Страница 51 из 65
Отныне 1-й эскадрон гусар, конных егерей или драгун состоял из элитной, первой по номеру, и пятой рот, 2-й эскадрон – из второй и шестой, 3-й – из третьей и седьмой и, наконец, 4-й – из четвертой и восьмой рот. Кавалеристы элитных рот блистали на всех парадах, открывая шествие полка, они же составляли эскорт орлов, а также выделялись для всех опасных и ответственных боевых задач. Создание элитных рот в кавалерии логически вытекало из общей политики Бонапарта как в отношении армии, так и в отношении общества в целом. Консул, а затем император умело разжигал честолюбие каждого солдата и офицера целой системой поощрений и наград, о чем мы будем говорить в соответствующей главе, но самой простой из них, ничего почти не стоящей государству, зато необычайно эффективной, был перевод военнослужащих в элитную роту, с ее столь яркими и видимыми внешними отличиями.
Численность кавалерии не прекращала возрастать в течение всего периода Империи, вплоть до кампании 1812 г.
В сентябре 1806 г. сформирован полк бельгийских шеволежеров князя Аренбергского, трансформированный в мае 1808 г. в 27-й конно-егерский. В марте 1807 г. сформированы части польских шеволежеров, впоследствии знаменитые уланы Вислинского легиона (2 полка). В ходе испанской кампании создавались временные кавалерийские полки из эскадронов различных частей, в общей сложности здесь было сформировано 3 временных полка тяжелой кавалерии, 8 драгунских, 3 конно-егерских и 4 гусарских, впрочем, многие из них лишь на непродолжительное время. В декабре 1808 г. 1-й временный полк тяжелой кавалерии стал 13-м кирасирским, а в 1810 г., после присоединения голландского королевства к Франции, из голландских кавалеристов были образованы 14-й кирасирский и 11-й гусарский полки и т. д. (см. приложение V).
Л. Руссело. Трубач 7-го гусарского полка, 1809–1812.
Нужно отметить также серьезное изменение в составе конницы, осуществленное декретом от 18 июля 1811 г. Вследствие успеха, который имела кавалерия, вооруженная пиками, в предыдущих кампаниях, император распорядился создать полки французских шеволежеров, которые должны были получить пики по образцу польских улан. Шесть первых полков были организованы за счет перевооружения 1, 3, 8, 9, 10, 29-го драгунских полков. Кавалеристы этих частей получали также новую форму и проходили специальное обучение под руководством польских инструкторов, 7-й и 8-й шеволежерские полки были созданы из кавалеристов Вислинского легиона, сохранивших типичную форму польских улан, а 9-й – из 30-го конно-егерского, набранного в Гамбурге.
К этому надо прибавить значительный численный рост гвардейской кавалерии (см. гл. XIII), но особенно значительное пополнение в конных массах Великая Армия получила за счет союзников: прекрасных польских, вестфальских, саксонских, баварских, вюртембергских кавалерийских полков. Эти части сражались не только как союзные формирования, некоторые из них включались временно в ряды французской армии и получали жалованье от французского военного министерства. В этом случае полки надевали трехцветную кокарду Франции.
Потери в людском и конском составе в ходе русской кампании нанесли кавалерии Великой Армии ужасающий удар. Из почти сорокатысячного кавалерийского резерва (1329 офицеров, 37 231 унтер-офицеров и рядовых), который был в строю 15 мая 1812 г., на 15 января 1813 г. осталось только три с небольшим тысячи всадников (71 офицер, 2938 унтер-офицеров и рядовых)[269]. Остальные были убиты, ранены, обморожены, попали в плен.
Однако было бы неверно утверждать, что Великая Армия осталась без кавалерии. Неимоверными усилиями императору удастся к лету 1813 г. поставить в строй новые массы людей и коней. Более того, 28 января было сформировано даже два новых гусарских полка. Но, без сомнений, в качественном и количественном отношении новые полки будут уступать знаменитой коннице 1812 г. Тем не менее кампанию 1813 г. нельзя сравнивать с революционными войнами, где потерянная в массах пехоты кавалерия оставалась на вторых ролях. Даже понесшая серьезные потери, она будет совершать массированные атаки. Так, под Вахау 16 октября 1813 г. неаполитанский король произвел атаку четырьмя кирасирскими дивизиями, поддержанными драгунской дивизией Пажоля, частью гвардейской кавалерии и польскими конными полками – в общей сложности 12 тысяч кавалеристов, разделенных на две большие группировки.
