Страница 84 из 97
- Красивое платье! – замечает неожиданно таксист, а я в растерянности хлопаю глазами с заднего сидения.
- Спасибо, — все же бурчу в ответ, а потом встряхиваю головой и насильно натягиваю улыбку и говорю преувеличено бодрее: — Мне очень приятно! У вас тоже отличная рубашка!
Лысый мужчина за рулем расцвел, и на душе стало приятно, что хоть кому-то я смогла подлатать настроение.
Обуяло странное чувство: будто мой внутренний компас сломался. Я бежала, бежала, бежала, а потом поняла, что свернула на обрыв. Хорошо, что вовремя затормозила и теперь смотрела с самого края в бездну.
Я уже могла быть там, в самом низу, и никто бы меня не спас…
Нет виновных в том, что я раньше времени сорвалась, кроме меня самой. И я живо представляла утро, улыбку победителя Смолова и повторение истории.
Я чуть не сорвалась в пропасть, и теперь в груди заходилось сердце, не веря, что еще живо. Этот урок я запомню надолго.
Прошлая я, та серая мышка, упивалась бы сейчас в баре, жалея себя. Влила бы в себя тьму алкоголя и вытворила бы то, о чем бы потом непременно жалела из-за уколотого самолюбия и гордости.
- Девушка, вы такая красивая, не грустите! – вдруг обернулся таксист ко мне на секунду, и тут же повернулся обратно, поделившись добротой. Ложку я ему – он мне две в ответ.
Губы расплылись в грустной, но уже настоящей улыбке. Правда, что это я унываю? Не зря же гуру любви столько вложил в меня, чтобы я травила сама себя?
Как бы не было дурно, я ощущала, что выше этого. Что я не должна упиваться горем, зацикливаться на неудаче. Это словно выпить яд, и ждать, что от этого Смолову станет хуже. Не станет. И я должна извлечь свою выгоду, пополнить опыт и пойти дальше.
Но как же легко это в теории, и как тяжело в практике. Но обидней всего была одна удивительная деталь, которая уколола мою было встрепенувшуюся гордость: единственный раз, когда я не посоветовалась с Ваней и ушла в «самоволку» я наворотила таких дел, что, по ощущениям, спалила целиком родной город.
Хоть я себя уже любила больше, чтобы банально споить, душа требовала действия, направления, выхода. Находиться на одном месте сейчас казалось смерти подобно. И я вспомнила, как Ваня легко решал такую задачу, заполняя до отказа мой день такими эмоциями, которые выбивали другие с полтычка. Те, которые ударяли по базовым инстинктам: голод, смерть, еда, любовь, самореализация.
Если раньше я не могла посмотреть на ситуацию со стороны, копалась в себе, истязала, самобичевала, сожалела, то сейчас поняла, что эмоции пройдут, остынут, как забытый утренний кофе, а впереди, на жизненном пути куча кофеин с разными добавками, с разными видами напитков – выбирай не хочу!
Новая я с удивлением обнаружила, что хоть и спалила родной город, думаю о том, какие новые дома будут на месте старых. Вот только мне не хватало кнопки перезапуска, рычага, на который бы я нажала и перезагрузилась. Потому что умом-то я понимаю, а вот чувства все еще в той комнате с горящими свечами и Смоловым…
Мне нужна была настоящая встряска, поэтому когда я вышла из такси и задрала голову вверх, то все еще не передумала.
Троллей – при этом слове в голове возникает кривая морда мультяшного персонажа, но никак то занятие, которым я хочу сейчас заняться. Когда я в первый раз услышала это слово, подумала, сто коллега шутит. Тогда она сказала, что собиралась пригнуть с башни на веревках, но струсила в последний момент, и тогда согласилась на полумеру: пролететь на скорости четыреста метров по натянутой веревке над рекой.
С раздражением покосилась на платье и подумала о своей недальновидности. Вот как гуру любви хорошо поработал – накрепко забил понятие о женском силуэте в одежде так, что руки сами тянутся к такой одежде.
- Вы в веревочный парк, на прыжки или на троллей? – тут же ко мне подошел молодой парнишка в ярко-салатовой футболке.
- Я в платье… — запоздалое сожаление отозвалось грустью. Вот дуреха…
- У нас есть в аренду не только удобная обувь, но и одежда, — невозмутимо отразил мои метания сотрудник.
- Даже так? – удивилась не на шутку. Вот это прогресс!
- Конечно. Только у одного из трех человек подходящая обувь, ведь нужно, чтобы она была спортивная и крепко сидела на пятке. Примерно половина гостей приезжают неподготовленными на разведку, и, благодаря прокату, могут сразу испытать бодрящие ощущения.
- Ого! Вот это сервис!
- Разумеет, это не бесплатно…
- Разумеется, — тихо засмеялась я. – Показывайте, куда платить и сколько!
Через двадцать минут я сидела на вышке и думала о том, как бы дать деру. Что это я? Зачем это мне? Страшно – жуть! Не хочу, не буду!
- Я передумала, — обернулась к инструктору, смотря на закатное солнце и темнеющую реку внизу. – Не надо возвращать денег, просто снимите меня отсюда.
Молодой человек почесал короткую бороду, стрельнул хитрым взглядом в мою сторону и подошел сзади, тихо бормоча:
- Конечно, конечно.
А сам вместо того, чтобы развязать, подтолкнул вперед, и я полетела!
Вжу-у-у-у-ух! – неслась я над рекой и бессовестно орала так, слово за мной гонятся все страхи разом.
Это было очумительно, тьфу, то есть удивительно! И до опупения страшно!
Воздух свистел в ушах, глаза вылезали из орбит, сердце осталось где-то на вышке и тревожно замерло. Я сжалась, вцепившись в эту, казалось бы, хиленькую веревочку страховки и молилась, чтобы ни одно крепление не вздумало ослабеть, пока я здесь. Потом – хоть пожар, но не сейчас!