Ангел-стажёр

Тень оказался намного тактичнее и милосердно молчал всю дорогу, лишь изредка бросая на меня короткие встревоженные взгляды.

- Если хотите, - негромко предложил он мне у входа в мой дворик, - я могу завтра взять на себя все общение.

- Посмотрим, - ответила я то ли ему, то ли себе.

Мне нужно было подумать. Как завтра стоять, что говорить, куда смотреть и - главное - каким образом контролировать свои слова, взгляды и движения.

Но только кого же это интересовало - все же лучше меня всегда знали, что, когда, где и как мне делать.

Не успела я усесться на кровать у себя в комнате, как на ней запрыгал телефон. Стас, естественно. Сбросив его, я обнаружила, что это был восьмой звонок от него.

Я со злостью отбросила телефон - он снова завибрировал. На этот раз это был Игорь. Вот что мне ему сказать, спрашивается? Особенно, если он спросит, как у меня дела. Все нормально, сынок, завтра иду на встречу с теми, которые отравили нам с тобой всю твою жизнь. Так что не исключено, что встреча окажется горячей и твоя мать очутится где-то неподалеку от твоего отца - только в списке нарушителей общественного порядка, а не в месте заключения. Особенно, если ей сосредоточиться на самоконтроле не дадут.

Я послала Игорю короткое сообщение, что у меня все хорошо и что я обязательно свяжусь с ним завтра, а сейчас у меня впереди важный день, и я должна к нему подготовиться.

После чего я отключила телефон, повесила мысленно на поляне в лесу табличку «Не беспокоить» и принялась думать, как мне себя завтра отключать.

Где-то через полчаса меня вызвал мой ангел.

Его вызов был настолько неожиданным, и настолько неожиданно было то, что он оказался неожиданным, что я ответила.

- Татьяна, я тебя очень прошу, не ходи туда завтра! - скороговоркой выпалил он.

И вот это была последняя капля. Он заговорил со мной только потому, что другим не удалось? В полной уверенности, что ему-то я обязательно отвечу? Раньше незачем было хоть парой слов со мной перекинуться?

- Это все, что ты хотел мне сказать? - сдержанно спросила я.

- Нет, но это сейчас главное, - так же быстро произнес он. - Я не хочу, чтобы ты туда шла.

- Почему? - коротко поинтересовалась я.

- Я не знаю, как ты их выдержишь, - не стал он ходить вокруг да около.

- Да уж как-нибудь постараюсь, - усмехнулась я.

- Татьяна, не надо! - ловко ввернул он почти умоляющую нотку. - Скажи завтра, что ты уже приняла решение - к Стасу, он тебя сразу на землю переправит.

Недавние колючки буквально взорвались бешеным ростом у меня в голове.

- Ты хочешь, чтобы я отсюда ушла? - медленно спросила я.

- Ну, конечно! - воскликнул он, ни на секунду не задумавшись. - Пока ты здесь, я не смогу выбраться.

Шипы на колючках затвердели и заострились.

- Не сможешь или не захочешь? - уточнила я.

- Татьяна, что ты несешь? - нетерпеливо бросил он. - Если бы не твое упрямство, вы бы с Игорем уже давно в безопасности были, и я бы здесь не сидел в полной неопределенности.

Колючки разрослись так густо, что на них прочно зацепились его слова о нас с Игорем - отдельно от него.

- Я поняла, - с трудом принялась я складывать слова во фразу: - Ты сможешь освободиться, только когда я уйду?

- Да, - с явным облегчением произнес он. - Сейчас у меня никакого пространства для маневра нет…

- Я поняла, - повторила я, чтобы больше не слушать. - Хорошо, я дам тебе это пространство.

- Татьяна? - В голосе у него послышалась легкая озадаченность. - Ты чего?

- Неопределенность - это плохо, - согласилась я с ним. - И упрямство тоже. Нужно было раньше мне объяснить - я не думала, что мешаю тебе.

Он опять словно из пулемета застрочил, но я медленно и спокойно отключилась. От всего.

