Страница 5 из 52
- Ты? Ну-ка повтори, кто ты, чёрт побери? – орет Зандер мне в ухо.
- Меня зовут Ава. И сейчас я везу тебе обратно и то, и другое, – пытаюсь вернуть себе спокойствие и не уходить от темы, но моё сердце бешено колотится. Я не уверена, от нервов ли это, от злости на Зандера, или от того и другого вместе.
- А я вызываю полицию! Дай Воуна к телефону прямо сейчас!
Я громко сглатываю, зная, что умолять не вмешивать полицию, бессмысленно. Затем я вручаю телефон Вану и гляжу в окно, на пиццерию прямо по дороге.
Я не могу вспомнить последнее блюдо, которое ела перед тем, как все началось. Бог знает, я едва ела что-либо с тех пор. Если бы у меня было достаточно денег, я бы выпрыгнула из машины и схватила кусочек, особенно если это могло быть моим последним блюдом.
- Что? - рычит Ван в телефон, его взгляд становится все более яростным, пока он слушает все, что говорит ему Зандер. – Нет! Если ты вызовешь их, я скажу, что больше не хочу жить с тобой, - кричит Ван в телефон.
Я задаюсь вопросом, что Зандер такого сказал, чтобы так расстроить ребенка?
- Не зови меня так! – снова кричит он в телефон, а затем бросает его в ветровое стекло. Я ожидаю, что либо разобьется телефон, либо стекло. Но всё уцелело. Впрочем, Ван также не предпринимает никаких попыток поднять гаджет.
- Ты в порядке?
- Нет, - фыркает он.
Я мешкаю, чтобы спросить, но я не могу оставить это так.
- Хочешь поговорить об этом?
- Ненавижу его! – выкрикивает он, его мгновенный срыв шокирует.
Я позволяю этим звукам немного повисеть в воздухе, не зная, как ответить. В конце концов, Ван продолжает, так что мне и не приходится как-то реагировать.
- Он думает, что все знает, и что он такой совершенный! Ну, он не знает всего, и он не совершенен!
- Никто не совершенен, - говорю я нежно. – И никто в мире не знает всего.
- Да ну, мои родители считали его совершенством.
- Думаю, родители обычно ослеплены, когда дело касается их детей, - осторожно объясняю я. Это непростая тема для разговора, учитывая, что я никогда не встречалась с ними. Впрочем, я совершенно уверена, это довольно распространено у детей, у которых есть братья или сестры.
- Они не любили меня так, как его, - шепчет он словно признание. В сердце снова начало тянуть, когда задумываюсь, как же сильно я сопереживаю ему, хотя знакомы так недолго.
- Моя старшая сестра тоже была идеальной. Наша мама обожала ее. Взрослея, я всегда знала, что у них особенная связь. Люди говорят, что младший всегда особенный, потому что ты для родителей последнее всё. Но я думаю, что намного более особенно быть первенцем. С этим ничто не сможет поспорить.
Ван кивает согласно прежде, чем полностью осмыслить то, что я сказала, доказывая этим, что он сообразительный ребенок.
- Почему ты говоришь, что она была идеальной? Что с ней случилось?
Теперь на сердце тяжесть по другой причине. Я никогда не говорила об этом, но может быть сейчас что-то хорошее сможет выйти из этой истории. Если меня вскоре поймают, тогда, по крайней мере, я смогу сказать, что сделала что-то полезное в своей жизни, даже если это будет просто что-то маленькое.
- Она умерла несколько лет назад. Её ограбили и застрелили; убита из-за тридцати восьми долларов в кошельке, – голос звучит механически, но я просто не могу добавить никаких эмоций. Если я это сделаю, тогда обязательно разревусь. Если это случится, тогда вся эта ситуация захлестнет меня, и я долгое время буду в сопливом беспорядке. Достаточно долго, чтобы отвлечься, и тогда меня легко можно будет поймать.
Ван, впрочем, не выглядит шокированным или огорченным этим, больше похоже будто ему любопытно.
- Таким образом, твоя мама теперь любит тебя больше?
