Книга про тебя

Пришла в класс другая «мода»…

И кто знает, не появись Валька Коровкин, не угадай мы в нем самого интересного человека, не установись у нас хорошая «мода» на технику, — насколько беднее были бы мы сейчас!

Есть ли у тебя друг?

Если тебе не с кем поделиться радостью, радость меркнет. Если тебе некому рассказать о беде, беда становится в три раза тяжелее. Бродишь как неприкаянный, и тебе никто не мил, и ты никому не нужен…

Плохо жить без друга.

Ты, быть может, замечал: у одних ребят друзей очень много, чуть ли не пол-отряда, а другие с трудом сближаются с товарищами.

Это оттого, что одни общительны, могут рассказать обо всем, что с ними происходит, даже малознакомым. Другие замкнуты, им нелегко открыть душу даже близким людям. Тут уж почти ничего не поделаешь. И еще неизвестно, кто из них лучше. Но можно сказать точно: настоящие друзья бывают только у хороших людей.

Дело в том, что дружить умеет не каждый.

Я знал одного несчастного человека, у которого никогда не было настоящего друга. В классе, где он учился, ребята разбились на группки. Так часто бывает. Точнее, группка была одна — этакое «высшее общество». Человек пять мальчишек и девчонок одевались помоднее, держались вместе, вместе ходили на танцы и были у них свои шуточки, свои разговоры. А других они презирали.

Остальные ребята, в свою очередь, тоже презирали это «высшее общество».

И только Витька Пермитин то около одних увивается, то с другими водится. Не выходит у него пример по алгебре — сразу звонит одному хорошему пареньку: «Ну, как дела? Пойдем погуляем, а? Кстати, ты алгебру сделал? Захвати с собой, ладно?»

Но на следующий день появляется в школе — ну увиваться вокруг тех пятерых, ну посмеиваться их шуточкам, подлаживаться к ним! А товарища своего, у которого еще вчера помощи просил, и не замечает.

Пермитин вырос. Он и сейчас такой же. Только о себе думает. Начнешь с ним говорить, а он сразу переведет разговор на себя, на всякие свои истории и всегда постарается прикинуться несчастненьким, чтобы его пожалели.

Его и вправду жалеют. С ним многие знакомы, но настоящего друга у Пермитина никогда не было. А он этого не замечает. Он думает, что умеет дружить, как и все люди. Пермитин считает: если прошелся с человеком по улице — значит, он ему товарищ. Завтра с другим пойдет — тоже товарищ.

А ведь в дружбе главное — верность.

У кого верное сердце, тот всегда найдет себе хорошего друга. Любые недостатки можно простить товарищу. Но неверность, предательство простить невозможно. Друг перестает быть другом, если он не предан тебе и ты ему не предан.

Если ты хочешь научиться быть верным, то прежде всего постарайся стать внимательным к другу и вообще ко всем вокруг. Знаешь, есть такие люди, которых все любят. Со мной в одном пионерском лагере работала Елена Николаевна Мурашова. Это удивительный человек. У Елены Николаевны очень много настоящих друзей. Когда лагерь закрывается, ребята и вожатые ездят к Елене Николаевне домой — просто так, посидеть, поговорить.

Я все думал: «В чем тут секрет?» А потом понял: просто Елена Николаевна очень внимательна ко всем. Что бы у меня ни случилось — горе или радость, — мне всегда хочется скорей рассказать об этом Елене Николаевне, потому что она не просто выслушает, а порадуется или огорчится вместе со мной. А если нужно — поможет. Она умеет любить людей, и люди ее любят.

С тобой бывало, наверно, так: начнет кто-нибудь о себе говорить, а тебе и слушать не хочется; тебе не терпится, чтобы быстрее узнали про твои дела — они тебя больше занимают.

Хочешь быть другом — научись отодвигать свои дела в сторону. Жизнь друга, его переживания, его удачи — это для тебя самое важное. И если ты вот так настроишься, то сразу друг станет тебе дороже, и не будет у вас мелких, глупых ссор, и — вот увидишь! — друг твой будет платить тебе той же внимательностью, чуткостью, верностью.

У туристов есть чудесный закон: «Если тебе трудно — помоги товарищу, и тебе станет легче».

