
- Интересно. - Колдун запрокинул голову. - И на чьей ты стороне?
- Еще не знаю, но Фрейдал мой враг.
- Хм. Это действительно так?
- Он уже дважды пытался меня убить.
- И ты думаешь, я тебе поверю?
Всему есть свой предел. Ронин схватил Борроса за грудки и притянул к себе, пока лица их не оказались совсем-совсем близко:
- Надо было мне бросить тебя подыхать в прошлом цикле. Чего ради я так напрягался - тебя спасал?
- Отпусти меня.
Ронин разжал пальцы. Колдун поправил рубашку.
- Расскажи мне, что произошло.
Ронин рассказал ему о поединке с Маршем.
- Ты сломал ему хребет? - переспросил Боррос, мечтательно улыбнувшись. - Ты уверен?
Ронин пожал плечами.
Колдун на мгновение закрыл глаза.
- Это было бы здорово... - Он снова взглянул на Ронина. - Продолжай.
Ронин рассказал о том, как им с К'рин пришлось спускаться на Сехну по старой заброшенной лестнице, потому что та лестница, которой они обычно пользовались, оказалась заваленной всяким хламом - и отнюдь не случайно, как он теперь понимал, - и о том, как они нашли ниру.
- У нее на жетоне было написано "девяносто девятый", но я понятия не имею, что она делала так высоко. Она была... вся искалечена. Конечно, руку она могла потерять и в результате несчастного случая, но вот язык... Она...
В серых глазах колдуна вспыхнули золотые искры. Его голова опять дернулась. Он поежился, но ничего не сказал.
- Мы не могли ее бросить. А потом...
Желтая голова Борроса качнулась из стороны в сторону.
- Мне кажется, я...
- ...она их всех забрала с собой...
- Не может быть.
- ...туда вниз, в яму.
- Не может быть, нет... Ее жетон, ты его видел. Как ее звали?
- Я не понимаю, зачем...
- Говори! - колдун буквально впился в него взглядом.
- Корабб, - ответил Ронин. - Ее звали Корабб.
Глаза колдуна вдруг смягчились - у Ронина невольно возникла ассоциация с мечом, убранным в ножны.
Боррос отвернулся:
- Мороз бы их всех побрал! Что же они творят?!
- Я вообще ничего не понимаю, - тряхнул головой Ронин.
- Да, - прошептал колдун. - В это я верю охотно.
- Сначала, я думаю, никто не верил, что я смогу построить эту машину, - спокойно рассказывал Боррос. - В конце концов, Мастаад находился при мне неотлучно и докладывал им о каждом моем шаге. Поначалу я не обращал на него внимания. Просто старался ни к чему его не подпускать, потому что такой у меня стиль работы. Да и вообще я не люблю, когда кто-то лезет в мои дела. Но он был как-то уж слишком нетерпелив, слишком настойчив, и тогда у меня зародились первые подозрения. И потом, эти слухи... ну ты понимаешь... о том, что служба безопасности "пасет" всех колдунов. - Боррос поднял руки. - Откуда ты знаешь, чему можно верить, чему нельзя. Мало ли что говорят... Я как-то не придавал этому значения. Однако, как только я убедился, что я смогу сделать эту машину, я начал подозревать всех и вся. Однажды я застал его за чтением моих записей, и все мои опасения подтвердились. Я его выгнал взашей, а записи сжег. Он, конечно, не смог их прочесть, но он и так знал достаточно, чтобы сообщить им, что мне по силам построить такую машину. И они, ясное дело, не заставили себя ждать.