Ангел-стажёр

Тень бормотал какие-то извинения, заикаясь и повторяясь.

Винни рассыпался в витиеватых комплиментах ловкости, с которой я вышла на разговор об ангельских детях.

Стас ограничился коротким «Молодец, хвалю» и тут же перешел к инструкциям, как мне завтра этот разговор продолжать.

Выйдя на лестницу, я от всей души рявкнула: «Сеанс видеосвязи закончен!» - мысленно - и «Что это было?» - вслух.

Тень какое-то время смотрел на меня с совершенно непонятным выражением лица, затем покосился через плечо на закрытую уже дверь и негромко произнес, словно решившись на что-то: «Не здесь».

Никогда еще эта лестница не казалась мне такой бесконечной!

Заговорил он, только когда мы до леса добрались. Сразу после контроля я ему нукала пару раз, но он только головой отрицательно мотал, ускоряя шаг.

- Татьяна, я должен Вам кое в чем признаться, - изрек он, наконец, когда я уже была готова за шиворот его трясти.

- В чем? - Я остановилась вслед за ним.

- Тот аналитик… - Он снова помолчал. - Я уже видел его раньше.

У меня мелькнула мысль, что хорошо, что он до леса свои откровения отложил - нашлось, к чему прислониться. И к чему у подножья присесть, как чуть позже выяснилось.

Оказалось, что аналитики вышли на Тень сами и давным-давно, еще во время нашего первичного обучения. Не назвавшись, правда, в чем Тень мне поклялся. По его словам, он решил, что это был инструктор из другого павильона.

Незнакомец с ходу определил в нем новенького и поинтересовался его успехами. В то время мы с моим ангелом уже как-то отошли от Тени, и ему не у кого было дополнительные тренировки просить и некому свое неудовлетворение изливать. Незнакомец согласился с ним, что программа на середнячков рассчитана и стреноживает более способных.

Во время последующих встреч он высказывал неизменное понимание и сочувствие и, в конце концов, подсказал выход. Продолжение обучения было его идеей, признался Тень. Незнакомец намекнул ему, что в ангельском сообществе есть подразделения, путь в которые проходит через другие и требует терпения и рекомендаций. Почему бы не сократить его? - предложил он Тени.

- И сегодня, - продолжил он свой рассказ, - он не стал отнекиваться, когда я узнал его, и подтвердил, что в его отделе уже тогда заметили мои успехи. И Ваши. И помогли нам получить возможность вот этой стажировки. И не знаю, как Вы, а я - после знакомства с наблюдателями - точно в этот отдел пойду.

- А почему Вы нам сразу ничего не сказали? - спросила я, чтобы выиграть время на переваривание услышанного.

- Мне тогда казалось, что вы потеряли ко мне всякий интерес, - пожал он плечами. - И потом, вы-то блистали в каждом курсе. Я был уверен, что выбор не составит для Вас никакого труда. Вы его не сделали из-за исчезновения Анатолия? - вопросительно глянул он на меня.

- Это была одна из причин, - внутренне поморщилась я от напоминания о своей навязчивости моему ангелу.

- Я понимаю, это не мое дело, - поднял он руки в примирительном жесте. - Мое решение принято: в этом отделе я - презренный исполин - буду живым доказательством ошибочности наблюдателей. А Вы, Татьяна? Вам не кажется, что с Вашим талантом Вы именно в этом отделе с легкостью разобьете все обвинения наблюдателей против Вашего Анатолия?

Нет-нет-нет, теперь, освободившись от меня, мой ангел сам с легкостью разобьет все обвинения в свой адрес. С такой же легкостью, с которой он все остальное разбил. А вот я вполне смогу предложить аналитикам еще одно живое доказательство … нет, не ошибочности - предвзятости, нечистоплотности и вообще подлости и низости наблюдателей.

И это только с одной стороны. А с другой - блестящего будущего сотрудника, уже имеющего опыт работы с ангельскими подразделениями и проявившего в ней недюжинные способности. И Стас мне это подтвердит - главное, убедить его, что это в его интересах.