Многие ребята спрашивают: «Как найти друга?» Некоторые считают, что достаточно написать записку, дескать, давай дружить, и все будет в порядке. Но это, конечно, ерунда. Если ты будешь внимателен ко всем, с кем встречаешься в жизни, у тебя обязательно будет друг, и не один, вот увидишь.

Иногда, конечно, бывает, что дружба складывается сама собой. Сидят люди на одной парте, идут домой одной дорогой — и вот друзья. А бывает, что за дружбу приходится и повоевать. Может, в чем-то гордостью поступиться, может, и обиду стерпеть, и поссориться не раз, пока друг не станет тебе как родной человек, и даже ближе родного.

Присматривайся к ребятам в классе, во дворе — ко всем, с кем сталкивает тебя жизнь. Ни про кого не думай, будто он не достоин твоей дружбы.

Есть ребята «видные», заметные. К ним всегда тянутся другие. Многие мечтают подружиться с ними. Но самый компанейский, шумный, привлекательный — не всегда самый верный и чуткий. Посмотри на тех, кто поскромнее. Среди них чаще встречаются ребята, которые умеют дружить по-настоящему.

Бывает, что тебе хотелось бы дружить с кем-нибудь, да боишься быть навязчивым. Этому не хочешь «навязываться», другому, глядишь — и тебя самого стали считать гордецом. А лучше быть попроще, не думать о том, что кто-то кому-то навязывается.

Спрашивают ребята и о том, можно ли дружить мальчику с девочкой.

По-моему, другом может быть и мальчик, и девочка, и мама, и любой взрослый человек. Лишь бы это был человек надежный и верный.

Послушай историю о двух очень верных ребятах, мальчике и девочке. Как и все истории в этой книжке, она не выдумана.

«А про меня ты подумал?»

Сначала речь пойдет о самой обыкновенной картошке, потому что именно с нее все и началось.

Послали ребят на кухню чистить картошку. Небольшое, конечно, удовольствие начистить такой здоровый бак. Кажется, он прямо бездонный. Целый вечер тут проторчишь.

Юрка привык работать молча. Отчим приучил. Отчим всегда молчит, и Юрка молчит. Да к тому же Юрка не очень хорошо чувствует себя с ребятами. Он почти на два года старше их. Ему бы уже в восьмом классе учиться, да вот так вышло — сидит в шестом. Год не учился, год на лесопилке работал — хотел матери помочь, когда отчим уходил из дому. Потом отчим вернулся, и Юрка сам устроил себя в интернат. Когда перед началом учебного года объявили родительское собрание, Юрка пошел на него. Сидел, молчал, слушал. Не прогнали — думали, чей-то брат.

…В кухню прислали на подмогу восьмиклассниц. Юрка уступил половину старого ящика, на котором сидел, какой-то девчонке. Даже не посмотрел на нее, не перестал скоблить начатую картофелину. Просто подвинулся на самый край ящика.

Так и работали. Время от времени перед Юркой мелькала рука. Это его соседка бросала картофелину в бак. Юрке хотелось оглянуться, посмотреть на девочку, но он не решался.

Наконец в баке над водой поднялась горка белой картошки. Все встали, и тут Юрка и Люда встретились взглядами. Люда улыбнулась. И Юрке показалось, будто они заключили между собой какой-то тайный уговор. О чем они уговорились, он не знал, но почему-то стало тревожно и радостно. Весь вечер — и когда Юрка стирал под краном фартук, и когда пытался что-то читать, и даже потом, когда лег спать и долго лежал на спине, заложив руки под голову, — он все думал об этой девочке. Ее звали Люда Клименко. Собственно говоря, думать ему было совсем не о чем. Он просто помнил о ней, помнил про их тайный уговор. И знал, что теперь он в интернате не одинок.

Так шли дни. В интернате много народу — шестьсот человек, — и, если двое учатся в разных классах, на разных этажах, встретиться не так легко. Только в столовой Юрка каждый раз оборачивался, чтобы посмотреть на Люду и убедиться, что их тайный уговор не нарушен.

В субботу Юрка, как всегда, собирался домой. Сложил в старенький чемоданчик кое-какие вещи, чтобы постирать дома, и отправился с ребятами, попутчиками, к полустанку. Ему всегда поручали проводить двух мальчишек из 4-го «Б».