Когда-то давно мой ангел рассказывал мне, что в то время, когда он еще в невидимости рядом со мной находился, больше всего его пугало, когда я в свою раковину заползала, как он выражался. Ему казалось, что я тогда отгораживалась от мира, чтобы не видеть его, и уходила в свой собственный, в котором он не мог до меня достучаться.

Ничего он не понимал, этот всезнающий обитатель небесных вершин! Раковина моя была прозрачной и вовсе не мешала мне предаваться любимому занятию - наблюдать за этим миром. Но со стороны, не толкаясь в нем локтями с другими представителями человечества и не получая от них удары со всех сторон. Неуязвимые и бессмертные ангелы, разнеженные своим мирком без борьбы и потребностей, в котором во главу угла поставлены уравновешенность и рациональность! Что могут знать они о неистребимом стремлении людей к безрассудному рывку в неведомое, в открытый космос, от убийственного воздействия которого только скафандр и защищает?

Земные привычки оказались не менее живучи, чем память - я нырнула в свой скафандр мгновенно и без малейшего усилия. И то, что он меня и от моего ангела отсек, показалось мне лишь еще одним его преимуществом.

Главное - что я оказалась вне пределов досягаемости наблюдателей.

Из их курса я почти ничего не запомнила.

Да, подниматься к ним было действительно бесконечно долго, и спускаться тоже - но это сокращало наше с Тенью пребывание у них. В первый раз по дороге на той лестнице я пару раз протянула руку к периодически проявляющимся в поле моего зрения дверям наружу - пока не вспомнила, что это уже больше не имеет значения.

Да, у наблюдателей нам предоставили инструктора как раз из тех, которые были глубоко убеждены в абсолютной бесперспективности ангельских потомков - но все его высказывания казались мне набором слов из далекого далека, исправно переносимыми передатчиками прямо в наушники моего скафандра. Точно так же исправно я их все конспектировала - для последующей расшифровки их значения.

Да, все переговоры с этим инструктором вел Тень - меня периодически коробило то явно нездоровое любопытство, с которым он выпытывал у инструктора все возможное обоснования просто убийственных выводов в отношении себе подобных.

Игорь к последним почему-то перестал в моем сознании относиться - как будто, отказавшись от него, мой ангел и сомнительного статуса его лишил. Я злорадно представляла себе соглядатая моего сына, если Макс сумеет этот факт законодательно обосновать.

Любопытство Тени иссякало, как только мы покидали этаж наблюдателей. В первый день по дороге из центрального офиса он пару раз спросил, все ли у меня в порядке и все ли я застенографировала, а потом всю дорогу на занятия и с них просто молча шел рядом, погрузившись в свои мрачные и, судя по лицу, отнюдь не мирные размышления.

Я была ему за это признательна, хотя необходимость отвечать на его вопросы не вызывала у меня совершенно никакой неприязни. И не только на его вопросы: мне снова вдруг все начали звонить. Раз за разом я терпеливо отвечала, что у меня все хорошо, что никаких больше проверок я не заметила, равно как и агрессивности со стороны наблюдателей, что я без всяких усилий держу себя в руках. Судя по не спадающему обилию звонков, они мне не верили, и это казалось мне странным - я действительно никаких эмоций больше не ощущала.

Даже когда мой ангел попытался меня вызвать. Дважды. Я не ответила. Совсем не от обиды или в отместку - я просто представить себе не могла, о чем нам говорить. Вся необходимая ясность уже внесена, и если его интересуют сроки моего исчезновения, то придется ему еще немного подождать. Возможно, ему ответственность велит проследить за устройством моей дальнейшей жизни - а мне моя не позволит бросить на полдороге начатое обучение.

Окончание его этапа у наблюдателей ознаменовалось завершением обета молчания Тени. Я даже не помню, сколько дней они оба продлились, но однажды, уже в лесу, Тень вдруг забормотал что-то вполголоса, ударяя себя кулаком по ноге и раз за разом повторяя: «Я этого так не оставлю!». Я никак не отреагировала - захочет что-то мне сказать, прямо ко мне и обратится.

- Татьяна, их нужно остановить! - так он и сделал буквально через несколько шагов.