Заражение

– Верни-ка назад мой кабинет, – сказал Золотов, когда они вновь сгрудились возле стола Трошина.

Появилось цветное и очень качественное изображение. Дорогая обстановка, качественная мебель, у правой стены – длинный книжный шкаф, заставленный специальной литературой, на широком столе посередине – распахнутый кожаный портфель, из которого торчат бумаги.

– Так спешил, что забыл портфель захватить, – сказал Золотов. У меня, кстати, над столом нет извещателя. Я послал их нахрен. Сказал, одного достаточно. Они долго спорили, но я уже хотел набрать директору фирмы, что выполняла монтаж и тогда они резко успокоились. А что это такое на ковре? – Он показал пальцем на темные пятна. – Нина Павловна убирала с вечера, не мог же я так наследить? – Они всмотрелись в пятна, тянущиеся от самого входа к столу и скрывающиеся за ним.

– Похоже это… не грязь… – медленно сказал Трошин.

Они переглянулись.

– Посмотрите, за столом, внизу… – Золотов показал пальцем. – Из-за нижней кромки стола торчал едва заметный полукруглый предмет красноватого цвета.

– Приблизить нельзя?

– Секунду… – Лукин минуту возился с настройками, потом камера наехала на нужный участок, и они отшатнулись от монитора. Сомнений не оставалось. Это был краешек женской туфли. Красной туфли Веры Ильиничны.

– Господи, – прошептал Трошин. Его губы побелели, только появившийся румянец враз схлынул. – Это ее туфли. Я точно знаю. – «Я сам их покупал», – хотел он добавить, но с трудом сдержался.

Они переглянулись. Никто не мог произнести ни слова. Положение из серьезного в одном мгновение стало угрожающим, опасным для жизни. Все трое в эту секунду осознали, что, скорее всего, институт захвачен террористами. Вера Ильинична, конечно же, пыталась вызвать подмогу – об этом говорили разбросанные документы на столе секретаря, лежащие по полу листы бумаги, перевернутая мусорка и распахнутая дверца шкафа для документов. Поэтому ее убили. Конечно, существовала ничтожная возможность, что она ранена или обездвижена, но… пятна… вероятно, это была кровь и крови было много.

– Мы должны узнать… что они замышляют. И установить связь. Любую связь с городом.

– Разве в нашем институте есть что-то опасное? – едва слышно сказал Золотов, косясь на дверь. – Что им может тут понадобиться?

– В небольших количествах штаммы наиболее распространенных вирусов… но эти штаммы можно при желании в интернете заказать, зачем так рисковать… – пожал плечами Лукин. Он единственный был в изрядно помятом костюме, с которым не расставался никогда, и белой рубашке, правда без галстука. Расстегнув ворот, он посмотрел на окна кабинета.

– Очень жарко тут у вас. Не против, если я открою?

– Да, проветри, – сказал Трошин, тоже обливаясь потом. – Только тихо.

Лукин поднялся с директорского кресла, подошел к окну, но почти сразу отскочил.

– Смотрите, – зашипел он. – На проходной…

Мужчины подскочили.

Через открытые ворота на территорию института въехало несколько больших черных микроавтобусов. Ворота за ними закрылись, но ни одного человека так и не показалось.

– Значит, на проходной кто-то есть. Скорее всего, их люди, – сказал Трошин. – Может быть, это твои работодатели рассердились, что ты отверг их предложение? – он посмотрел на Золотова.

Тот скривился.

– Фармапром? Они конечно, те еще скоты и способы на любую подлость, но… захват. Террористы или как их назвать, рейдеры… сильно сомневаюсь. Резать курицу, даже нет, крокодила, несущего золотые яйца – и опасно и просто невыгодно. Крокодил ведь может и руку отхватить.

– Однако наша служба безопасности под их контролем, или они ее завербовали или…

– Вряд ли Рената можно завербовать, – сказал Золотов.

Ренат Газзаев возглавлял службу безопасности НИИ с начала перестройки. Даже в самые трудные времена, когда не хватало денег на зарплату, он неизменно пресекал любые попытки завладеть имуществом предприятия и крайне эффективно разбирался с теми, кто угрожал лично руководству или любому работнику НИИ. Бывший афганец, человек старой закалки, они были правы – купить его было невозможно. Только убить.

