Страница 8 из 11
Вскоре Уэст открыл, что первейшим условием успеха являлась абсолютная "свежесть" опытного материала. Именно поэтому он прибег к ужасающим и противоестественным средствам - к краже трупов. В университете и в первые годы нашей профессиональной работы в Болтоне, небольшом индустриальном городке, я испытывал по отношению к нему некоторое восхищение, но по мере того, как его методы становились все более дерзкими, меня стал преследовать навязчивый страх. Мне не нравилось, как Уэст смотрел на здоровых людей.
Однажды в лаборатории, в погребе, произошло кошмарное событие: мой друг убил "образец", с которым раньше работал. Впервые ему удалось возродить в трупе рациональное мышление, и этот успех ожесточил его. Я не осмеливался заговорить с ним о его методах последующие пять лет. Только страх заставлял меня оставаться подле него, я видел сцены, описать которые просто невозможно. Мало-помалу я стал думать, что сам Уэст еще более ужасен, чем то, чем он занимался. Однажды я пришел к открытию, что бывшее у него когда-то научное стремление продлить жизнь понемногу переросло в мрачное любопытство. Мне стало казаться, что он получает тайное наслаждение, экспериментируя с трупами. Меня пугал его интерес ко всему аморальному, извращенному, нездоровому: его занимали мерзости, при виде которых нормальный человек умер бы от отвращения. За его интеллектуальной внешностью скрывался дегенерировавший Бодлер. Он не ошибался, рискуя, и убивал невозмутимо. Я думаю, что своего предела Уэст достиг в тот миг, когда ему удалось воскресить сознательную жизнь. Он пытался проникнуть в новые, еще не разработанные области науки: проводил опыты по оживлению частей тела. У него были невероятные идеи относительно того, что клетки организма и нервные ткани независимы от естественной физиологической системы. Он добился некоторых предварительных результатов в виде искусственно вскормленной ткани, полученной из высиженных яиц тропического пресмыкающегося. Ему не терпелось вынести на всеобщее обсуждение две биологические проблемы:
1. Возможно ли разбудить сознание или добиться каких-либо разумных действий без помощи мозга, имея в распоряжении лишь различные нервные центры и спинной мозг?
2. Существует ли какая-либо невидимая связь между клетками органов, разделенных хирургическим путем и бывших ранее единым живым организмом?
Все эти исследования требовали огромного количества подопытного материала - только что или недавно убитых людей, ранее здоровых и жизнестойких. Вот почему Уэст отправился на войну.
Фантастическое событие произошло ночью в одном из военных госпиталей в Сент-Элуа. До сих пор я спрашиваю себя, не было ли это сатанинским сном, виденным мною в горячечном бреду. У Уэста имелась собственная лаборатория в здании, напоминавшем амбар. Чтобы получить его, мой друг заявил, что разрабатывает новые методы лечения в случаях увечий, которые до сего дня считались безнадежными. Он работал там, как мясник, среди залитых кровью "объектов" - я не мог привыкнуть к той легкости, с которой он манипулировал различными органами человеческих тел. Бывали моменты, когда он творил настоящие хирургические чудеса, спасал солдат, но его любимое занятие оставалось в тайне от всех. Часто из лаборатории доносился шум, револьверные выстрелы, что, естественно, было более привычным для поля боя, чем для госпиталя. "Образцы", оживленные доктором Уэстом, не предназначались ни для длительного существования, ни для показа публике. Для поддержания жизни отдельных частей человеческого организма Уэст использовал ткани зародышей пресмыкающихся. Сейчас это стало основной деятельностью моего друга. В темном углу лаборатории, в инкубаторе хранил он огромное количество клеточного материала рептилий.
Той ночью нам достался великолепный образец - мужчина, одновременно сильный физически, с огромным интеллектом и очень чувствительной нервной системой. Ирония судьбы - это был наш коллега, тот самый офицер, который помог Уэсту добиться его назначения на фронт и собирался стать нашим партнером. К тому же раньше он тайно изучал теорию реанимации вместе с Уэстом.
Майор Эрик Морленд Чепхэм Ли был светилом в области хирургии. Он получил назначение в нашу дивизию в тот момент, когда произошло жестокое сражение на участке Сент-Элуа. Самолет, пилотируемый отважным Робертом Хилом, на котором он летел, был сбит точно над пунктом назначения. Падение было ужасным. Хил был изуродован до неузнаваемости. Судьба оказалась жестока к великому хирургу: он был обезглавлен, но тело оказалось неповрежденным. Уэст алчно завладел тем, что когда-то было его другом и товарищем по учебе. Меня начала бить дрожь, когда, полностью отделив голову от тела, он поместил ее в специальный сосуд, в котором уже находились ткани пресмыкающегося, с целью сохранить ее для дальнейших опытов. Я буквально затрепетал, когда он приготовился разделывать обезглавленное тело на операционном столе. Уэст впрыснул в вены на руках свежую кровь, перетянул сосуды и сухожилия на шее, лишенной головы и трансплантировал на жуткую зияющую рану кожу, снятую с неопознанного трупа офицера. Я знал, чего он хотел: проверить, сможет ли столь высоко организованное тело, без головы, подать какие-либо знаки, помогающие узнать в нем Эрика Морленда. Бывший тайный реаниматор, а ныне лишь безмолвное тело, призван был сейчас сыграть роль подопытного кролика. Я вновь вижу Уэста, вводящего раствор в руку обезглавленного тела. Я не могу описать эту сцену - я сойду с ума, если попробую сделать это, потому что в комнате царило сумасшествие: куски мяса, лужи крови покрывали липкий пол до уровня лодыжки. Шершавые останки пресмыкающихся, пузырясь, медленно варились на слабом пламени в окутанном мраком углу. Наш бывший коллега, обследованный Уэстом, обладал великолепной нервной системой. Он много ждал от него. При первых спазматических движениях трупа на лице Уэста отчетливо проявился лихорадочный интерес. Он был готов, как мне казалось, увидеть доказательство того, в чем был убежден: сознание, разум могут существовать независимо от мозга, даже если у человека нет связующего центра.