Ангел-стажёр

Активность наша оставалась, правда, безрезультатной. Прозрачный лес мы быстро обыскали, а вот мой любимый очень скоро таковым быть перестал. Там пришлось под каждый куст, под каждое поваленное дерево, в каждую вымоину под корнями деревьев заглядывать.

И каждый раз впустую. Я не сходил с нашей с Татьяной волны, раз за разом пытаясь вызвать ее и уже почти молясь, чтобы ей действительно плохо стало в каком-то укромном месте, а не у темных.

Пару раз меня подмывало обратиться к темному гению, но где гарантия, что он в курсе, если Татьяну захватили? Где гарантия, что он правду мне скажет, если в курсе? А если нет, где гарантия, что, узнав о ее исчезновении, он сам не организует ее поиски? Где гарантия, что их поиски не окажутся успешнее наших?

Когда он сам вышел со мной на связь, я похолодел. Наш последний контакт по поводу Тени закончился существенной недосказанностью с моей стороны, и темный гений, похоже, почувствовал ее и больше никаких приглашений к дальнейшему общению не высказывал. Мне тоже не до него было, да и не хотелось встречаться с ним, чтобы выведывать что-то по указке Стаса. Так что не было у нас никаких причин ни с того, ни с сего, именно сегодня, внезапно возобновлять контакт. Кроме одной.

- Слушай, ну сколько можно? - раздался у меня в голове ворчливый голос темного гения. - Прямо как стадо бизонов туда-сюда носится - как можно думать в таких условиях?

Я скрипнул зубами. Тюленя я стерпел, а повышение до могучего парнокопытного мне даже понравилось. Если сейчас речь о Татьяне зайдет, он узнает, что такое бизон. Разъяренный.

- О чем думать изволите? - язвительно поинтересовался я.

- О вечном, как всегда, - в тон мне ответил он. - О наших и ваших, о полете мысли, о путах, на нее накладываемых, о естественном желании разорвать их…

- А вот мне сейчас не до философии, - процедил я сквозь зубы. - Говори, что хотел.

- Так я и говорю, - невозмутимо произнес он. - Не летит мысль, когда загонщики со всех сторон.

- Потерпит твоя мысль, - отрезал я. - У нас тут операция по спасению идет.

- У вас уже кого-то спасать нужно? - довольно натурально удивился он. - Интересно, похоже, в вашей системе энтропия растет быстрее, чем я ожидал…

- Какая, ко всем твоим собратьям, энтропия? - взорвался я. - Нам кого-то спасать только от вас нужно! Хватит мне зубы заговаривать - Татьяна у вас?

- Так это она к нам шла? - протянул он ошарашенным тоном, и вдруг возмущенно взвизгнул: - Чего ты меня не предупредил? Я бы ей совсем другую встречу подготовил.

- Где она? - резко спросил я, уже планируя, как перенаправить поиски на своего собеседника. Мы тоже можем заложников взять -  вот и посмотрим, кто для темных большую ценность представляет.

- Я думаю, у себя уже, - смешал все мои расчеты темный гений, и добавил гордо: - С ней у меня тоже замаскироваться получилось, и она даже обещала подумать над общей моделью. Перед тем, как я ей дорогу назад показал. Если бы я только знал, что она не заблудилась, а сбежала от вас…

Дальше я не слушал. Одним махом обрубил всю мысленную связь и ринулся прочь из леса, чтобы на открытом пространстве, по прямой, как можно быстрее домчаться до круглого здания.

Я увидел ее, как только вскочил в ее двор. В комнате. На кровати. Лежащую лицом к стене. В последнем рывке я влетел в комнату, склонился над ней и прислушался - дышит ли.

И только потом перевел дыхание.

Мысленно представив себе «пещеру», я дал отбой подчиненным Стаса.

- Спасибо всем. Нашлась, - коротко проинформировал я их.

- Где она была? Как ты ее вычислил? Она в порядке? - посыпалось на меня со всех сторон.

- Не важно. В порядке. Давайте все вопросы завтра, - ответил я, и снова без размышлений оборвал контакт.

Потом я просто сидел в той комнате и смотрел на спящую Татьяну. Мне очень хотелось прикоснуться к ней, чтобы не только глазами - кожей убедиться, что это она и что с ней все хорошо.

Но я не решался. Банально боялся, что она проснется и глянет на меня теми далекими, чужими глазами, которыми взирала на меня все последнее время.

