Стратагема ворона

Брезан услышал внутренний шепот, убеждающий его довериться мнению генерала Кируев, служить новому командиру формирования так, как должны служить Кел. Ну что за ерунда! Он с легкостью избавился от сомнений. Его истинная преданность принадлежала Командованию Кел, а не какому-то немертвому выскочке-генералу из фракции Шуос, который вселился в капитана из фракции Кел.

– Ты, вероятно, падающий ястреб, – оскорбительным тоном сказал Джедао. Он был совершенно спокоен, но, учитывая, как развивалась ситуация, у него не было причин волноваться. – Трудно сказать наверняка. Как бы там ни было, есть люди вроде тебя… – Он перевел взгляд на офицера по доктрине, – и прикомандированный персонал, у которого нет формационного инстинкта. Я не смогу на них положиться.

Брезан стиснул зубы. Только на борту «Иерархии пиршеств» было восемьдесят два члена фракции Нирай, в остальной части роя – ещё больше, не говоря уже о представителях Шуос, Рахал и паре человек из фракции Видона. Если Джедао собирается…

– Я не намерен их убивать, – заявил немертвый генерал, – но и взять с собой не могу. Мне нужен список людей, которых придется отпустить. Полагаю, у нас достаточно транспорта для такого дела. На кораблях отключить всё, кроме минимального жизнеобеспечения и навигации. Это не даст мне много времени, но в таком вопросе всякая мелочь пригодится.

Брезан мог драться, но стоит пошевелить хоть мышцей, и он труп. Если по какой-то непонятной причине Джедао намеревался пощадить тех, кого он не мог контролировать благодаря формационному инстинкту, был шанс связаться с Командованием Кел. Даже если Командование Кел несёт изначальную ответственность за этот бардак – или, что более вероятно, Джедао каким-то образом их обыграл.

Генерал Кируев и начальник штаба спокойно обсуждали логистические варианты, которые можно было предложить Джедао.

В сердце Брезана разверзлись дыры.

– Хорошо, – сказал Джедао. – Полагаю, лучше отослать подполковника Брезана, пока он тут от скуки не умер. – И немертвый генерал махнул рукой двум младшим офицерам.

Брезан не сопротивлялся, но сказал с горечью:

– Поздравляю, Джедао. Ты угнал целый гребаный рой. Что собираешься делать?

Он успел заметить ослепительную улыбку Джедао, прежде чем солдаты его развернули.

– Буду сражаться с Хафн, разумеется, – крикнул ему вслед Джедао. – О, и передай Командованию Кел мой горячий привет!

«Я тебя убью, даже если для этого мне придется проползти через вакуум голым», – подумал Брезан, когда его выводили из командного центра.

Интуиция подсказывала, что воплотить задуманное в жизнь будет очень непросто.

Глава вторая

Когда Неште Кируев было одиннадцать лет, одна из её матерей убила её отца.

До того момента день был прекрасный. Кируев придумала, как ловить пчёл пальцами. Их, конечно, можно было раздавить, но ей требовалось другое. Хитрость заключалась в том, чтобы тихонько поднести руку сзади и аккуратным, но решительным движением сжать насекомое большим и указательным пальцем. Пчелы редко обижались, если их отпускали на волю осторожно. Она хотела рассказать матерям об этом трюке. Отец бы не заинтересовался; он терпеть не мог жуков.

Кируев пришла домой раньше обычного, чтобы похвастаться. Войдя в дом, она услышала, как мать Экесра и отец ссорятся в общей комнате. Мать Аллу, которая ненавидела, когда кричал кто-то другой, а не она сама, сгорбилась в своем любимом кресле и отвернулась.

Ее отец, Ктеро, был учителем, а мать Аллу работала в бригаде техобслуживания экоскрубберов. А вот полным именем матери Экесры было Видона Экесра, и она перепрограммировала еретиков. Фракция Видона занималась тем, что воспитывала еретиков, вынуждая их жить в соответствии с календарными нормами гекзархата, чтобы каждый мог полагаться на соответствующие экзотические технологии.

Мать Аллу заговорила первой, не глядя на девочку.

– Иди в свою комнату, Кируев. – Ее голос звучал приглушенно. – Ты у нас изобретательный ребенок. Уверена, что ты сможешь развлечь себя до сна. Я пришлю сервитора с ужином.

Это встревожило Кируев. Мать Аллу часто говорила о том, как важно садиться за стол вместе, а не опаздывать, к примеру, из-за того, что разбирал старый игровой контроллер. Но сейчас было неподходящее время, чтобы поддразнивать ее, поэтому Кируев послушно побрела в свою комнату.

