Ангел-стажёр

- Ну … да, - удивленно бросила Дара, переводя взгляд точно в то место, где она - по всем правилам - ничего не должна была ощущать.

От неожиданности я отшатнулся.

- Ты сейчас дернулся, - прыснув, прокомментировала моя дочь.

Я материализовался, сосредоточенно соображая. Со всей очевидностью процесс их обучения распознаванию инвертированных ангелов прошел намного быстрее, чем я предполагал. Что позволило мне уделить высвободившееся время изучению причин столь невероятного успеха.

На все мои вопросы они отвечали с таким видом, словно я у них таблицу умножения проверял. Их умение определять ангелов в невидимости давно уже стало в нашей земной резиденции общепризнанным фактом, но как они это делают, объяснить они не могли. Не называя имен, я описал им свои ощущения, а также ощущения Гения и Татьяны, озвученные во время исторической встречи.

Наши наследники лишь недоуменно переглядывались и пожимали плечами - они просто знали о присутствии ангелов, и все.

Такая их особенность определенно требовала доклада и моему главе, и Гению. Я намеревался особо подчеркнуть их естественную близость к нам и их прирожденное обладание навыками, которые нам потребовалось приобретать. Но для убедительной аргументации мне самому нужна была стопроцентная уверенность в этом.

Мы встречались еще не один раз, экспериментируя с моим переходом в невидимость и инвертацию - никаких физических ощущений у них при этом не возникало. Правда, в инвертации мое присутствие казалось им более слабым и размытым - как фигура человека через залитое водой стекло, сказала Дара.

- Мы таких не раз встречали, - беззаботно добавила она.

- Где встречали? - резко выпрямился я.

- Да везде, - дернула она плечом.

- Они безвредны, - вдруг подал голос ее кумир.

- Это еще почему? - процедил я сквозь зубы, готовясь дать достойную отповедь самоуверенному молокососу, внушающему моей дочери чувство ложной безопасности.

- От них никогда не исходит агрессия, - коротко ответил он. - Такая, как от моего наблюдателя.

- И от моего когда-то давно, - поддакнула ему Дара. - Это он сейчас любопытством сочится.

- Любопытство тоже разным бывает, - одернул ее я. - Но это значит, что какую-то окраску их присутствие все же для вас имеет - пусть не физическую, а эмоциональную.

- Я не думаю, что это с ангелами связано, - глубокомысленно изрек юный «знаток» опасностей нашего сообщества. - Такие же волны и от людей исходят: неприязни, приветливости, равнодушия…

- Это точно! - рассмеялась Дара. - От ангелов только сильнее. Вот ты сейчас, - состроила она мне хитрую рожицу, - излучаешь озадаченность, любопытство и менее сильное, чем обычно, раздражение, но если я скажу, что твоему любопытству самое время заменить раздражение, ты же возмутишься, правда?

Я открыл рот … и тут же закрыл его, чтобы не сделать именно то, о чем она говорила.

- А можно я еще скажу? - снова вмешался источник моих, точно подмеченных ею, эмоций. - Я, кажется, понял, в чем дело.

Я молча кивнул ему, одинаково прочно удерживая в узде оба упомянутых моей дочерью чувства.

- По-моему, - заговорил он, старательно супя брови, - это связано с нашим происхождением. Для всех вас реакция на ангелов - приобретенная, после смерти, а мы среди них с самого рождения находимся. Так ребенок на родном языке говорит естественнее, чем любой иностранец, этот язык изучающий. Наверно, поэтому мы и инвертированных всегда ощущали - мы просто не знали, что должна быть какая-то разница.

У меня в ушах зазвучало объяснение Татьяны, данное нам в отношении ее открытия. Против всех моих усилий у меня возникла мысль, что моя дочь со своим кумиром составляют неплохой тандем. Ее несравненное умение располагать к себе окружающих создает благоприятную атмосферу, в которой его слова начинают звучать почти разумно. По крайней мере, отсутствие тлетворного влияния его зазнавшегося отца определенно идет ему на пользу.

- Твоя мать тоже это заметила, - подчеркнул я, чтобы сразу избавить его от наследственного чувства превосходства над всеми.