- Нет, она умерла ещё раньше сестры. Когда мне было четырнадцать, у неё обнаружили рак. Сестра даже через это проходила идеально — ухаживала за ней и помогала, все еще получая при этом отличные оценки. Она выпустилась с наивысшими балами. Я не могла даже близко подойти к этому, а я не бодрствовала половину ночи, убирая за мамой после того, как она… - я смотрю на Вана и решаю, что эти детали лучше оставить невысказанными. – В любом случае я понимаю, о чем ты говоришь. Но только потому, что все кажется другим, не значит, что они любят тебя меньше.
- Ты не понимаешь, – Ван громко вздыхает, как будто вся тяжесть мира на его плечах и никто этого не понимает. – Мама постоянно говорила о нем. Она постоянно рассказывала, как сильно скучает по нему, когда он съехал от нас. Она никогда не скучала по мне.
- Как часто твои родители видели Зандера?
Ван передергивает плечами.
- Он обычно приезжал раз в неделю на семейный ужин.
- Могу поспорить, что она скучала по нему больше, потому что у неё была возможность проводить с тобой много времени. Ещё могу поспорить, что, если бы мы прошлись по тому времени, что вы провели вместе, ты бы выиграл, раз уж ты все ещё жил с ними.
- Неважно. Они все равно любили его больше, - упрямо заявляет он.
Я понимаю, что это не та битва, которую я когда-либо собиралась выиграть.
- Ладно, но вряд ли это вина Зандера.
- Теперь ты на его стороне? Даже учитывая, что он хочет вызвать копов, чтобы тебя арестовали?
Я сглатываю, задаваясь вопросом, ждут ли там меня копы или они прочесывают улицы в поисках нас?
- Я не на его стороне. На твоей. Послушай, ты кажешься невероятно умным, без сомнения намного умнее мужчины, хоть и управляющего сыскным агентством, но не могущего даже предотвратить кражу своей машины, - спешу сказать, надеясь вернуть Вана обратно на свою сторону, спихивая Зандера под автобус.
Срабатывает. Ван тут же издает тихий смешок. Совсем короткий, но я поработаю с этим.
- Я просто говорю, что, если Зандер – единственная семья, которая у тебя есть, в самом ли деле ты хочешь проводить все ваше время в ненависти к друг другу? Просто кажется, будто ты тратишь множество усилий, которые не приносят результатов.
- Но он так раздражает, - торопливо бросает мальчишка, как будто это все объясняет. – Он обставляет меня во всем и ведёт себя так, словно я какой-то непослушный, глупый лузер. Но это он лузер!
- Зандер может быть старше и успешнее, чем ты сейчас, но, честно говоря, он всегда будет впереди тебя. – Ван кривит лицо, и я спешу продолжить. – Это значит, что к тому моменту, как ты достигнешь рассвета своей жизни, его время пройдет. Он будет настоящим стариком. Он первым лишиться своих волос, первым наденет подгузники для взрослых, первым начнет пускать слюни и вечно не туда класть свою вставную челюсть. Плюс ко всему, ты будешь способен победить его во всем. Моложе, здоровее, сильнее и, определено, умнее, – я подмигиваю мальчишке, когда он снова смеется, в этот раз более открыто, и эта улыбка так и остаётся на его лице.
Мысленно я напоминаю себе, что Зандер лишь на несколько лет старше меня. Мне стоит быть осторожней, прежде чем говорить такое. Хотя, в моем затруднительном положении, можно будет считать крупным везеньем, если я доживу до этого возраста.
- Так кто у тебя остался, если твоих родителей и сестры больше нет? – спрашивает наконец Ван, его внимание полностью сосредоточено на мне.
Я грустно улыбаюсь: никогда не чувствовала себя более одинокой, чем сейчас.
- Никого, – я мотаю головой в надежде ослабить жалость к себе, которая туго спеленала всё моё существо. Мне нужно прекратить жалеть себя. Разве я не пытаюсь подбодрить Вана?
- Но Зандер может помочь тебе, - быстро вмешивается Ван. – Ты можешь поошиваться с нами, и тебе больше не придётся быть одной.
Это такой простой ответ, полный невинности!.. Это проще сказать, чем сделать.
Затем вспоминаю, что я совершенно незнакомый ребёнку человек только с несколькими долларами в кармане в добавок к своему имени. К тому же, я фактически похитила и Вана, и машину Зандера. Какой бы ни был исход этой ситуации, но в любом случае меня ждёт арест, в результате чего меня все-таки передадут в руки Брайана. Потом моя жизнь будет окончена.