Лик

— Эй, что молчим? Идти ещё довольно далеко.

Значит, всё-таки идти.

— Поэтому предлагаю поговорить о чём-то смешном, чтобы не было грустно. Флеминг начинает, — он на мгновение повернулся назад и улыбнулся нам троим. — Рассказывай анекдот.

— Не думаю, что знаю очень много анекдотов.

Точнее, практически ни одного.

— Да не стесняйся, — вставила Рейн, оборачиваясь ко мне с Клео — она успела нас немного обогнать и теперь шла, опережая нас на несколько шагов, в одиночку.

— О, я уверен, Рейн знает много анекдотов, — вырвалось у меня. Клео рядом со мной в этот момент еле слышно вздохнула. Не сомневаюсь, что многим порой надоедали наши словесные перепалки, но я ничего не мог с этим поделать, кроме как ответить хоть чем-то.

— Хорошо, — удивительно скоро согласилась Рейн, даже не поспорив со мной. Я улыбнулся. — Правда, анекдотов я не знаю, — вот это честность. — Зато знаю несколько интересных фактов. Например, вы знали, что у Байрона было четыре гуся? Хотя, что в этом удивительного? Занятнее то, что они всегда ходили вместе с ним.

— Я всегда знал, что творческие люди бывают иногда немного, скажем, необычными, — рассмеялся Вестер, ускоряя шаг. Редкие фонарные столбы вокруг нас кончались, мы вчетвером уже подходили к крайним домам городка, и, признаться честно, я редко бывал в этой части. Впереди расстилалась длинная и тёмная полоса леса. Темнота сгущалась, сверчков было почти не слышно, и всего каких-то несколько метров отделяли нас от раскидистых деревьев, их широких стволов и лесной тропинки. Вестер включил фонарь, его примеру последовали Рейн и Клео. Последней я предложил передать фонарь мне, надеясь, что ей будет так удобнее. Она согласилась.

Несколько метров кончились с поразительной быстротой. Деревья обступили нас со всех сторон, тихо покачивая листвой на ветру. Было такое чувство, что мы входили в какое-то царство, где правили природа, тишина и смолянистый запах шишек. Слова застревали в горле, не хотелось и хотелось говорить в одно и то же время. Ощущалось, что похожее чувство охватило и остальных. Под ногами хрустела листва, где-то в кустах слышались шорохи, от одного из которых Клео рядом со мной дёрнулась.

— Всё хорошо? — тихо спросил её я. Я с трудом различал в темноте её лицо, только видел примерные очертания и посреди тишины слышал её прерывистое дыхание.

— Кажется, да. Спасибо, что спросил, — мягко отозвалась она из темноты, скользнув ладонью по моей левой руке, в которой я держал фонарь. — Прости.

— Всё нормально. Не бойся.

— Хорошо, просто эта тишина напрягает. Как ещё Рейн справляется? — шепнула она мне последнюю фразу.

— А что с ней? — вторил я, сдвигая брови.

— Она жутко боится темноты. Это не то, что я. Я скорее боюсь неожиданностей по типу этих шуршащих кустов. Мне не стоит смотреть фильмы ужасов, больше не буду, всё, — всё ещё шепотом зачастила Клео. А я и не думал, что у Рейн могли быть подобные страхи. Где мои пятнадцать лет, когда я подшучивал со своими друзьями над одноклассниками? Я точно так же мог сейчас напугать Рейн, она бы этого никогда не забыла, но… нет. Я понимал, что не мог до этого опускаться. Задумавшись об этом, я не заметил, как моя рука с фонариком чуть дрогнула.

— Флеминг, не свети в кусты, если не хочешь моей смерти от инфаркта. Вдруг оттуда белка выскочит или ещё кто. Флеминг! — после этих слов Клео я выровнял направление.

Мы опять замолчали. Честно, я в каком-то смысле наслаждался этой вылазкой, пусть и не признавал этого толком. Лес, хорошая осенняя погода, свежий воздух, шуршащая листва под ногами и мягкий свет луны, проникавший через ветви. Не зря Саванна бывала здесь довольно часто.

— О неужели! — прервала тишину Рейн пронзительным возгласом. Мы все устремили взгляды выше дороги, вперёд. Я опешил.

— Автомобильная дорога? В лесу? — так же, как и я, удивился Вестер, усмехнувшись. По правде никто из нас не готов был к этому — узкая полоска асфальта и высокие стройные фонари, свет которых лился на всю площадь дороги.