Три микроавтобуса, миновав административное здание, со второго этажа которого они следили за колонной, остановились возле третьего корпуса, в котором располагалась лаборатория и палаты испытуемых. Сквозь тонированные стекла было невозможно разглядеть, кто скрывается в машинах.

– Нужно что-то делать, – сказал Лукин. – Чем скорей, тем лучше.

– Вера Ильинична тоже так думала, – ответил Золотов.

– Давайте по крайней мере найдем, где они сейчас. Виталий Сергеевич, я буду вводить адреса камер, а вы диктуйте мне их, чтобы быстрее было. Пока они не обращают на нас внимание, вдруг удастся что-то понять.

Они начали с административного корпуса, где находились сами. Однако, прочесывая кабинеты – один за одним – не обнаружили никого, ни единого человека. Корпус был абсолютно пуст, хотя такое случалось крайне редко, может быть только на Новый год и, судя по камерам, единственный охранник сидел за дверью.

– Значит, то что им нужно не здесь… – прошептал Трошин.

Лукин продолжал методично вводить диктуемые адреса. Изображения с камер выскакивали одно за одним – цветные и очень качественные, правда иногда с рябью и полосками, словно от помех.

– Весь институт как на ладони… – пробормотал Золотов, продолжая диктовать. – А вы знали, что все это выглядело именно так? – спросил он Трошина.

– Ну… я был знаком с основными параметрами системы видеонаблюдения, но посчитал эти возможности избыточными. Мы никогда ими не пользовались.

– Я пользовался, – сказал Лукин. – Для моих задач постоянно видеть испытуемых очень важно. К тому же камеры с датчиками движения. Кто-то ночью встал отлить, мне сразу сигнал на часы, я просыпаюсь – вдруг человеку плохо, и он не в состоянии нажать на кнопку помощи…

– Тоже верно, – ответил Золотов. – В этом смысле система нужна, конечно.

На экране компьютера неожиданно появились три микроавтобуса – так близко, что они отпрянули. Непроницаемые черные стекла скрывали происходящее внутри автомобилей. Автобусы были большие – каждый на 20-30 мест, забрызганные грязью по самые окна. На корпусе одного из них, несмотря на то, что буквы отсутствовали, можно было прочесть два слова, выделявшихся на фоне грязи: «Ритуальные услуги».

– Что за чертовщина? Какие еще ритуальные услуги, бога ради? – Трошин скрестил руки на груди. – У нас кто-то помер? – Но тут же он вспомнил про кусочек красной туфли в кабинете Золотова и осекся.

– Может, выскочить втроем и скрутить этого мордоворота? – осторожно предположил Золотов. – Если все сделать быстро…

– …то есть шанс оказаться рядом с Верой Ильиничной, – закончил Лукин. – Не глупи, Виталий Сергеевич. У него точно есть оружие, ты и двери открыть не успеешь.

– Слушайте… – сказал Трошин. – Мне пару месяцев назад Ренат подарил дрон. Сказал, будете запускать с внуком, Леонид Маркович. Я вообще понятия не имею, что это и как работает, а тут сроки по вакцине, испытания… короче я его так и не забрал домой.

– Дроном вряд ли до города долетишь, – медленно сказал Золотов.

– И не надо, – кажется, Лукин понял, что хочет предложить Трошин. – Мы отвлечем этого охранника и пока он будет думать, что там такое за окном, мы его… обезвредим.

– Вырубить человека сложнее, чем показывают в кино, – сказал Золотов.

Трошин кивнул.

– У меня есть шокер. А еще в наборе неотложной помощи полно эпинефрина. Если кто-то достанет его шокером, есть шанс вколоть собачью дозу этого вещества, тогда…

– Отек легких, инфаркт миокарда, смерть… – констатировал Лукин.

– Именно.

– Он сидит в куртке, пробьет ли шокер? Если нет… нам не поздоровится. От двери до окна метра три. Нужно быть очень быстрым… – сказал Золотов с сомнением.

Лукин посмотрел на остальных.

– Я могу попробовать. Мне приходилось гоняться за крысами и обезьянами, думаю… я могу попробовать. Он очень здоровый, к тому же скован курткой – вряд ли будет слишком уж проворным.