Страница 75 из 82
- А что думаете вы? - спросила Тэлия.
- Полагаю, это объяснение ничуть не хуже других, - пожал плечами Деван. - Я знаю только, что большинство людей не верит и половине того, что я рассказываю. Конечно, за исключением Герольдов: они-то знают, что к чему, особенно после того, как грифон отхватит у кого-нибудь из них добрый кусок мяса или жар-птица обожжет за то, что подошел слишком близко к ее гнезду как это случилось с Востелом. Возможно, поэтому я здесь и остался: Коллегия - единственное место, где мне верят! Тэлия покачала головой:
- Вы остались потому, что ваше место здесь. Вы слишком нужны здесь... вы не смогли бы заняться ничем другим, и знаете это.
- Очень мудро, детка, - отозвался Деван, - больно уж ты мудра. Возможно, мне следует этому радоваться: ты безусловно помогаешь быстрее поставить больных на ноги. Если я тебе еще этого не говорил - я благодарен тебе за твои усилия. У нас недостаточно Целителей души, чтобы позаботиться о пациентах с незначительными травмами; тех двоих, что есть, приходится беречь для случаев, связанных со смертельно опасной потерей душевного равновесия. Не строй невинное лицо, я точно знаю, что ты делала! И, что до меня, я считаю, что ты можешь продолжать и дальше в том же духе.
Деван был прав: здесь, среди пострадавших, Тэлия нашла еще одно, более тонкое применение своему Дару. Здесь она столкнулась не с саморазрушительной скорбью, которая владела оставшимися в живых близкими после смерти Герольда; здесь следовало как-то преобразовать другие, менее явные отрицательные эмоции.
Одной из таких эмоций являлась столь знакомая Тэлии неуверенность в себе. Среди находящихся на излечении Герольдов не было ни одного, кто не стал бы ее жертвой. Часто они винили себя в собственных увечьях или же в гибели или увечье тех, кому пытались помочь. А поскольку они подолгу оставались наедине с болью и воспоминаниями, сомнения в себе все усиливались.
Неудивительно, что у некоторых больных развивались и различные навязчивые страхи, особенно если они попались в западню или же долго пролежали одни, пока не пришла помощь.
И в душе у большинства образовался сложный клубок вины и ненависти, который следовало распутать и удалить. Они ненавидели тех, кто прямо или косвенно стал причиной их увечья, и испытывали страшное чувство вины, потому что Герольду попросту не полагалось ненавидеть кого бы то ни было. Герольду полагалось быть понимающим. Герольду полагалось быть тем, кто устраняет ненависть, а не тем, кто сам ей поддается. То, что Герольду не полагалось также и быть чем-то вроде сверхчеловека или полубога, им в голову не приходило. То, что малая толика честной ненависти может быть полезна для здоровья - тоже.
Однако самой коварной из эмоций, той, с которой труднее всего было справиться, являлось отчаяние - а отчаяние более чем понятно, если твое тело получило слишком тяжкие увечья, чтобы его удалось полностью исцелить.
Порой случалось, что полное исцеление оказывалось невозможным из-за того, что пострадавший слишком долго оставался без врачебной помощи, особенно, если в рану попала инфекция. Именно так Джедус лишился ноги на войне с Карсом, сражаясь с наемниками Тедрела. Целители умели вправить даже мельчайшие осколки кости, чтобы раздробленная конечность могла правильно срастись - но только в том случае, если кость еще не начала срастаться сама А устранить повреждение нерва, после которого прошло слишком много времени, было просто невозможно. Как облегчить страдания человека, который смотрит на свое искалеченное и изломанное тело и знает, что никогда уже не станет прежним?
А ведь была еще постоянная, подтачивающая силы и мужество боль, подобная той, которую терпел обожженный Востел.
Тэлия не могла противиться: она воспринимала страдания, как немую мольбу о помощи. Поэтому только естественно, что по мере того, как она становилась более искусной в использовании своего Дара, Тэлия начала помогать не только понесшим утрату, но и получившим увечье, причем делала это так тонко, что мало кто понимал, что она помогла ему, пока она не уходила.
Ей приходилось нелегко: нелегко найти время, нелегко видеть душевные муки, которые невозможно облегчить простым прикосновением или всплеском горя - но раз начав, она не могла остановиться.
То, что пациенты Дома Исцеления нуждались в ней, притягивало Тэлию так же сильно, как страдания тех, кого смерть лишила близкого человека.
Она не осознавала - хотя Кирилл и еще один-два человека уже поняли это - что она лишь идет по стопам многих других Личных Герольдов Государя. Подобно Тэлии, те, кто обладал наиболее сильным Даром такой природы, в конечном счете начинали помогать не только государю, но и всему Кругу Герольдов. Те же, кто понял, каковы способности Тэлии, ни минуты не сомневались, что, когда она наконец получит Белое, она обещает стать одним из тех Герольдов, о которых слагают песни. К несчастью для их душевного спокойствия, жизнь Герольдов, о которых слагались песни, редко бывала спокойной или долгой.
Глава двенадцатая
Смотри, чтобы повязка была плотная и тугая, - напомнила Элспет Скифу, - иначе от испытания не будет никакого толку.
Скиф удержался от того, чтобы сказать, что знает это и без нее, и спросил только:
- Керен готова?
- Пойду гляну, - и Элспет убежала.
- Ты точно ничего не видишь? Не слишком туго? Не слишком свободно? Спрашивал он Тэлию, напоследок поправляя ей повязку на глазах.
- Черно, как в мышиной норе в полночь, - заверила она его, - И все отлично - думаю, сползти не должна, но и не жмет.
- Керен говорит, что готова, если готова ты, - крикнула Элспет из-под завесы растущих на Спутниковом Поле деревьев, где стояла учительница верховой езды.
- Ты готова?
- В любой момент.
Скиф бережно провел Тэлию мимо деревьев, туда, где, уперев руки в бока и изогнув губы в полуулыбке, стояла Керен.
- Я поверила тебе на слово, маленький кентавр, но ты затеяла очень сложный фокус, - сказала- она, когда они приблизились. - Насколько мне известно, еще никто никогда не пытался сделать такое; интересно, что получится.
- Но ни у кого, кажется, нет и такого Спутника, как у меня, - ответила Тэлия. - И я хочу проверить, что соответствует действительности, а что лишь плод моего воображения.