— Я думала, что не вытерплю ещё несколько шагов этих похождений. Если я когда-либо смогу издать свой закон, это будет закон о фонарях в лесу, — заговорила Рейн уже веселее. Теперь у нас действительно был ориентир, и мы двинулись по самой обочине. Я до сих пор не удосуживался спросить, что же мы на самом деле искали, ведь лес был практически бесконечным, а мы — всего лишь муравьи здесь. Однако я не говорил ни слова, надеясь на удачу или на то, что друзья всё знали и без меня и были уверены в цели поисков. Мне же оставалось только верить и доверять. У меня уже довольно часто отсутствовало право выбора в этом деле.

Под фонарями было невероятно светло, едва ли не как днём. Необходимости в ручных фонарях больше не было. Я уповал ещё и на то, что дорога не позволит нашей компании потеряться и поможет найти то, что мы искали. Ведь искали же мы что-то? Если не саму Саванну, то хоть какой-то намёк. А иначе, не глупа ли была эта прогулка?

Вестер начал говорить, вероятно, чтобы прервать нависшую тишину. Это ещё и помогало не чувствовать себя потерявшимися во всех смыслах этого слова. В душе я потихоньку начинал себя корить за то, что согласился на это бессмысленное приключение. Почему мы не могли сходить в этот злосчастный лес днём, пока светило солнце? Любопытно, в чём же был смысл хождения сюда ночью. Быть может, из-за адреналина в крови? Или так разговоры становились откровеннее, чище? Я уже довольно давно убедился в том, что ночь накладывала собственные фильтры на людей, делая их открытыми и искренними. Хоть я и не мог быть уверен в том, что так казалось не только мне. В ночной тиши и под мерное покачивание листвы деревьев я хотел подолгу говорить о Саванне, пытаться узнать, что же думали о её пропаже остальные, какие чувства рвали их изнутри. Ведь неужели они думали, что могут так долго скрывать их за спокойными выражениями лиц. Такая штука не пройдёт.

— Ущипните меня, если впереди виднеется чей-то дом, — вскрикнул неожиданно Вестер, прорезая мягкий звук шуршащей листвы под ногами.

— Скорее, старая хижина, — почти без эмоций сказала Рейн, пожимая плечами.

Я тоже видел это некое подобие домика. Там, где дорога сворачивала влево, унося за собой и полосу фонарных столбов, в двухстах метрах стояла каменная хижина высотой в один этаж. Издали она выглядела словно сошедшей с экрана ужастика, ещё и в окружении высоких и мрачных елей, касавшихся фасада своими лапами. Поначалу мне пришла в голову мысль, что это могло быть жилище лесника, но свет не горел, да и в целом, чувствовалось опустение. Вряд ли кто-то заходил туда в течение последних нескольких лет. С каждым шагом по направлению к дому, отчётливее виднелся плющ, окутавший кривые стены. С приближением к хижине темнота клубилась гуще, свет фонарей уступал ей место, уходя влево.

— Не думаю, что мы кого-то здесь найдём, — выразила мои мысли Клео.

— По крайней мере, попробуем, — жизнерадостнее добавил Вестер, опять оборачиваясь к нам и улыбаясь. Откуда у него вообще брался этот оптимизм? Но стоило признать: он действовал самую малость. Уверенность равномерным ручьем разливалась по телу. Не всё было потеряно.

— Ау, есть кто? — постучал Цукерман в хлипкую дверь, после чего нам в ответ прилетело эхо. Никто не отвечал. Надежда умеет ускользать в одно-единственное мгновение.

— Может, осмотримся? — предложил я, не желая терять эту возможность. Во мне медленно просыпалось любопытство.

Со мной, к счастью, согласились. Мы вновь включили фонари и решили обойти хижину вокруг. Я вновь шёл рядом с Клео, освещая землю под нами. Удивительно, но здесь, как раньше, не расстилался цветной ковёр из листьев, хотя голых деревьев вокруг было достаточно.

— Такое чувство, что кто-то тут убирался, — озвучил я слова в моей голове, но тихо, чтобы слышала только Клео. Во тьме я с трудом увидел, как её голова коротко поднялась и опустилась. Девушка думала так же, как и я. Это отрицало мысль о запустении. Значит, мы просто не совсем вовремя пришли, никого не застав. Или…