Проклятая

Пим стремительно укрылась в суматохе галереи. Она едва успела перевести дыхание, как ощутила холодное лезвие у шеи и замерла.

– Выкладывай все монеты из карманов! – прорычала Нимуэ ей в ухо.

Пим развернулась и с силой оттолкнула смеющуюся подругу, и отвешивала ей тычки до тех пор, пока сама не начала хохотать.

– Прекрати! У меня будут синяки по всему телу! – Нимуэ прикрывала голову руками.

– И не подумаю, ты ненормальная! – Пим продолжала драку, пока какая-то крестьянка не накричала на них за то, что они опрокинули ведро с капустой. Девушки припустили что было сил и протолкались через толпу обратно на рыночную площадь. Нимуэ подошла к палатке кузнеца и под прикрытием звона наковальни незаметно вернула украденный кинжал на место.

Четыре

Они шли на звуки музыки. Двое молодых людей воткнули мечи подле колес повозки и устроили импровизированное представление. Нимуэ заметила, что многие молодые леди, стоящие поблизости, покачивались в такт песне:

Нимуэ с любопытством уставилась на певца. Широкоплечий, мальчишеское лицо обрамлено длинными волосами, отливающими медью в солнечных лучах. Его более неуклюжий товарищ подхватывал припев:

Голос молодого певца казался приятным, хоть он и сам испытывал трудности с высокими нотами. И все же было в нем что-то такое, что приковывало Нимуэ к месту. В животе пульсировало нечто, возле уха нарастал шепот Сокрытого. Она коснулась щеки, пытаясь убедиться, что не проявились метки Эйримид. «Кто он такой?» – мысленно задалась вопросом Нимуэ. Насколько она могла судить, перед ней стоял не фейри, и все же Сокрытое упорно пыталось поведать ей что-то об этом юноше. Она старалась отмахнуться от ощущений, но это было не так-то просто. Предупреждение? Призыв? Или то и другое сразу?

Пим прищелкнула языком и локтем подтолкнула Нимуэ.

Взгляд певца упал на Нимуэ, и он запнулся посреди куплета.

Щеки Нимуэ вспыхнули. В первую секунду она смущенно отвела взгляд, но затем все же позволила себе посмотреть в серые глаза певца. Она уже видела подобное выражение, у волчат в Железном Лесу: взгляд настороженный и игривый, который скоро станет откровенно опасным. Он продолжал петь:

Певец улыбался Нимуэ.

– Ты ему нравишься, – шепнула Пим, и Нимуэ рассмеялась, несмотря на смущение. Однако пульсация в животе и серые глаза певца – все это было чересчур, и она вернулась на переполненный рынок, где жонглер, окруженный детьми, выделывал кульбиты. Он неумело подкидывал шары, и один из них откатился в сторону, мимо Нимуэ и прямо под ноги молодому певцу, но вместо того чтобы вернуть шар жонглеру, тот протянул его Нимуэ:

– Мисс, вы обронили!

Нимуэ ухмыльнулась, но приняла шар из его рук:

– Я, по-вашему, похожа на жонглера?

– Ах да! – парень окинул ее взглядом. – Я знаю, чего не хватает!

Жонглер уже заметил пропажу к этому моменту, но так и не получил потерянного. Певец стащил с головы своего товарища шляпу и водрузил ее на голову Нимуэ:

– Вот теперь идеально, – заявил он.

Пим фыркнула, хозяин шляпы запротестовал, а Нимуэ позволила себе чуть поддразнить нахала:

– Чтоб вы знали, я жонглирую только огнями.

– Так я и знал! – певец шутливо погрозил ей пальцем.

Судя по его поношеной тунике и грубым манерам, юноша был из числа наемников – так, по крайней мере, решила Нимуэ. На лесных дорогах близ Дьюденна Небесные Люди старались избегать подобных.

Жонглер, у которого с юмором явно были проблемы, отобрал у Нимуэ шар, а певец нахлобучил шляпу менестреля на голову.

– Ладно, теперь без шуток, говорю совершенно честно: я – великий мастер жонглирования Джузеппе Фаццини Фаццини… два Фаццини… ну и все такое. И я ищу ученика, которому смогу передать свое мастерство!

Певец схватил две репы из бочки какого-то фермера и принялся жонглировать ими, стараясь держаться подальше от настоящего жонглера, который бросил свои шары и теперь наравне с детьми пытался сорвать шляпу с головы певца. Нимуэ не могла удержаться от смеха: молодой наемник пытался одновременно лягаться и жонглировать, и оттого истощил свои – и без того не великие – способности до предела. В конце концов юноша и репа повалились в кучу, и на том поединок был окончен.

– Желаете эля? – спросил певец, которому теперь срочно требовалось увести Нимуэ и Пим от разъяренного фермера. Он тянул их в направлении таверны под названием «Крыло ворона».

– Извините, но нам пора домой, – сказала Пим.

– А у меня внезапно разыгралась жажда, – заявила Нимуэ.

– Великолепно, – и с этими словами он улыбнулся и последовал за ней в таверну.

– Кстати, я – Артур, – сказал певец, ставя по кружке эля перед Нимуэ и Пим и придвигая стул к их маленькому столику в «Крыле ворона». Таверна была переполнена, и Пим огляделась. Люди подозрительно косились на них.

– Нимуэ. А это – Пим, – Нимуэ подтолкнула подругу локтем, и на мгновение на губах Пим промелькнула улыбка.

– Какое у тебя красивое имя. Нимуэ, – произнес Артур, поднимая кружку. – Должен сказать, мне нравятся плащи – очень таинственный вид у вас. Вы сестры из монастыря или вроде того?

– Мы наемные убийцы, – невозмутимо ответила Нимуэ.

– Так и знал.

Артур подыгрывал, хотя Нимуэ видела, что он все еще старается вытащить из них что-нибудь.

– Живете в Хоксбридже?

– Довольно близко.

Нимуэ совсем не торопилась отвечать на его вопросы. Одна кружка эля с местным парнем – много ли будет вреда? Она глотнула пива, и губы закололо. Напиток казался кислым и теплым, но с каждым глотком его вкус улучшался.

– А ты?

Он подмигнул:

– Да просто мимо проезжал.

– Ты из вольных наемников?

– Не совсем. Мы все же рыцари, – поправил Артур, мотнув головой в сторону шумного стола по соседству, где несколько неотесанных парней играли в кости.

Кто-то из местных вскочил из-за стола, бросив: «Кучка жуликов!» Навстречу ему поднялся большой наемник, кидавший кости; он был одет в кольчугу и щеголял несколькими шрамами на лысой макушке – под стать своему переломанному носу. В глазах его виделась такая угроза, что недовольный поспешил покинуть таверну, – и тут наемник уставился на Пим и Нимуэ.

– Борс командовал войском лорда Аделарда, пока у старика сердце не отказало, – коротко поведал Артур.

Борс определенно не выглядел рыцарем. Он и его спутники смеялись и кричали как люди, которые ищут драки, и местные жители сидели, уткнувшись носами в кружки. «Крыло ворона» наполнялось народом, над западными воротами садилось солнце. Нимуэ смотрела, как бард настраивает свою скрипку, когда голос Пим наконец прорвался через завесу ее мыслей:

– …к ночи! Эй! Нимуэ? Твоя мать сдерет с нас три шкуры!

– Тем более нет смысла торопиться.

Еще один из местных проиграл Борсу в кости. Он протянул мешочек с монетами, под насмешки «рыцарей».