Завещание (ЛП)

И затем тихо произнес:

— Я очень рад наконец-то встретиться с тобой, Джози.

И он имел в виду именно то, что сказал. И то, что он имел в виду, тон его голоса, пристальный взгляд его глаз, снова послали по моей коже то чувство.

Повсюду.

Чувство, которое было похоже на желание сделать что-то, сказать что-то. Я просто не знала, что именно.

И я не знала, что ответить. Поэтому опустила голову.

— До встречи на рынке, — пробормотал он.

— Да, — ответила я.

— До скорого, Джози.

— До свидания.

Он поднял руку, взмахнув ею, и пошел прочь.

Я наблюдала за ним, думая, что было довольно удивительно, как он двигался, без каких-либо усилий, учитывая его мощное телосложение. Но в глубине души мне пришло в голову, что это так увлекательно, что я могу долго наблюдать за его движениями.

Минуты. Часы.

Вечность.

От этой совершенно безумной мысли мой желудок снова скрутило, я нажала кнопку на брелоке, чтобы открыть машину, и добраться до банка, начав свои дела, которые завершат мое времяпребывание в Магдалене.

Навсегда.

И это привело меня к тому, чего я боялся больше всего.

Моему последнему прощанию с бабушкой.

ГЛАВА 3

Четвертая миссис Джейк Спир

Я сидела, потягивая ликер Шамбор, на веранде отличного ресторана «Бриз Пойнт», в соседнем с Магдаленой городе.

Он, как и Лавандовый Дом, стоял на скале, и днем, как и сейчас ночью, с нее открывался ошеломляющий вид. В ясной, чернильной, наполненной звездами ночи я видела маяк Магдалены, сияющий своим вращающимся лучом. Если бы я оставила все огни в светлой комнате Лавандового Дома зажженными, я бы тоже смогла их увидеть.

Я знала это, потому что мы с бабушкой часто бывали в «Бриз Пойнт». Мы наряжались и приходили сюда, чтобы отведать их превосходный суп из омаров, и пироги с крабами. Все это я съела в тот вечер, вспоминая бабушку и, возможно, не получая от этого такого же удовольствия, как когда она ела то же самое со мной, но все еще наслаждаясь этим.

Я также находилась там, потому что это не было близко к Рынку Омаров, где будет Джеймс Спир. Я пришла к выводу, что у меня есть по крайней мере неделя, чтобы избегать его.

Я глубоко вздохнула и поплотнее закуталась в мягкую шаль, чтобы согреться в вечерней прохладе раннего сентября в штате Мэн. Делая это, я думала, что день начался с различных сюрпризов, и все продолжалось в том же ключе.

Я поехала в «Magdalene Bank and Trust», поговорила с менеджером и обнаружила, что ошибалась относительно активов бабушки. На ее счету было чуть больше четырнадцати тысяч долларов. Двадцать семь с лишним тысяч долларов на депозитах. Но также более пятисот тысяч долларов на сберегательном счете. И если это не было достаточным сюрпризом, то у нее было более пяти миллионов долларов инвестиций. Кроме того, менеджер банка поделился, что недавняя оценка Лавандового Дома составила более семи миллионов долларов.

Семи.

Миллионов.

Долларов!

Дом имел прекрасное расположение, пять спален и был сказочным, но семь миллионов долларов? Я не остановилась в Лавандовом Доме, чтобы забрать ключ от ее сейфа, и была этому рада. Узнать, что у бабули было почти тринадцать миллионов долларов, достаточно для одного дня.

Как и обещала, вернувшись из банка, я позвонила Генри, чтобы отметиться. Я рассказала ему о грубой Терри Багински. Затем о деньгах, которые нашла на счетах бабушки, и об оценке Лавандового Дома (на что он в шоке тихо присвистнул). Я, конечно, не сказала ему, что моя бабушка оставила меня неизвестному, чрезвычайно мужественному, довольно привлекательному (хорошо… исключительно привлекательному) мужчине, у которого было трое детей. И я не рассказала ему о бабушкиных подарках его детям. Я подожду до тех пор, пока мы не окажемся вместе в Риме (я надеялась) или в Париже (я поклялась), и все это останется позади.

— Моя Джозефина богата, — заметил Генри, когда я закончила свое повествование об удивительном дне, и он не ошибся.

