Лик

— Я не знаю, как успокоить родителей. Они всегда пропадают на работе, а когда мы дома — они сидят в разных комнатах, даже не разговаривают. Каждый знает, что в тот вечер, когда исчезла Саванна, что-то случилось, но я… — он горько усмехнулся, смотря в пол как рза тогда, когда за мисс Уивер хлопнула дверь. — Что я могу сказать? Если я скажу правду, то всё разрушу и тогда каждый из нас будет искать мою сестру поодиночке.

— Я слышала, что в городе по этому делу хотят нанять группу добровольцев, — равнодушно вставила Рейн, болтая ногами в воздухе, но я посмотрел на неё и увидел, как её нижняя губа предательски дёрнулась. — Ведь и Эдди пропал, а для нашего города подобное — нечто новое за много-много лет. Страшно представить, если за обоими случаями стоит кто-то один или одна.

— Да, я в курсе, но мои родители также рассматривали вариант частного детектива, а по поводу Рейнотта — даже не знаю. Возможно, у его родителей есть такая возможность, но в моей ситуации всё немного сложнее. Так и придётся надеяться на помощь городка, — опять короткий смешок.

— Кажется, Эдди с родителями живёт в самом центре города, так что наверняка его семья займётся делом серьёзно, у них есть необходимые средства, — тихо заговорила Клео, поджимая тонкий рот. Когда она поворачивала голову, попадая под косые лучи, её глаза приобретали практически тот же оттенок, что был у глаз Саванны. Забавно.

— Да, я живу с ним в одном доме, — вставил я невзначай.

— Ну, неудивительно, — словно вспомнив о моём существовании, Рейн глянула на меня, зажигая в глазах леденящие синие огни. Догадка подтвердилась.

— Ладно, долой эту тему, я что-то разошёлся, — продолжил нарочито громко Вестер, быть может, стараясь не допустить стычки. Он вернулся к прежнему бодрому состоянию, и я в который раз заметил, что подобное у него чередовалось. Как будто ему были необходимы моменты открытости, а затем он вновь надевал маскарадный костюм. Видимо, игра в прятки у детей Цукерман была любимой. И если уж им так нравилось, то кто же мешал продолжению?

***

Класс затих. Все ждали появления мистера Киннана, когда солнце начинало медленно плыть по небосводу, клонясь к земле. Было ещё далеко, но время не стояло на месте.

Сегодня одна из учениц обрызгала себя до того пахучими духами, что от раздражения свербело в носу, но мисс Уивер не решалась открыть окно пошире, дабы не запустить промозглый ветер. На столы падал оранжевый свет, отчётливо тикали часы, и слышались короткие шепотки за дальней партой. Мисс Уивер ещё не закончила разбирать документы, потому шелест бумаги и файлов разбавлял неловкую тишину. И тут в дверь постучали, но тут же, как одумавшись, в класс зашёл запыхавшийся и, я бы сказал, помятый мисс Киннан, державший под мышкой тёмно-бурый кожаный дипломат. Под глазами у него легли глубокие мешки, а взгляд беспорядочно метался по помещению. Утерев нос длинным пальцем и коротко кивнув на общее приветствие, уборщик воскликнул:

— Чем больше любишь человека, тем быстрее он от вас уходит! — и тут же, бросив дипломат на стол, чем напугал мисс Уивер, мистер Киннан нервно прошёлся вперёд-назад по классу под внимательные взгляды и продолжил. — И это наша с вами сегодняшняя тема. Мы попробуем ответить на вопрос: почему в этой жизни всё так непостоянно и почему кому-то дано больше привилегий?

— А почему так, мистер Киннан? Вы же говорили, что у нас будет другая тема, — твердо сказала девушка, сидевшая позади нас с Вестером.

Мужчина поднял глаза от пола и как-то насмешливо глянул в сторону говорившей, но он не улыбался, а лишь оттянул от шеи воротник рубашки и стряхнул невидимую пыль с заплатанного в паре мест серого пиджака.

— У меня умер единственный и ближайший друг, милая, — громом в ясный день сказал мистер Киннан, покружившись на носках туфель и громко плюхнувшись на стул, расположившийся рядом с мисс Уивер.

