Пытка любовью

Касай было страшно. Очень страшно. Сейчас она, на ватных сервоприводах, и с тремя вехиконами за спиной, шла по темному коридору военного корабля Десептиконов по направлению командного мостика. Прямо к Мегатрону.

И угораздило ее в плен попасть. Хотя, наверное, Касай сама виновата: понеслась на врагов, прикрывая тыл товарищей, думала, что с кучкой вехиконов справится, но выжившие успели вызвать подкрепление, и фемку вырубили. И чего ей так не везет?

В раздумьях Касай не заметила, что к мостику ее уже привели. Автоботка старалась выглядеть сильной, но бегающий взгляд и едва заметная тряска выдавали ее с головой.

— Страшно, фемка? — Мегатрон стоял спиной к пленнице, его оптика неотрывно следила за пейзажем, который виднелся за гигантским иллюминатором. В голосе очень хорошо слышались ядовитые нотки. — Если блок памяти мне не изменяет, твой позывной Касай. Ну так скажи мне, Касай, стоит ли мне применять пытки, чтобы выведать из тебя информацию о твоих соратниках или ты от страха сама мне все расскажешь?

Издевается. Касай от злости сжала дентопласты, но быстро взяла себя в манипуляторы.

— Я не под какими пытками не раскрою планов Автоботов, — ее голос звучал твердо, хотя внутри ее искра сжималась от дикого страха.

— Значит пытки, — нарочно громко, чтобы фем услышала, сделал вывод Мегатрон. Он обратился к вехиконам: — Отведите ее к Нокауту! Пусть он выведает из Автоботки все планы Прайма. Любыми способами.

***

Касай приковали к платформе магнитными наручниками, но самого пыточника в отсеке не наблюдалось. Ну и слава Праймусу. Хоть оптику мозолить не будет.

Автоботке до глубины искры не хотелось этого признавать, но ей нравился этот самовлюбленный гонщик. Красавец-медик не раз заставлял ее вздрагивать на поле боя одним своим присутствием, а тут он ее пытать будет! Любовь любовью, но планов она все равно не расскажет. Да и ей все равно с ним ничего не светит.

— Я удивлен, что вехиконы смогли поймать тебя, — с хитрой улыбкой произнес только что вошедший Нокаут. Фем вздрогнула, но промолчала и стала сверлить медика ненавистным взглядом. — Как там тебя звали? Касай? Красивый позывной.

У Касай в процессоре невольно пробежалась мысль, что сейчас он еще красивее чем на поле боя. Так, стоять, ты в плену вообще-то.

— Тебе страшно? — промурлыкал Нокаут, подойдя к пленнице вплотную.

У последней загорелись щеки, но она сохраняла стойкий взгляд.

— Чтоб на тебя скраплеты набросились, шлак недоделанный!

— Какая милая фемочка! — пропел медик. — Мегатрон разрешил убивать тебя медленно и мучительно, если ничего не скажешь про планы Автоботов, — он активировал циркулярную пилу и поднес ее к шее пленницы. — Скажи, что ты знаешь про планы Прайма!

Касай лишь смиренно молчала, глядя на то, как оружие все ближе приближается к ее шейным кабелям. Она закрыла окуляры, готовясь почувствовать дикую боль и, к сожалению, медленный дезактив, но пыточник резко убрал инструмент.

Он хитро ухмыльнулся, оглядывая фемку с сервоприводов до шлема. Он подошел к ней и прошептал на аудиосенсор:

— Я тебе верю. Ты даже под угрозой дезактива планы друзей не сдашь. Но… специально для тебя, я проведу свой метод допроса.

Последние слова были сказаны игривым шепотом, из-за чего системы Касай отозвались несколькими ошибками. Она наедине с красавцем-медиком, прикованная к платформе, не в силах пошевелить ни манипуляторами, ни сервоприводами. Твою дани.

— Н-не трогай меня.

— Разве ты сама этого не хочешь? — мех провел когтем от плеча до талии фемки и пустил небольшой ток, из-за чего фемка вздрогнула. — Чувствуешь. Я тебе все-таки нравлюсь.

Автоботка чуть не задохнулась от такой самоуверенности. Нет, это, конечно, чистая правда, но откуда у него столько уверенности?!

— С чего ты это взял?! Не нравишься ты мне!

— Это слишком очевидно, милая.