Переговоры с ним я отложила до следующего дня. Сначала нужно дождаться, чтобы руководитель того проекта меня к дальнейшему обсуждению пригласил. И если пригласит, лучше Стаса перед фактом прямо во время разговора поставить - под угрозой отключения от трансляции.

Твердо велев себе мыслить позитивно, я начала строить планы, как подвести завтрашний разговор к Игорю.

Могла бы и не стараться.

На следующий день, как только мы с Тенью переступили порог огромного зала на самом верхнем этаже, к нам подпорхнул вчерашний сопровождающий.

- Вас ожидают. Обоих, - торжественно объявил он с уважительным взглядом и широким приглашающим жестом.

В кабинку руководителя я зашла первая - Тень робко держался у меня за спиной. Кивнув в ответ на наше приветствие, руководитель указал нам на стулья перед своим столом.

- Я посмотрел Вашу записку, - обратился он ко мне, когда мы уселись. - Некоторые выводы показались мне весьма перспективными, хотя они требуют, конечно, существенной доработки.

Не отрывая от него внимательного взгляда, Тень незаметно показал мне большой палец.

- Но для начала я хотел бы поговорить о другом, - продолжил руководитель, все так же глядя только на меня. - Мы знаем, что Вы восстановили заблокированную память. А также то, что Вы осведомлены о своем происхождении, - перевел он взгляд на Тень. - И у нас есть к вам обоим предложение.

Не знаю, что сделал Тень, но я, по-моему, охнула. Но не уверена - в голове у меня взорвался оглушающий дуэт, панически требующий, чтобы я немедленно - под любым предлогом и любой ценой - бежала отсюда.

Ага, сейчас, подумала я, и оборвала связь.

Глава 19. Притяжение

Однажды мы с Татьяной смотрели какой-то дурацкий фильм, из которого я не запомнил ничего, кроме одной сцены.

На протяжении всего фильма (а может, и раньше - хоть убейте, не помню!) главный герой выстраивал в минуты сомнений и раздумий замысловатую конструкцию из костяшек домино. Разрослась она у него до гигантских размеров, и в самом конце фильма то ли его кто-то под руку подтолкнул, то ли у него самого эта рука дернулась, то ли одолела его поистине человеческая страсть к разрушению.

Одним словом, валились эти костяшки добрых минуты две, а он взирал на них, даже не пытаясь хоть часть своих титанических трудов спасти.

Что хотели авторы фильма этим сказать, я так и не понял, но меня долго потом мучил вопрос, что он должен был при этом думать и чувствовать.

Напросился. Сподобился наглядной демонстрации крушения всех своих тщательно выстроенных планов, причем точно зная, что это не моя рука их подтолкнула. Я накануне все сделал, чтобы запутать отцов-архангелов, скрыть от них ход своих рассуждений. И не знаю, как у того главного героя из фильма, а у меня снова мысль мелькнула: «Вот где наше хваленое равноправие? Почему отцам-архангелам память не чистят, как рядовым ангелам?».

От греха подальше, я ее быстро подавил. Решительно и безжалостно. Раз десять. Пока по лесу с внештатниками шатался.

Да, эффект неожиданности остался, разумеется, на моей стороне. Я бы даже сказал, верно и неотлучно - сковав меня до потери дара речи с того момента, как на меня надели наручники.

Мое несравненное искусство импровизации тоже на все сто процентов отработало. Но какой смысл падать, старательно споткнувшись, если на тебя сверху тут же валится прикованный к тебе внештатник? Или руками размахивать, если его рука взлетает вслед за твоими - причем, прицельно так, прямо в ухо. И в сторону бросаться - чтобы тебя, как щенка, рывком назад притянули.

Одним словом, большую часть пути к тайнику мы с внештатниками прошли степенно и размеренно. Особенно неторопливо, когда среди деревьев показалось круглое здание, в котором как раз решалась судьба Татьяны. Я смотрел прямо перед собой, методично считая шаги. Ничего, придет день - и воздастся внештатникам столько же кратно.

Когда пытка недостижимой близостью всех моих устремлений закончилась, я немного отошел. В смысле, от эффекта неожиданности. И того пути, по которому намеревались двигаться мои конвоиры. Меня зачем с собой взяли? Тайник показывать? Так кто лучше знает, где он? Они еще спорить со мной будут!