Страница 8 из 14
Между тем обед и разговор шли своим чередом. Обсуждали Англию – страну, никогда не выходившую из умов французских политиков. Обострение же обстановки в Бретани неизбежно вызывало пристальное внимание английского двора: поговаривали, что Генрих VII собирает войско на помощь Анне Бретонской. Генрих Тюдор, сомнительные права которого на английский престол не так давно перестали быть темой разговоров во время обедов в европейских царствующих дворах, долгое время жил в Бретани, скрываясь от своих английских преследователей. Франциск Бретонский, отец Анны, держал его в Нанте на правах почетного пленника. Французы же оказали ему посильную поддержку 6 лет назад, когда его битва за английский трон увенчалась успехом. Неожиданно для всех жалкий пленник, беглец, никогда прежде и не живший в своей стране, неудачник, которого ни Ланкастеры, ни Йорки не рассматривали в качестве претендента, Генрих, придя к власти, оказался достойным правителем. По сути завоевав Англию с оружием в руках, он был более склонен к миру, чем к войне. Он всячески пытался примирить старых врагов: будучи Ланкастером, женился на Елизавете Йоркской, дочери Эдуарда IV, объединив таким образом две линии английских претендентов на престол, что он тонко обыграл, объединив в своем символе алую и белую розу. Торговля, экономическое благосостояние страны, пополнение государственной казны, развитие судостроения и судоходства, поиски новых торговых путей – вот что беспокоило нового короля. Ему, потомку двух незаконнорожденных линий английского королевского дома, были важны не слава и честь, не битвы и лавры героя, а благоденствие, мир и спокойствие как внутри страны, так и в отношениях с внешним миром.
– Как вы все знаете, – говорил де Брисоне спокойным ровным тоном повествователя-проповедника, – Франция всегда поддерживала Ланкастеров, может быть, еще и потому, – он не сделал никакого движения в сторону Маргарет, – что герцоги Бургундские поддерживали Йорков. Вы помните, как они прятали короля Эдуарда, когда он ненадолго был изгнан из своей страны. Ланкастеры в определенном смысле одержали победу, Генрих, хотя и Тюдор, но их ставленник. Но Йорки не успокаиваются: Маргарита Бургундская, – он продолжал смотреть прямо, как будто Маргарет не было за столом, – сейчас глава Йоркской оппозиции, ее дворец в Мехелене – центр всех интриг и заговоров против английского короля Генриха.
Маргарита Бургундская была бабушкой маленькой Маргарет, точнее, мачехой ее матери. Девочка ее не знала, как и другую родню, но получала временами от нее известия, очень аккуратные и малоинформативные. Знала она и о том, что имя свое получила в ее честь: мать Маргарет нежно любила свою мачеху. У бабушки воспитывался брат Маргарет, Филипп, пока еще формальный правитель того, что уцелело от герцогства Бургундского. Власть отца Маргарет, немецкого короля и будущего императора Максимилиана, свободолюбивые «нижние земли» так и не признали и до достижения Филиппом совершеннолетия фактически подчинялись Маргарите, жене последнего герцога Бургундского Карла Смелого.
– Вы помните скандал с самозванцем, которого Джон Саффолк пытался выдать за Эдуарда Уорика, племянника королей Эдуарда и Ричарда, то есть законного наследника английского трона? Маргарита тогда полностью его поддержала и «узнала» в нем своего племянника. Это в сыне-то оксфордского торговца Симнеле Ламберте! Бедный мальчик! Игрушка в руках интриганов. Король Генрих после разгрома его сторонников уготовил ему лучшую долю – место повара на своей королевской кухне. Забавно! «Племянник» гордой герцогини Бургундской чистит лук для супа английского короля.
Маргарет был неприятен этот разговор. Странное чувство шевельнулось в ее душе: она вдруг почувствовала какую-то близость к людям, над которыми насмехался без малейшей улыбки этот темный человек, которого опасались даже собственные сыновья. Вмешаться она не могла, приходилось слушать.
