Страница 12 из 37
И все равно лекари-самоучки не разорялись. Официальные медикусы редко могли предложить достойную альтернативу их снадобьям. Порой лицензированный эскулап сводил в могилу куда больше пациентов, нежели бродячий лекарь, ведь больные не смели перечить светилу науки и принимали все назначенное, вплоть до толченых тараканов. А для бедняков, не способных оплатить визит доктора, услуги бродячих лекарей и цирюльников и вовсе оставались единственно доступной медицинской помощью.
Лишь странствующим менестрелям, особенно именитым, жилось вольготно. Помимо пения бродячие музыканты играли на маленьких арфах, волынках, тамбуринах, лютнях и лирах. Менестрели были желанными гостями на пирах, а их коллеги со скабрезными виршами собирали полные таверны менее притязательной публики.
А совсем уж нетребовательное простонародье развлекали бродячие шуты и жонглеры. Чаще всего они работали на ярмарках – ставили короткие бытовые и сатирические сценки, показывали акробатические трюки, устраивали кукольные балаганчики. Женщины демонстрировали откровенный и зажигательный «танец Саломеи», что порой делало пожертвования весьма щедрыми. Публика обожала выступления бродячих артистов.
Большинство населения Священной Римской империи с огромным трудом добывало хлеб насущный на протяжении всей своей жизни. Это касалось всех путешествующих – как бродяг, так и достойных людей. Частые войны, оставлявшие за собой полную разруху, запустение и голод, были обыденностью. И никто, даже владетельный сеньор, не был застрахован от того, чтобы пополнить ряды бродяг, нищих, вынужденных скитальцев или грабителей.
Поэтому поездку Себальда из Херсфельда и Геррика из Вайсенбурга в Кремону нельзя было назвать приятным путешествием. Оба ехали при полном защитном снаряжении, с копьями, луками и полными колчанами стрел, несмотря на то что стрельба из лука не была характерна для тяжеловооруженных рыцарей.
Себальду пришлось раскошелиться на добротную кольчугу и щит, хотя он по монашеской привычке предпочитал передвигаться налегке, надеясь лишь на свой добрый меч и длинный кинжал. Но Геррик, бывалый путешественник, убедил его вооружиться как следует.
Редко кто осмеливался напасть на рыцаря в открытую. Чаще всего стоило ждать стрелы из лесных зарослей или камня из пращи. А то и тяжеленной дубины, окованной железными шипами. И от таких неприятных неожиданностей, чреватых скверными последствиями, могло спасти только надежное защитное облачение.
Опасность грозила не только при встрече с разбойниками и грабителями, потерявшими человеческий облик. Дело в том, что на рыцарей охотились и вполне законопослушные крестьяне! А сдаться в плен не рыцарю, а обычному крестьянину было постыдно. Не то чтобы это было запрещено, просто потом плененный рыцарь становился всеобщим посмешищем.
Приятели этого позора не забудут, враги будут насмехаться, а благородные дамы отвернутся. Всего этого можно было избежать… посвятив удачливого крестьянина в рыцари! Только по этой причине землепашцы и выходили на охоту за рыцарями.
Впрочем, рыцари сдаваться в плен крестьянам не спешили, дрались до последнего, стараясь дождаться появления кого-нибудь более-менее благородного на вид, и только затем выкрикнуть пожелание сложить оружие. Конечно, взять тяжеловооруженного рыцаря в плен для простолюдина было большой удачей, но счастливчики, которым повезло, все же находились.
В какой-то мере Себальд был рад, что заполучил такого надежного попутчика, который стоил десятка пехотинцев. Впрочем, у него и выхода иного не было; поневоле пришлось открыться Геррику, зачем ему понадобилась литорея, начертанная на черном пергаменте.
– …«Изумрудная скрижаль» пропала очень давно. Многие потратили всю свою жизнь на ее поиски, но так и не увидели оригинала. Известно только, что текст «Скрижали» вырезан на пластине из огромного изумруда. И будто бы он был не просто выгравирован резчиком по камню, а появился сам собой. – Себальда мучила жажда, и он время от времени прикладывался к кружке с крепким пивом папаши Гаро.
Геррик сидел так тихо, как церковная мышь в закутке; казалось, что за столом таверны «Экс-ля-Шапель» никого больше нет. Он весь превратился в слух.