Не успела Касай что-то сказать в ответ, как губы медика накрыли ее в легком поцелуе. Фемка забыла как вентилировать. Поцелуй длился где-то пять земных секунд, после чего Нокаут отстранился.

— Слишком очевидно, — повторил тот, искренне наслаждаясь реакцией пленницы.

Касай, вместо того, чтобы наслаждаться «пыткой», к удивлению себя и гонщика, начала реветь.

— Ты чего?! — не такой реакции Нокаут ожидал, от слова совсем.

— Зачем… зачем издеваться…? — спросила фемка сквозь всхлипы. — Лучше уж дезактивом стать. Я тебя люблю, слышишь? А ты меня — нет, я знаю! Я не хочу быть отконнектенной тем, кто не имеет ко мне никаких чувств! Убей меня, слышишь? Убей…!

Касай и дальше продолжала бы этот гневным монолог, если бы медик не накрыл ее рот манипулятором.

— Прекрати уже говорить глупости, — на удивление серьезно произнес Нокаут. Он снова приблизился вплотную к фемке, и та дернулась как от огня. — С чего ты взяла, что я не питаю к тебе никаких чувств, а?

Гонщик выдержал паузу. Автоботка не знала что сказать.

— Я знаю, что тебе нравлюсь. Но кто сказал, что это не взаимно? — Касай густо покраснела.

Нокаут, взяв ее фейсплейт в свои манипуляторы, снова ее поцеловал. На этот раз более смело и страстно, но от этого не менее нежно.

Касай готова была снова лить омыватель. Но не от грусти или обиды, а совсем наоборот. Она начала несмело, но искренне отвечать на поцелуй. Медик, не отрываясь от занятия, довольно улыбнулся.

Внезапно Автоботка почувствовала свободу в конечностях. Воспользовавшись этим, она обвила торс Десептикона сервоприводами и обняла его за шею, значительно уменьшая пространство между ними. До жути довольный гонщик залез на платформу, нависая над пленницей.

— Какая нетерпеливая, — промурлыкал тот, припадая к соблазнительной шее фемки.

Он покрывал шейные кабели Касай поцелуями и слегка покусывал, в некоторых особо чувствительных местах проводил глоссой. Проворные манипуляторы успели очертить контуры чуть ли не по всему огненно-рыжему корпусу фемки и послать несильные разряды тока в определенные места, отчего Автоботка то и дело негромко вскрикивала от удовольствия.

Вот гад, так использовать знания по биологии.

— Ты девственница? — спросил доктор, залезая манипулятором между ног пленницы. Последняя, то ли от действий меха, то ли от самого вопроса, еще гуще покраснела. — Я буду аккуратен.

Когда Нокаут убрал свою паховую броню, Касай предстал его коннектор во всей красе. От одного вида на ЭТО, корпус фемки, казалось, разогрелся еще сильнее. Алый трансформер не сдержал смешка.

— Позволь мне, — мягко предложил он, взглядом указывая на кодпис пленницы.

Последняя смущенно кивнула.

Нокаут мягко положил ладонь на паховую броню фемки и начал не грубо, но настойчиво ее гладить, посылая туда разряды тока. Касай застонала, слегка оффнув оптику.

— Н-не томи…

— Прости, — лукаво улыбнулся медик. Последний разряд — и перед мехом открылся, поддетый когтем, аккуратный фемский порт, выделяющий небольшое количество смазки. Нокаут залюбовался. Но в себя его привел легкий пинок со стороны краснеющей пленницы.

Гонщик вновь поцеловал фемку, но на этот раз с новой волной страсти, когда напряженный коннектор резко вошел в порт Касай, из-за чего последняя болезненно вскрикнула в губы Десептикона. Дорожки омывателя полились по щекам. Перед оптикой все поплыло.

Не прерывая поцелуя, Нокаут вытер омыватель с щек фемки и начал потихоньку двигаться. Громкие стоны, больше похожие на крики, фемки смешались с полустонами медика. Когда боль утихла, Касай слегка двинула бедрами, призывая медика продолжать.

Последний хитро ухмыльнулся и резко ускорил темп, каждый раз входя почти на всю длину коннектора. Касай, в порыве страсти, запустила манипуляторы в штыки брони меха на спине, отчего он тоже застонал.

Было ощущение, будто никого, кроме этих двоих, в этом мире не было. Лишь они. Пик удовольствия был все ближе и ближе. И, наконец, после последнего, финального толчка, обоих трансформеров отправило в сладкую перезагрузку.