Бабушка

Наполнен ее теплотой.

Скулит и воет страшно он

Холодной теперь пустотой.

***

Есть сокровенное желанье

Почти у каждого из нас,

Открыть окошко в мирозданье,

Узнать о будущем сейчас.

Земля-то слухами полна.

Апокалипсисом пугают,

Уж точных дат прошла волна.

И конец света предрекают.

На то немало знатоков.

И все в десятом поколеньи

Из родословных тайников,

Доселе находившихся в забвеньи.

И каждый стопроцентной правдой

Нас обещает удивить.

Что вестник Бога он взаправду

Лукаво хочет убедить.

«Пророки эти, - Бог сказал, -

Пророчествуют ложь.

Я ничего не поручал».

Себя их словом не тревожь!

Есть Библия – источник верный,

Ее внимательно исследуй.

В ней путь предложен благоверный

Найди его и следуй!

***

Не путай смелость с храбростью. Они

Не родственны, в значеньи далеки.

Отчаянье, упадок духа покорить,

Простую трусость подавить

Сгодится храбрость.

Но смелость –

Нет, не природный дар,

Которым обладает мал и стар.

Ее куют, как закаляют сталь,

Чтоб человек сильнее страха стал.

Все человечество в преддверье

Великих мук. Увы, не суеверье,

Не тешь ты этой мыслью себя.

Предупредил об этом Бог, любя.

Настало время уничтожить грех,

Чтобы исполнить грезы всех.

Масштабы мук тех небывалых

Потребуют и жертв немалых.

Не с тем, кто астероидом пугает,

Кто это концом света называет,

Кого весть Библии смешит,

Ее отвергнуть он спешит,

Не с тем я буду говорить.

Хочу тебя я побудить

Те испытания представить

И выстоять.

Я не смогла.

Картинка детства обожгла.

В петлю попав, барахтался в ней кот.

Его спасти еще могла я. Вот

Петлю лишь снять …

Увидев когти, отпрянула я вспять.

Страх подлость породил.

Надеюсь, проступок детства Бог простил.

Но уродство сердца так осталось.

Тонула дочь. На берегу осталась.

Да, плавать не умела,

Но оправдать себя я так и не сумела.

Инстинкт животный. Как силен!

В Великих муках нужен он?

Я милости прошу теперь у Бога

Мне сердце испытать и строго

Отваге, мужеству учить,

Сумела, чтоб ему я верность сохранить.

***

На что расходуешь себя?

Куда растратила себя?

И что с того приобрела?

И что ты потеряла?

Теперь, когда среди морщин

Выискиваешь юность.

Когда для облегчения души

В сухих глазницах нет слезы.

Зачем терзаешь ты себя,

Во всех грехах виня себя?

Затем жила, чтоб в этих муках

Последний выдох совершить?

Неужто боли не хватило?

Что раны заново ты рвешь.

Неужто разум спит в неволе,

У горя в рабстве находясь?

Ну, что мешает глоточек счастья ухватить?

Его длиною в жизнь взрастить.

И насладиться этим.

Не виновата, может, ты,

Что не нашла того пути,

Который к счастию ведет.

Тебе подобных миллионы.

Однако не пробил твой час,

Еще имеешь время.

Есть исторический сюжет,

Когда, использовав последние минуты,

Человек смог жизнь в раю приобрести,

Раскаявшись в грехах.

Кроме раскаянья у тебя еще в резерве есть возможность сподвигнуть и других искать тот путь. Единственный тот путь, тернистый, трудный, который, увы, не многие найдут. Тот вклад твой будет высоко оценен. Ведь ради такой же цели пожертвовал собой Иисус. Так в добрый путь за счастьем!

Надежда. Кроткий житель

Укромных уголков души,

Небезызвестный утешитель.

А не востребован лежит.

Какая может быть надежда?

Народ переживает смуту.

Уже не может жить, как прежде,

Сплошь прорицаньями опутан.

Дьявол, учуяв неминуемый конец,

Сколько веревочке ни виться,

Теряя незаслуженный венец,

Оклеветать Создателя стремится.

Он лжет устами недалеких,

Что нет надежды на спасенье,

Всем уготовлен крах.

Что на погибель обречено творенье.

Ну, не бывает дыма без огня.

Есть весть от Бога, и страшна она.

В преддверье ожидаемого дня

Земля бунтует и раскалена.

Теперь слепому уже видно

Начало грандиозных перемен.

И уж надеждой, очевидно,

Себя не тешит даже супермен.

Разумно это и резонно.

Ничем не обоснована, слепа

Надежда, живущая доселе потаенно,

Не скажет ничего, от ужаса нема.

Но, давайте будем справедливы,

Она ж последней умирает.

И по натуре не спесива,

Она сама на Бога уповает.

Это дьявол, бесстыдный клеветник,

Держа людей в духовной темноте,

Он нагло в душу им проник

И уподобил сироте.

Но тот, кто знает Бога,

А Он источник подлинной надежды,

Тот верит: непреклонно, строго

Он выполнит, что обещал однажды.

***

Ей тридцать пять. Тоску деля

Лишь с инвалидною коляской,

За всю-то жизнь не зная ласки

С грустинкой молчаливою была.

Никто не знал, о чем мечтала.

Да и мечтала ли она?

Никто не слышал, как рыдала,

Свою судьбинушку кляня.

И нет свидетеля тому,

Как сказка с былью обвенчалась,

Как в золоченую карету

Ее коляска превращалась.

Танцуя с принцем на балу,

Вершину счастья испытала

И не заметила в пылу,

Что даже феи вдруг не стало.

Подушка помнит ее слезы.

Вдруг. Вот. Уж наяву, явился он!

Сбылись девичьи грезы,

Но так, как будто бы во сне.

Ей сорок. Она счастлива.

Теперь вдвоем уже мечтают,

Мечтой вполне осуществимой,

Жить, в любви у       Бога возрастая.

***

Среди крылатых фраз

О дружбе, верности и братстве,

Написанных, как спецзаказ,

Для выраженья чувств готовенькое средство.

Одну из них нашла ты для меня

Изысканную, тонкую, с намеком

Толь для того, чтоб похвалить себя,

Толь упрекнуть меня в понятии убогом.

Меня те фразы тоже занимают.

Их к совести своей пытаюсь применить.

Но замечаю, ими часто прикрывают