– Нет, – заявила мать Экесра, когда девочка почти дошла до коридора. – Она заслуживает знать, что ее отец – еретик.

Кируев остановилась так внезапно, что чуть не упала. На тему ереси не шутят. Все это знали. Неужели мать Экесра пытается её рассмешить? Про Видона говорили, что у них нет чувства юмора – это была неправда, и всё же обвинение в ереси…

– Оставь ребенка в покое, – сказал отец Кируев. У него был тихий голос, но люди обычно слушали, когда он говорил.

Мать Экесра была не в настроении слушать.

– Если ты не хотел её в это впутывать, – проговорила она непогрешимо логичным тоном, которого Кируев в особенности страшилась, – не надо было якшаться с календарными девиантами или «реконструкторами», или как там они себя называют. О чём ты думал?!

– По крайней мере, я думал, – парировал отец Кируев. – Чего нельзя сказать о некоторых членах этой семьи.

Кируев, превозмогая себя, поплелась в коридор. Этот спор, понятное дело, закончится плохо. Надо было ей остаться снаружи…

– Не начинай! – рявкнула мать Экесра и, схватив Кируев за руку, вынудила её развернуться лицом к отцу. – Посмотри на неё, Ктеро. – Её голос сделался ровным, убийственным. – Это наша дочь. Ты подверг её влиянию ереси! Ты её заразил. На ежемесячных брифингах по Доктрине ты хоть что-то слушал?!

– Хватит тянуть, Экесра, – сказал отец Кируев. – Если собираешься сдать меня властям, просто покончим с этим.

– У меня идея получше, – ответила мать Экесра.

Кируев не расслышала, что она сказала дальше, потому что наконец заметила: несмотря на механический голос матери Экесры, по ее щекам текли слезы. Это смутило Кируев, хотя она не могла сказать почему.

– …в порядке суммарного судопроизводства[1], – говорила мать Экесра. Что бы это ни значило.

Мать Аллу подняла голову, но ничего не сказала. Она только терла глаза.

– Ребенка-то пожалей, – наконец проговорил отец Кируев. – Ей всего одиннадцать.

Глаза матери Экесры сверкнули такой ненавистью, что Кируев захотелось съежиться и закатиться под стул.

– Тогда она достаточно взрослая, чтобы понять, что ересь – это реальная угроза с реальными последствиями. Не совершай новых ошибок, Ктеро. Я никогда тебя не прощу.

– Я бы сказал, поздновато для этого. – Лицо Ктеро сделалось каменным. – Знай, она этого не забудет.

– В том-то и дело, – сказала мать Экесра все тем же убийственным тоном. – Было слишком поздно спасать тебя, когда тебе пришло в голову изучать устаревшие календари. Но еще не поздно остановить Кируев, чтобы она не кончила, как ты.

«Я не хочу, чтобы меня спасали, я хочу, чтобы все перестали ругаться», – подумала Кируев, но ей и в голову не пришло возражать матери.

Отец Кируев даже не вздрогнул, когда мать Экесра положила руки ему на плечи. Сначала ничего не происходило. Кируев посмела надеяться, что примирение все-таки возможно.

Потом они услышали скрип шестеренок.

Сводящий с ума звук шел отовсюду и ниоткуда – лязг и грохот с несообразными ритмами, обрывающиеся на середине последовательности, сбивающий с толку хрустальный перезвон, распадающийся в шум помех. По мере того как шум усиливался, фигура отца Кируев выцветала. Сперва его очертания приобрели цвет тусклого серебра, а плоть расплющилась в полупрозрачный лист, сквозь который виднелись беспорядочные диаграммы и ворох цифр, кости и кровеносные сосуды, превратившиеся в сухие узоры. Прикосновение смерти – то, чем владели только Видона.

Мать Экесра разжала хватку. Трупная бумага – всё, что осталось от её мужа, – с ужасным шелестом опустилась на пол. Но это был не конец; Экесра была адептом аккуратности. Она опустилась на колени, подняла лист и начала складывать. Складывание бумаги было особым искусством во фракции Видона. Кроме того, это было одно из немногих искусств, которое фракция Андан, гордившаяся своим доминированием в культуре гекзархата, презирала.

1

Суммарное судопроизводство – упрощенное, ускоренное судопроизводство без суда присяжных и некоторых процедур. В странах англо-американской правовой системы применяется в случае достаточно простых правонарушений, которые не требуют долгого разбирательства. – Здесь и далее прим. перев.