– Ну если судьбу Ламберта можно считать устроенной, того же не скажешь о новом «родственнике» Маргариты, в котором она признала своего другого племянника Ричарда Йоркского, – продолжил тему де Лонгвиль. – Вроде бы он не умер в Тауэре вместе со своим несчастным братом Эдуардом, а чудесным образом спасся, вырос во Фландрии и сейчас уже высадился в Ирландии, намереваясь оттуда отправиться в Англию, чтобы отобрать трон у Генриха. Маргарита вновь не жалеет сил и средств на поддержание этой авантюры.
– Я слышал, – вмешался де Брисоне, – наш король Карл собирается поддержать притязания этого претендента. Генриха Тюдора преследуют и другие проблемы, – перевел он разговор на другую тему. – Англия до сих пор не пришла в себя от «потливого недуга». Эта странная и страшная болезнь пришла в Англию вместе с королем Генрихом, что многие посчитали дурным предзнаменованием. Которое, к счастью, пока никак не оправдывается.
– О да, – вмешалась в разговор Агнесс де Лонгвиль, – загадочная болезнь: вас тянет в сон, знобит, ломает, болит голова, мучит жажда и – почти сразу наступает смерть. Ни высыпаний, ни пятен, ни укусов клещей, ничего! Никто не знает, как ее лечить, от чего она происходит, как она уходит и откуда пришла.
– Ну, здесь у англичан позиция всегда определенная, – позволил себе почти усмехнуться епископ, – все зло приходит на их цветущий остров только из Франции. Никто не сомневается, что Генрих и его армия привезли с собой болезнь из французских земель. Она и правда появилась в Лондоне сразу после его торжественного въезда в этот город. А тот факт, что в самой Франции не было и нет ни одного случая того, что в Европе прозвали «английским потом», никого не смущает. Хотя в других странах уже известны случаи появления этого заболевания.
– Бедная Елизавета, – включилась в разговор Агнесс, – говорят, Генрих с ней неласков, сердится, что ему навязали это политический брак, что он крайне скуп и не балует свою королеву.
– А я знаю другое, – неожиданно тихим голосом произнесла Жанна, – моя кузина, находившаяся некоторое время со своим мужем при новом английском дворе, рассказывала, что монаршую чету связывают очень нежные отношения. Король Англии и правда человек молчаливый и замкнутый, но он любит свою королеву и искренне к ней привязан.
Все замолчали от этого неожиданного вмешательства. Жанна очень редко говорила за столом, только в тех случаях, когда это было необходимо для соблюдения вежливости.
– Ну, про любовь я ничего не знаю, – заговорил после паузы епископ де Брисоне. – Но результаты этого союза уже вполне ощутимы. Враждующие стороны в общем и целом примирились благодаря браку этих двух королевских роз. Королева очень быстро подарила Англии наследника, родила потом дочь, а теперь опять ждут пополнения в семействе. Артур, принц Уэльский, подрастает и уже обзавелся весьма перспективной невестой – Екатериной, младшей дочерью Фердинанда Арагонского и Изабеллы Кастильской. А вот как королева Елизавета может уживаться с матерью короля леди Маргаритой – великая тайна, которую знает только она одна. Эта «черная королева», как ее тайно называют, посвятила всю свою жизнь исполнению одной заветной цели: возведению на престол своего единственного сына. Она отдала этому все – деньги, ум, своих мужей, браки с которыми интересовали ее только с точки зрения полезности ее драгоценному дитяти. Она не испугалась разлуки – подумать только, она почти и не видела Генриха до того, как он стал королем. Но продолжала интриговать при всех многочисленных правителях, причем против представителей всех партий: она сама себе была партия. И это в то время, когда головы слетали с голов быстрее, чем яблоки с деревьев урожайной осенью. Шансов не было никаких. Но она победила! И сейчас преисполнена гордости и подлинно королевского достоинства. Хотя в ее крови нет ни одной капли законной королевской крови, все ее предки были королевскими бастардами. Она руководит своим сыном, вмешивается во все дела и открыто требует признания своего первенства перед женой короля, соблюдая протокол только в тех случаях, когда уже просто невозможно его нарушить, не потеряв своего достоинства.