Спала Татьяна беспокойно. Дышала неровно, руками-ногами подергивала, ерзала, словно устроиться поудобнее старалась. И время от времени что-то бормотала - но как я ни прислушивался, ничего разобрать не смог.

Потом она вдруг ясно произнесла имя нашего сына. Повторила его, потом еще раз, и вдруг заговорила отчетливее.

- Игорь… Ты не подумай… Я не забыла… Я просто думала… Отличников поощряют… На землю… Побыстрее… К тебе…

Я и не заметил, как рядом с ней оказался. Мгновенно проснувшись, она вся сжалась, словно в ожидании удара. Я попросил у нее прощения за все сразу - и за это тоже. В ответ понеслось ее »Прости», и я понял, что чувствуют забиваемые камнями люди. Сработал пресловутый инстинкт самосохранения - я решительно пресек все дальнейшие разговоры и принялся мириться с ней по-настоящему. По-нашему. Как всегда на земле делал.

Под утро на меня навалился кошмар. Тускло освещенный пустынный больничный коридор. Медленно отворяющаяся дверь в одну из палат. Резкий медицинский запах. Попискивание приборов возле единственной занятой кровати. Неподвижное, бескровное, безжизненное тело на ней…

Тьфу ты, это же Марина! Ну, как я мог забыть связь со Стасом отключить? Первым моим побуждением было не отвечать - благо, Татьяна вчера показала, что мысленный контакт возможен только при обоюдном согласии сторон. Но с него же станется за телефон схватиться. А у меня накопилось … нечто, для Татьяниных ушей не предназначенное.

- Ну? - ограничился я нейтральным звуком, чтобы не расплескаться раньше времени.

- Выйди, - так же коротко ответил Стас.

Он ждал меня прямо во дворе. Вольготно развалясь в легком кресле возле столика. Спасло его только то, что сидел он в нем спиной к комнате.

Я обошел его стороной, чтобы не поддаться искушению отнюдь не воображаемого физического контакта, и сел в другое кресло. С противоположной стороны стола. Лицом к нему.

- Что здесь произошло? - отрывисто начал он.

- Ни звука! - мысленно отреагировал я. - Татьяне отдохнуть нужно.

Он повторил свой вопрос мысленно, сузив глаза в тонкие щелочки.

- Это я тебя хочу спросить! - Я тоже прищурился. - Своих амбалов в хвост и гриву гоняешь - твое право. На них пахать можно, они только крепче становятся. Но ты же и Татьяну решил досуха выжать…

- Не понял, - перебил он меня. - Мне казалось, что она с моими ребятами отлично сработалась.

- Тебе казалось? - усилил я напор. - Что ты вообще о ней знаешь? Она силы беречь не умеет, перед ней задачу поставь - вцепится и не успокоится, пока не догрызет.

- Ну, ладно, - нахмурился Стас. - Снизим нагрузку.

- Ты действительно не понимаешь, да? - Я глянул ему прямо в глаза. - Дело не в объеме задачи, а в ее сути. Не ее это работа.

- А вот это не тебе судить, - резко возразил он мне.

- Именно мне, - отрезал я. - Я ее лучше знаю, чем она сама. Жесткость ее натура не приемлет, даже если эта жесткость на благие цели направлена. Увлеклась она твоей задачей, не скрою, и решать ее вашими методами попробовала - и закончила нервным срывом. За какую-то пару недель. Что с ней через пару месяцев будет? Через пару лет?

- Через пару месяцев она будет на земле, - бросил Стас.

- Точно, будет, - уверил я его. - Но со мной. И я не дам ей на износ работать.

- Слушай, орел, - откинулся Стас на спинку кресла, - ты кому врешь - мне или себе? Я же знаю, что у твоих ей отрицательную характеристику дали.

- Упаси тебя все отцы-архангелы, - медленно отчеканил я, - и владыка наш Всевышний, сказать ей об этом. Такую характеристику ей одной дали, а я сказал, что она со мной на землю вернется, и как - это уже мое дело.

- Тон сбавь, - обронил Стас своим знаменитым вкрадчивым тоном, - а то тебя никто не упасет. Хранитель ты бывший, во всех смыслах, так что решать Татьяна сама за себя будет.

- Договорились, - неожиданно для себя самого согласился я, - но только давай по-честному. Ты в полном праве дать ей похвальную характеристику, с рекомендациями и запросами, но играть на ее желании к сыну вернуться - это свинство.