И тут светлого отпрыска просто прорвало.

- Вы ее видели? Где? Как она? Что она делает? Она уже заканчивает учиться? Наверно, да - если ее уже такому учат? Вы говорите, что это новый навык - он же не входит в обычную программу, да? - обрушилась на меня лавина вопросов.

- По правде говоря, она первая в инвертацию проникла, - неосторожно обронил я, ошарашенно тряхнув головой.

Юное дарование вытаращило на меня глаза и тут же прикрыло их веками, сосредоточенно шевеля бровями.

- Игорь, - произнесла вдруг Дара.

- Но это же очевидно! - повернулся он к ней с лихорадочным блеском в глазах. - Вместе с памятью ее лишили всех рассказов отца об ангелах, всех устоявшихся предрассудков. Она теперь ни одним из них не ограничена, и если смогла преодолеть один…

- Игорь, - повторила моя дочь с нажимом, пристально глядя ему в глаза.

Ее кумир осекся, стрельнув в меня взглядом, и я вдруг осознал, что она его предостерегает в отношении меня. Это было очень сильное ощущение. Не сравнимое с тем, когда ее у меня посторонние отобрать пытались. Не сравнимое с опасением потерять ее физически. Не сравнимое с моей инстинктивной неприязнью к ее идолу.

- Ты права, - привлек я ее внимание к себе, - осторожность имеет сейчас особое значение. Именно поэтому я прошу тебя не посвящать в только что услышанное твоего … отца твоей сестры.

- Почему? - подозрительно нахмурилась Дара. - У родителей Игоря секретов от него никогда не было.

- На данном этапе этот навык держится в тайне, - терпеливо объяснил я, и все же не удержался от язвительного дополнения: - По высочайшему распоряжению самого Стаса.

- А тебе он эту тайну доверил? - недоверчиво прищурилась моя дочь, и меня снова до невидимой крови расцарапало сильным чувством.

- Представь себе, - сдержанно ответил я. - Как и многое другое. В частности, самые напряженные участки в своих рейдах. Или ты думала, что мы с ним только на вечеринках встречаемся?

Дара вопросительно глянула на своего кумира, он едва заметно качнул головой.

- Я предпочел бы проходить детектор лжи исключительно со своего согласия, - еще холоднее заметил я.

- Мне вовсе незачем было прислушиваться к Вам, - обратился ко мне полиграф во плоти. - Отец недавно сказал мне, что, несмотря на все разногласия, в действительно нужный момент вы все всегда по одну сторону баррикады оказываетесь.

- Упомянул ли при этом твой отец, - поинтересовался я, уязвленный напоминанием о недавнем унижении, - что обычно это происходит в действительно нужный ему момент?

- Я так не думаю, - серьезно покачал головой достойный наследник самоуверенности Анатолия. - Анализ всего Вашего взаимодействия со Стасом тоже однозначно указывает на его полное доверие Вам.

Если юный льстец надеялся умиротворить меня, то добился он совершенно обратного результата. Марина, в ответ на мой прямой вопрос, округлила глаза и напомнила мне свои слова о том, что едва оперившийся талант начал делать анализ для Стаса.

- Анализ или прогноз? - уточнил я.

- Анализ, - успокоила она меня, но ненадолго. - Сейчас его записку Стасу передали, он решит, привлекать ли Игоря к более серьезной работе.

Решение карающего меча не заставило себя ждать, что, впрочем можно было предугадать заранее, как и его содержание. Но узнал я об этом лишь тогда, когда меня пригласили на совещание у Марины по нашей текущей операции.

В первый момент у меня мелькнула мысль, что ее решили отменить за бесперспективностью. По совершенно не понятным мне причинам, светлые решили взяться за патологических лжецов - людей с настолько низким уровнем самооценки, что для его поднятия они постоянно поддакивают любому собеседнику и говорят только то, что тот хочет от них услышать, вызывая в нем необоснованное чувство близости и взаимопонимания.

Я не видел никакого смысла активно противодействовать им, поскольку все попавшиеся на их удочку люди рано или поздно уставали от такого эха собственных слов и расставались с иллюзорной родственной душой, несмотря на вечно готовые отговорки и объяснения последней.