— Да, ребята, эта ужасная новость пришла к нам с утра, — вкрадчиво прозвучала мисс Уивер, аккуратно кладя свою белую руку поверх тёмной руки мистера Киннана, но, чтобы это не выглядело странно, поспешила её убрать. Мне казалось, что их эмоции передались мне, и передо мной мгновенно встал пепельный туман. — Этот друг, он…

— Эйда, я сам, — тихо бросил мистер Киннан, но в гнетущем безмолвии, уже и без еле слышных разговоров, слова прозвучали чрезмерно ярко. Потом мужчина говорил обычным, часто сбивавшимся голосом, и теребил в руках зелёный платок, который достал из пиджака. — Это был мой самый близкий друг, который помогал всегда, даже в самые сложные моменты. Теперь без него я просто никто.

— Примите наши соболезнования, мистер Киннан, — тревожным голосом сказала Клео, и я увидел, что по щеке её потекла влажная полоска. Рейн рядом с ней сидела почти неподвижно, устремив несколько затравленный взгляд на наших преподавателей. Уверен, даже ей было тяжело это слышать. Об этом свидетельствовала ручка, которую она до того крутила, а сейчас остановилась это делать, словно заморозилась.

— Спасибо, Клео, — сказал мистер Киннан с нотками усталости в голосе и какой-то дрожи. Вздохнув, он хотел что-то ещё добавить, но тут через форточку-таки прошла струя свежего осеннего и чистого ветра, задев сначала нас, а потом и преподавателей, и это отвлекло одного из них. Он замер, наивно приоткрыв рот, и тогда-то все могли увидеть застывшую в его глазах боль.

— И мы с вами должны что-то сделать ребята, — опередила его мисс Уивер, спохватываясь и грустно улыбаясь. — В ноябре в школе будет вечеринка, посвященная памяти другу нашего мистера Киннана, — говорила женщина, пока сам мистер Киннан вскочил с места и, не сказав ни слова, предпочёл скрыться в каморке. После слов «вечеринка» класс пришёл сначала в замешательство, а потом — в тихий восторг, вот только пока было не до веселья. — Но нам нужна в этом помощь. Например, в музыке. Ведь есть кто-то у нас, кто играет, так? — она энергично хлопнула в ладоши и чуть раскрыла глаза.

Я уже слушал всё это с рассеянным вниманием, стараясь разобрать многое по полочкам. И, честно, во мне за этот день скопилась усталость, я только и увидел краем глаза, как пара человек подняла руки, а Даррелл надменно воскликнул:

— Ну, я умею играть на гитаре. Только у меня струна порвана.

Я, как и мисс Уивер, распахнул глаза будто после сна. Вестер и я в ту же секунду переглянулись, я затаил дыхание, услышав, как подскочило сердце от такой новости. Друг осклабился и часто заморгал, и я едва не поперхнулся, но вовремя взял себя в руки и поднял эту самую руку, тут же выплеснув мысли в предложения:

— Мисс Уивер, а я помогу Дарреллу и всё починю. У меня как раз есть струны.

Газеты городка

— Конечно же, у меня нет никаких струн. Я не закупаю их впрок на случай апокалипсиса! — не выдержал я очередного вопроса Клео о том, что же мы собирались делать.

— Единственный магазин музыкальных инструментов находится на самом конце города, а также он не работает по субботам, — чётко, как при прочтении лекции в университете, говорила Клео, краснея до кончиков ушей. Сжимая в пальцах ткань своих широких брюк и глядя в пол, не смея поднять на меня взгляд, она сидела напротив меня, на ковре в моей спальне, в позе лотоса. Луч света из окна падал ей на макушку и окрашивал длинные медовые волосы в светло-пшеничные. Как раз в этот момент в комнату постучали, и зашла моя мама, внося с собой аромат печеного картофеля и специй:

— Тук-тук.

Клео обернулась через плечо, чтобы увидеть её.

— Как вкусно пахнет! — оживилась девушка, как и я, глядя на покоившиеся на подносе тарелки с блюдом. Моя мама мгновенно взяла ситуацию в свои руки, мягко улыбаясь и делая несколько шагов по направлению к столу. Опустив поднос с обедом, она тут же ответила радостным тоном:

— Да, согласна. Только заказала в Нептуне (прим. выдуманный ресторан в городе, где живут персонажи истории), и уже привезли.