Страница 79 из 90
Седой отмахнулся мечом. Тони выпустил нож и шагнул назад. Седой шагнул на скамью, преследуя его, но раненая нога подкосилась, и он повалился между скамьями примерно туда, где лежала Марта.
- Один на один? - спросил Фредерик, - Неплохо.
- Это ты ранил капитана, - скорее утвердительно, чем вопросительно, сказал Мясник.
- Он еще не сдох? - ответил Фредерик, - Тогда ты будешь в аду раньше него.
Марта взвизгнула и вскочила. Седой поднялся с мечом в руке, опираясь на скамью. Левой рукой он не мог вытащить нож из правого бедра, а выпускать меч из правой не рискнул. Перед ним справа через скамью у борта стоял безоружный доктор, а слева через скамью - безоружная женщина, которая судорожно рылась в сумочке.
Седой выбрал доктора и полез через скамью, опираясь на нее коленом. Тони прижался к стенке стойла. Марта наконец-то достала из сумочки свой старый, купленный еще в Ферроне, короткий казнозярядный пистолет, взяла его двумя руками, вытянув перед собой, прицелилась, закрыла глаза и выстрелила в спину Седому.
Пистолет не разорвало. На этот раз пороха оказалось меньше, а не больше. Седой, которого все-таки ощутимо ужалило, вскрикнул и обернулся.
Выстрел услышали и на корме.
- Не ждем! - скомандовал капитан солдат, и тринадцать абордажников слаженно атаковали против тринадцати защитников.
Кому-то хватило ума перерубить леер, и Максимилиан упал на колено. Моряки, сражавшиеся с ним, потеряли осторожность и попали в пределы досягаемости рыцарского клинка. Макс легко, как бы одним движением кисти, перерубил голень одному из них. Корсиканец высунулся из-за спины Макса и отбил в палубу копье, чуть не попавшее рыцарю в живот.
Книжник подскочил сзади к Максимилиану и положил его левую руку себе на плечи.
- Четыре ноги лучше, чем две, мессир.
Рыцарь быстро встал, придавив штурмана, и вместе с ним отступил назад.
Тодт удачно проткнул плечо одному врагу, но в ответ другой солдат проткнул голень Тодту. Мятый разрубил голову не успевшего выпрямиться моряка и, возвращаясь в исходную позицию, выдернул Тодта из-под опускавшейся алебарды.
Симон и Джованни оказались не в фокусе внимания и сомкнули строй в сторону левого борта, закрывая место Тодта. Джованни еще и зарубил одного абордажника.
Хуже всех пришлось гребцам. Сразу упали двое, а остальные не успели отступить или сгруппироваться, и на них обрушился град ударов. К раненому Дораде подскочил Джованни, который, как носитель морских традиций считал своим долгом защищать капитана, отбил предназначенный капитану удар и оттолкнул Дораду к корме.
За это время, а времени прошло совсем немного, Фредерик зарубил Мясника. Кривой тяжелый тесак не особо удобен, чтобы парировать удары полуторным мечом, а моряк даже и не задумывался про "атаку с переводом" и прочий лексикон фехтовальных школ.
Оруженосец, тяжело дыша, опустил меч. Устал, сейчас чуть-чуть перевести дыхание и снова в бой. Не особенно уставший Келарь с боевым кличем пробежал мимо него и с разбега попытался воткнуть меч в спину Седому, но промазал и только толкнул того плечом. Седой ударил Келаря локтем в солнечное сплетение, а потом повернулся и добавил мечом в живот, но на этом силы его покинули. Слишком много крови вытекло из раны на ноге. Фредерик зарубил Седого, взглянул на нос и понял, что дело плохо.
Фредерик побежал на корму. Бонакорси поднял меч Седого и бросился следом.
Семь против десяти. Трое абордажников, которые только что разделались с гребцами, сгруппировались на юте, еще двое полезли к ним, окружая защитников "Санта-Марии". Защитники отступили, держась плотной группой, и остальные абордажники тоже залезли на сплошную палубу юта.
Яркая вспышка ослепила абордажников. Бах! Бах! - грянул двойной выстрел с кормы. Двое моряков повалились на палубу, один с окровавленными ногами, другой - держась за живот. Это Иеремия выстрелил из двуствольного ружья, того самого, которым Симон позавчера выгнал незваных гостей. Ружье стреляло сразу из двух стволов, потому что вдруг один даст осечку. Содерини любил нестандартные конструкции.