Рыцарь покинул Вайсенбург не по причине большого пристрастия к путешествиям. Пользуясь оказией (маркграф доверил ему послание к одной весьма симпатичной придворной даме; замужней, к слову), Геррик решил за счет своего сюзерена добраться до Аахена, а после того как он вручит письмо ветреной красотке, рыцарь надеялся присоединиться к какому-нибудь отряду, который вел военные действия.
Семейство Геррика из Вайсенбурга было весьма многочисленным, и так уж вышло, что ему, как самому младшему сыну в роду, достался в наследство кукиш и долги, которые он сам же, по причине своего ветреного характера, и наделал. Еврей-ростовщик готов был подождать возврата заемных денег столько, сколько требуется (еще бы он не согласился! ростовщику хорошо был известен вспыльчивый характер рыцаря), но от этого Геррику легче не стало.
Конечно, в его кошельке жиденько бренчали пфенниги – от милостей маркграфа, но их едва хватит, чтобы продержаться около месяца. А на войне всегда есть шанс поправить свое финансовое положение примитивным грабежом или, если сильно повезет и удастся пленить какого-нибудь состоятельного сеньора, получить за него богатый выкуп.
И тут ему подвернулся потрясающий случай с литореей. Геррик не обладал большими познаниями в древней истории, да и вообще не слыл большим грамотеем (хотя грамоту знал, умел читать и писать), он понятия не имел, что такое «Изумрудная скрижаль», но от разговора Себальда и скупщика краденого донесся запах больших денег. А уж на них у Геррика из Вайсенбурга нюх был отменный! Если на «Скрижаль» открыта такая охота – тут он вспомнил черноризцев, – то в тайнике, где она находится, может лежать много золота и драгоценностей.
Себальд словно прочитал мысли своего нового товарища и решил не рисковать. Обедневшие рыцари нередко были хуже кровожадных разбойников. И ему очень не хотелось, чтобы Геррик стал его преследовать в надежде хорошо поживиться. Нужно сначала отыскать «Изумрудную скрижаль», а дальше будет видно… Если то, о чем повествует предание, правда, то денег на двоих хватит с лихвой.
– «Изумрудную скрижаль», как утверждают древние ученые, написал сам древнеегипетский бог Тот. Он принес невежественным прежде египтянам основы разных наук, дал им письменность и счет, ввел использование календаря, научил возводить прочные постройки – пирамиды и храмы, научил, как исцелять болезни. В Древнем Египте его считали богом мудрости.
– Это все понятно, – нетерпеливо молвил Геррик. – Но что такого ценного содержат эти «Скрижали», если за них готовы убить первого встречного?
Себальд немного поколебался, а затем, поняв, что отвертеться от правдивого ответа не удастся, набрал в легкие побольше воздуха, словно намеревался прыгнуть в омут, и выпалил:
– Есть предположение, что на изумрудной пластине записан рецепт получения «философского камня»!
Геррик мгновенно вспотел от такой новости. Что такое этот камень, ему хорошо было известно. Благодаря его свойствам можно превращать любой металл в золото. Кучи золота! Нет – горы! Пресвятая Дева Мария, сделай так, чтобы это было правдой и чтобы мы нашли «Изумрудную скрижаль»!
Рыцарь из Вайсенбурга уже сообразил, что откровенность Себальда – это приглашение искать волшебный изумрудный камень вместе. И все же его снедали сомнения.
– Как так получилось, что «Изумрудную скрижаль» не нашли до сих пор? – спросил он подрагивающим от волнения голосом. – Ведь о ее существовании, как я понял, знали многие.
– Да, знали. И искали. Александр Македонский узнал о сокровище, которое лежало в древней могиле, вскрыл гробницу и нашел там огромный изумруд с текстом «Скрижали». Куда потом девался этот камень, неизвестно. Древнегреческие историки утверждают, что камень вскоре украли, хотя он находился под сильной охраной гетайров[25]. Еще бы, такое сокровище… А спустя несколько столетий рукописный текст «Изумрудной скрижали» за огромные деньги купил в Египте грек Африкан. Ему продали этот список с уверениями, что начертал его на папирусе лично фараон Хуфу. Папирус сгорел во время пожара, но хитрый грек снял с него копию. Но толку от нее не было никакой. Рукопись оказалась фальшивой.
25
Гетайры, этеры – дружина македонского царя из тяжеловооружённых всадников времён Александра Великого. На греческом языке гетайры означает «товарищи, свита, дружина»; по сути это прообраз дворянского корпуса, то есть людей, вознаграждаемых за службу земельными наделами.