В кампанию 1814 г. ослабленная в численном и качественном отношении, как и пехота, французская кавалерия будет, однако, душой всех боевых успехов. Шампобер, Монмирайль, Шато-Тьерри, Вошан, Монтеро, Реймс – эти победы наполеоновской армии вызывают в памяти прежде всего безумные кавалерийские атаки блестящих командиров конных соединений: Пажоля, Пире, Экзельманса, Груши… Наконец, последняя битва Империи – Ватерлоо – это не только самоотверженность погибающих каре гвардейской пехоты, но, быть может, еще более – безумная отвага кирасир, атакующих плато Мон-Сен-Жан. Ну и самая последняя победа наполеоновской армии была кавалерийским боем. 1 июля 1815 г. неподалеку от Версаля у деревушки Роканкур кавалерия Экзельманса преподала урок зарвавшимся пруссакам, наголову разбив прусскую кавалерийскую бригаду генерала фон Зора.
Наполеон Бонапарт, сам артиллерист по образованию, получил в наследство от армии старого порядка и Республики великолепную артиллерию. Еще до начала Революции она считалась лучшей в Европе, как с точки зрения материальной части, блистательно организованной знаменитым Грибовалем (см. следующую главу), так и с точки зрения подготовки офицерского и рядового состава. Революция нанесла артиллерии, в отличие от других родов войск, значительно меньший урон. Дело в том, что офицеры в артиллерийских частях большей частью были либо выходцами из образованных слоев третьего сословия, либо из небогатого просвещенного дворянства (яркий пример – сам Наполеон). И в том, и в другом случае это были люди, если не с восторгом принявшие Революцию, то как минимум с пониманием. Рядовые же и унтер-офицеры в рядах этого рода войск, слывшего «научным», были тесно связаны со своими командирами узами корпоративной солидарности, годами, проведенными вместе в учебных классах и на полигонах. Поэтому революционная анархия не захлестнула артиллеристов. Они приняли в большинстве идеи нового строя, не последовав, однако, за эксцессами черни.
Символично, что под Вальми, в первой битве Революции, вражеское наступление было остановлено исключительно артиллерийским огнем, пехота была лишь свидетельницей, но не участницей столкновения. В течение всех войн Первой Республики артиллерия действовала безупречно, несмотря на развал в экономике и финансах, а следовательно, неминуемые перебои со снабжением. В период этих войн произошел целый ряд организационных изменений, но, так как их изучение выходит за рамки этой книги, отметим лишь одно наиболее важное – появление и повсеместное распространение конных батарей. Созданная в малом количестве в апреле 1792 г. конная артиллерия в скором времени насчитывала в своих рядах сотни артиллерийских орудий. «Она делала чудеса. Во время войн на территории Германии простые капитаны этого рода оружия порой становились известными всей армии…»[270] – писал генерал Фуа.
В результате к моменту прихода к власти Бонапарта французские войска располагали 8 полками (20-ротного состава) пешей и 8 полками (6-ротного состава) конной артиллерии и очень скоро были значительно усилены.
Отмечая организационные особенности артиллерийских частей, необходимо напомнить, что в отличие от пехоты и кавалерии артиллерийский полк являлся единицей чисто организационной и административной. Крупным войсковым соединениям были приданы отдельные батареи (роты), а так как война продолжалась практически непрерывно уже долгие годы, роты столь сильно перемешались, что обычно в одном месте находились артиллерийские подразделения различных полков, объединенные под командованием старших офицеров и генералов для решения оперативно-тактических задач.
269
Rigo. Le Rlumet, planche U 24.
270
Foy M.-S. Histoire de la guerre de la Péninsule. Bruxelles, 1827, t. 1, p. 98.