Выстрелы отвлекли внимание от Фредерика и Бонакорси. Оба ударили в спины врагов, не встретив защиты.
Максимилиан, опираясь на Книжника, рванулся вперед и зарубил еще одного. Длинный меч и очень сильные руки позволяли ему фехтовать даже без правильных шагов, поворотов корпуса и вложения массы в удар.
- Береговые идут! - раздался крик с Зефира.
С левого борта к сцепившимся кораблям приближались два восьмивесельных баркаса. С берега уже спускали на воду плот еще какие-то люди. С правого борта тоже шлепали по воде весла. Всего человек тридцать, хотя в том числе и седые старики, и подростки, да и не у всех мужчин мечи на поясах. Не будет же все мужское население ночью дежурить на берегу. Зато, когда затрубил рог, в деревне наверняка все вскочили как по трубе Гавриила, и не пройдет и часа, как разбирать жертву кораблекрушения явится все местное население.
Канонир "Зефира" разрядил обе пушки по переднему баркасу. Поскольку главного канонира подстрелили, его обязанности выполнял запасной. Заряжать и стрелять парень умел хорошо, а вот целиться - не очень. Только одно из двух ядер попало в баркас и смертельно ранило там всего одного гребца.
Девять против пяти. Абордажники остались в меньшинстве, еще и отражая атаки с двух сторон. Капитан солдат сам развернулся, чтобы сразиться с Фредериком в центральном проходе. Остальным пришлось отступить, спрыгивая с юта вниз, к скамьям. Но при таком соотношении сил у них уже не было шансов. Последним остался капитан солдат, который заставил Фредерика отступить почти до мачты. Максимилиан поднял с палубы копье и не очень точным броском поразил последнего врага в правую ягодицу. Фредерик завершил бой красивым уколом в сердце.
34. Береговые пираты
- Победа? - спросил Максимилиан.
- На помощь! - закричала Марта.
На нос "Санта-Марии" лезли береговые. Противники, конечно, не того уровня, как отборные солдаты Габриэля. Простые мужики, но их много, они не ранены и не устали.
- Эй, скоро вы там? - почти одновременно раздалось с "Зефира", - Мы рубим концы!
- Разберитесь здесь! - скомандовал Максимилиан, убрал меч в ножны и аккуратно слез на палубу "Зефира", держась за пока еще не отрубленный абордажный конец с крюком. Книжник последовал за ним.
Оставшиеся на палубе растерялись, глядя друг на друга. Кто и как должен разбираться? Бой или переговоры? Абдулла и Корсиканец замешкались. Нельзя просто взять и повернуть мечи против тех, с кем бок о бок только что сражался и победил. То есть, можно, но надо прикинуть соотношение сил и шансы на удачу. Мятого, допустим, вдвоем уделать реально, хотя в Лавинье бывало, что и втроем-вчетвером не справлялись.
- Капитан? - спросил Мятый.
Дорада помотал головой. Он лежал в огромной луже крови, а Иеремия разорвал рукав и бинтовал рану на разрубленной до кости левой руке.
- Отче? - он перевел взгляд на Тодта.
Тодт сидел на юте, свесив ноги к скамьям.
- Даже не думайте, - сказал Бонакорси, ощупывая его правую ногу, - Тут как бы не перелом. А может и перелом, пес его знает.
- Симон, тащи лекарства! - крикнул Иеремия, и Симон послушно побежал в трюм.
- Тогда старпом, - Мятый посмотрел на Абдуллу, а потом перевел взгляд на Корсиканца, - Парни, вы же по-ихнему говорите.
Абдулла и Корсиканец кивнули. Мятый принял их нерешительность на предмет предательства за нерешительность на предмет готовности к переговорам.
- Да не ссыте вы. Идем вместе, побазарим. Вон, рыцарь поможет, если что, - намекнул он на Фредерика.
- Идем, поговорим, - решился Абдулла.
Одно дело, двое против Мятого, другое - двое против Мятого и этого отчаянного оруженосца.
К правому борту "Санта-Марии" причалил баркас, и на фусту залезли еще несколько человек. Когда трое переговорщиков дошли до мачты, Марта уже спряталась за спину Фредерика, а перед ним на расстоянии шага и вытянутого меча стояло полторы дюжины береговых с оружием в руках.