Я богата.

Бабушкины деньги, вместе с моими, составляли целую кучу. Мне хорошо платили, и я так часто путешествовала и была так занят жизнью Генри, что у меня никогда не было собственного дома, поэтому у меня также никогда не было и расходов, связанных с ним.

Когда мы осели на короткое время, я остановилась в домике у бассейна в доме Генри в Лос-Анджелесе. А когда мы путешествовали за все платил Генри.

Таким образом, за последние двадцать три года я сэкономила очень много денег, не считая весьма незначительных собственных расходов. Много. Так много, что большинство могли бы уйти на пенсию и жить на то, что было на моих счетах. Добавив бабушкины деньги, я могла бы стать праздной дамой.

Конечно, это не означало, что я не была ошеломлена тем, что узнала в тот день о финансах бабушки.

Она развелась с моим дедом еще до моего рождения, а он умер, когда я еще не была достаточно взрослой, чтобы его узнать. Она, конечно, рассказывала о нем, когда я стала намного старше и могла воспринимать ее истории, которыми она пыталась объяснить поведение моего отца и почему я тоже, казалось, делала плохой выбор, когда дело касалось мужчин.

Не ради оправдания. А чтобы объяснить: «поняв душу, цветочек, можно ее успокоить».

Это не успокоило меня, но я надеялась, что это успокоит ее. Однако я понимала, что для того, чтобы покончить с этим, бабушка оставила моего дедушку и сделала это, ничего не взяв с собой. Она работала секретаршей в приемной врача, пока ей не исполнилось семьдесят восемь лет. Ей это нравилось. Ее любили. И она была такой порывистой и жизнерадостной, что у нее не было проблем с работой после выхода на пенсию, она ушла только для того, чтобы у нее было больше времени готовить, вязать, играть в бридж со своими друзьями и вмешиваться в чужие дела.

Но, очевидно, ее родители, у которых был сказочный дом на воде, также владели приличной суммой денег, чтобы одарить свою дочь, потому что она не могла заработать такие деньги будучи секретарем.

И когда я всматривалась в темноту ночи, я находила все это тревожным. Дело не в том, что моя бабушка была богата, а я этого не знала. Я была рада, что ей было комфортно. Тем не менее, факт оставался фактом, было много того, чего я не знала о своей бабушке.

— Могу я присоединиться к вам?

Я повернула голову, посмотрев на мужчину, стоявшего рядом со мной, и узнала его.

Перед тем как уйти на веранду со своим ликером, я ела в одиночестве. Он, одетый в довольно приличный костюм, обедал с тремя другими мужчинами, что выглядело явно деловым обедом.

Он не был непривлекательным. Однако, к несчастью для него, я работала на Генри Ганьона, который был чрезвычайно привлекателен, и в тот день я встретила Джеймса Спира, который был невероятно привлекателен, так что этот мужчина определенно не шел с ними ни в какое сравнение.

Но не по этой причине я не хотела, чтобы он присоединился ко мне.

В целом, я предпочитала свою собственную компанию, и так было с тех пор, как я была маленькой девочкой. У меня были друзья, все они были хорошими, но их было мало.

На самом деле, единственными двумя людьми в моей жизни, с которыми я проводила какое-то время и делилась чем-то серьезным, были Генри и бабушка.

А еще я была не в настроении для компании. У меня на уме было много разных вещей. Я хотела думать только о них, а не о том, как бы попытаться завязать бессмысленный разговор с незнакомцем, чтобы скоротать время.

И, наконец, я была не в настроении для секса, а было ясно, что он приближается, потому что мужчина был заинтересован во мне.

Если возникнет необходимость, я заведу любовника и не буду делать глупостей, найдя мужчину, который мне нравится, который подходит мне, а затем приглашу его в свою постель.

Иногда такое повторялось, или мы обменивались с ним контактами, и когда я снова оказывалась поблизости, находила его.

В основном, однако, я сама доставляла себе удовольствие. Я находила это более эффективным и, в большинстве случаев, более приятным. Потому, что близость для меня была нелегкой, и хотя акт совокупления часто был довольно приятным, редко кто из мужчин был в этом очень хорош, а если и был, то к тому времени, когда я возвращалась к нему, он уже был занят.