Екатерина Великая

Когда на престол взошла Елизавета Петровна, прусский посланник Мардефельд, привыкший управлять политикой России, а вслед за ним посланники Англии, Франции и других стран были крайне удивлены тем, что русский канцлер Бестужев-Рюмин стал добиваться самостоятельности в международной политике. Постепенно он добился того, что во внутренней и внешней политике Россия стала преследовать свои, чисто русские интересы. Борис Башилов отметил, что Елизавета Петровна по своим привычкам была русской женщиной, любила ходить в церковь, щедро жертвовала на восстановление разорённых её отцом и его последователями храмов и монастырей.

По указу Елизаветы Петровны были возвращены из тюрем, из ссылок многие духовные лица, на первую роль в Синоде она определила архиерея Амвросия. Появились надежды на возрождение православных традиций, на восстановление патриаршества. Но надежды оказались преждевременными. Елизавета Петровна оказалась действительно ближе к русскому народу, нежели её предшественники, хотя и была дочерью ливонской прачки и поражённого чужебесием Петра I. Её сблизило с народом тяжелейшее, бесправное, унизительное положение, в котором она находилась во времена бироновщины. Но она не оценила важности и необходимости возвращения к старым и добрым русским православным порядкам. Как отметил Борис Башилов, «обожавшая своего отца, она не думала вернуться на путь строительства жизни в духе исконных русских традиций». Правда, и к порядкам отца она уже не могла вернуться, ибо, по словам историка С.Ф. Платонова, её окружали люди, «которые не совсем умели, хотя и хотели точно восстановить порядки Петра…».

Царствование Елизаветы Петровны не отличалось какими-либо успехами, важными переменами, и, хотя разгром Православия и издевательства над русскими людьми прекратились, всё же чужеродные порядки и правила, заложенные Петром, продолжали определять характер жизни государства.

И всё же перемены в лучшую сторону были заметны. В.Ф. Иванов в упомянутой выше книге писал: «При Елизавете Петровне началось возвышение на иерархические ступени лиц из великорусских монахов, тогда как раньше архиереи преимущественно назначались из малороссов. Первым из великороссов во время её царствования выдвинулся Дмитрий Сеченов, достигший важной митрополии – Новгородской. Выдвинулся целый ряд знаменитых проповедников. Особенную известность и славу проповедника приобрёл Гедеон Криновский. При набожной Елизавете Петровне церкви опять стали получать отобранные вотчины и угодья, получали и новые. Им было возвращено управление вотчинами… положение архиерейских домов и вотчин значительно улучшилось. Со времён Елизаветы духовенство стало мало-помалу освобождаться от прежних тяжестей и возвышаться в своих правах. Елизавета Петровна так всюду выставляла своё уважение к вере отцов, что при ней некоторые из остзейских дворянских фамилий приняли Православие…»

Протестанты присмирели, затаились, но сдавать своих позиций явно не собирались. И вот, когда на престол вступил Пётр III, все враги православия подняли головы. У них снова появились надежды на обращение России в католичество.

Вполне естественно и характер, и взгляды, и убеждения Екатерины Великой в последние годы её царствования заметно отличались от характера, взглядов и убеждений пятнадцатилетней девочки, прибывшей в Россию в 1744 году. Отличались они и от взглядов двадцатипятилетней великой княгини, ставшей матерью будущего императора Павла I.

На великую княгиню Екатерину Алексеевну оказывала влияние, разумеется, обстановка, сложившаяся при дворе императрицы Елизаветы Петровны. Автор «Руководства по истории русской Православной Церкви» А. Доброклонский так описал характер царствования Елизаветы Петровны: «В царствование Елизаветы немецкое влияние стало заменяться французским. В это время западноевропейская интеллигенция начинала увлекаться так называемой французской философией; даже правительства начинали руководиться её идеями. То была философия рационализма, натурализма и материализма, пагубная для религии так же, как для нравственности и общественного строя. В лице своих представителей она или совсем отвергала христианство, проповедуя деизм (Вольтер), или признавала за ним только политическое (Монтескье) и нравственное (Руссо) значение, не признавая вполне его догматического учения, отрицала веру в чудеса, Откровения, Божественность Христа и т. д.; в лице многих представителей не хотела ничего знать, кроме материи и её движения (Гольбах и др.); вместо христианской морали, основанной на любви и самоотвержении, проповедовала или одно себялюбие (Гельвециус) с чувственными наслаждениями (Ла-Метри), или деятельность, согласную с природой человека (Руссо); зло осмеивала духовенство как невежественное сословие, препятствующее успехам цивилизации, ненавидела монашество, с его подвигами воздержания; требовала полной терпимости для всякого рода религий. В России так же, как в Западной Европе, явилась мода на эту философию. В царствование Елизаветы Петровны уже воспиталось целое поколение её почитателей. К ним принадлежали такие высокопоставленные лица, как граф М. Воронцов и Шувалов, княгиня Дашкова и супруга наследника престола Екатерина Алексеевна».

Елизавета Петровна была искренне привержена православной вере. Ну а Пётр Фёдорович был протестантом, да и вообще, судя по отзывам современников, не мог объять умом никакого учения, даже и враждебного России.

В молодые годы Екатерина Алексеевна действительно была большой почитательницей Вольтера. Увы, это так. Да и чего можно требовать от юной великой княгини, окунувшейся в неразбериху русской жизни, давно уже повреждённой чужебесием.

А Вольтер – это деизм. В «Православном букваре» говорится: «Деизм – религия разума – религиозно-философское направление, признающее Божество, но отрицающее Промысел. Это – учение о Боге, согласно которому Бог сотворил мир и предоставил его самостоятельному развитию по установленным Им законам, историю и судьбу. Другими словами, это учение отрицает Промысел Божий, ограничивает отношение Бога к миру актом творения, уподобляя Бога искусному механику, создавшему механизм с постоянным ходом и оставившему мир на его собственную участь. Отсюда – отрицание не только Промысла и чудес, но и Откровения. В последовательном развитии деизма из него логически следует вывод о бесполезности и бессмысленности всякой молитвы, обращённой к Богу, Который не вмешивается в дела мира и не может влиять на ход его событий, т. е. деизм приводит к практическому атеизму, за которым (как его оправдание) следует и теоретический материализм».

Вольтер принёс деизм из Англии во Францию, хотя сам для его развития ничего не дал, а только пропагандировал, будучи врагом христианства.

Французская философия была подхвачена русскими масонами. Отрицание Промысла Божьего вело к отрицанию божественности самодержавной власти, а следовательно, и божественности Помазанников Божиих. Недаром, едва императрица Екатерина II вступила на престол, масоны постарались ограничить её самодержавную власть учреждением императорского совета, члены которого ставили перед собою конечную цель стать соправителями императрицы. Но об этом в соответствующем разделе книги.

Вызов Бецкого в Россию

Но мы совсем забыли об Иване Ивановиче Бецком. Он уехал за границу и исчез из русской жизни.

Узнав о восшествии на престол Петра III, он поздравил его письмом, присланным из Вены и датированным 11 января.

Император Пётр III направил ему высочайший указ о немедленном возвращении в Россию. Однако Бецкой не спешил возвращаться. Он уведомил императора о плохом самочувствии, приложив свидетельства врачей.

Ну а когда вернулся, получил назначение главным директором канцелярии строений. 24 мая 1762 года был произведён в генерал-поручики.

И вот тут возникает интересный факт.

Борис Алмазов в материале «Екатерина Великая – русская?» рассказал: «Возвращаясь из Москвы в Петербург, после коронации, И.И. Бецкой ехал в третьей за государями карете – знак, говорящий о положении ближайшем к престолу».