Блеснув на солнце

Каждое утро перед завтраком и вовремя его весь пансионат покрывает песня „ А на дворе расцвела ароматная груша…”. Мелодия и слова песни летние, южные, курортные, настраивают на хороший день. Встав, Павел по давней домашней привычке идет на утреннюю зарядку. Спускаясь к морю по извилистой тропинке, с удовольствием оглядывает свежую листву кустов, слушает пенье птиц, вглядывается сквозь листву в сторону моря – вот-вот должно появиться. Проходя холодным тоннелем под железной дорогой, пригибается под низким гулом проходящего поверху поезда и выходит на гальку пляжа. Здесь он глубоко дышит, машет руками-ногами, приседает, бегает, и наконец, стремглав бежит, все выше и выше поднимая колени, бороздя воду, и наконец, падает в нее обессиленный. Как приятно первое погружение в море!

После завтрака пансионеры стадом тянутся к морю. Те, кто не купался утром, спешат, спешат – дни у моря в цене. Павел остается на солнце пока оно не накалило всю гальку, потом прячется от него в тени валуна или под крышей навеса, и снова купанье за купаньем. После долгожданного обеда короткий сон в жаркой комнате. Но не спится и Павел, взяв тетрадь и ручку, выходит во двор. Сонно, еле волоча ноги, входит в легкую тень деревьев и садится на скамью. Окунулся в блаженную прохладу и под ленивые звуки цикад коротает жаркое послеобеденное время, дожидается спада жары.

Было намерение написать письмо маме, но отложил впечатления –как-то не просятся на бумагу, начал, но не пишется. Потому занялся расчетами процентных выплат до конца года и далее, которые ожидают его по возвращении. Ведет расчеты, останавливается, дойдя до очень впечатляющих сумм, и погружается в мечты. Неужели вот так, просто, вложив небольшую сумму, можно поправить свое скромное финансовое положение. Но, видимо, компания имеет бизнес-план, произвела расчеты, заключила договоры с покупателями продукции. Читал о инвестиционных венчурных компаниях и проектах, когда прибыль бывала очень высокой. Наверно и “Selva ” – из подобных. Единственно, что смущала – это блеклая личность директора. Но Павел отметал это сомнения, найдя защитный аргумент – за его спиной стоят настоящие мужчины, могучие, головастые. Этим он себя успокаивал и продолжил рассчитывать до суммы, достаточной для приобретения автомобиля “Жигули” седьмой модели. Получалось, что и года не пройдет, если получаемые проценты снова вкладывать. Отложил расчеты и в полудреме, внимая пенью цикад и вдыхая запахи горного лесочка, дотянул до четырех часов, спустился по заброшенному саду и разбитым ступенькам к морю. Место не посещаемое, основные залежи людей в отдалении, там же на столбах терраса под навесом. Сведения об опасности солнечных лучей для здоровья людей и последствиях длительного загорания достигли и Павла. Поэтому на диком открытом берегу пробыл недолго, искупался и как краб забрался в прохладу большого камня с углублением. К шести часам беспощадная жара спала, и Павел пришел на общий пляж.

Несколько дней до этого видел пару – симпатичную высокую девушку и парня, внешний облик и манеры и золотое оцепление шеи которого выдавали его простое происхождение и позволяли думать о неблаговидной деятельности – то ли бандит, то ли вор. Девушка была под стать, выглядела довольно просто и покорно. Приехали и находились они всегда вместе. Но через короткое время цепи стали видны возле другой девушки и днем и вечером. Покинутая же невозмутимо пребывала одна. Это удивило Павла, и он предположил, что бедная девушка была содержанкой. Вывод огорчил его, не смотря на то, что подтверждения тому не было. На душе всегда становилось нехорошо, когда он видел ее или новую пару.

Вечерами играл в волейбол, а с темнотой направлялся к морю. Легкая днем дорожка становилась незнакомой, из кустарника и деревьев звучали ночные трели неизвестных птиц или древесных лягушек. Опускаясь к морю, слышал все отчетливее и отчетливее сначала гул, потом он усиливался, а на берегу добавлялся шум перекатываемой волнами гальки. Море пахло. Воды вздымались и опускались, приближаясь к берегу, распластывались. Тонкий клинышек воды с пеной по всему бесконечному берегу с его гальками и песками засасывался морем, как поцелуем, и исчезал. Оставалось темное пятно. Море и воды кончались берегом. Все море и берег освещала луна, а с навеса по прибрежным водам шарил луч пограничного прожектора.

В один из последних вечеров одинокий и грустный Павел спускался к морю. В душе печалился, что в пансионате не оказалось притягательной девушки, к которой захотел бы подойти, которой хотел бы сказать и обязательно нашел бы приятные фразы. Но ни одна не тронула взгляда, а тут уж не до звучания душевных струн.

За одним из поворотов, на небольшой каменистой площадке, под уходящей вверх стеной горы, горит костер, сидят и разговаривают две девушки и парень. Проходя рядом, Павел услышал от одной из них:

––Неужели к морю в такую тьму идете?

––Да, к морю, а куда же еще тут деться? Ни кафе, ни танцев, все далеко за горами.

––Если бы и захотели, сегодня и за горами, у соседей, не танцевальный вечер. Присоединяйтесь к нам.

Свет костра позволил разглядеть бутылку вина. Павел смущенно произнес:

––Спасибо за приглашение, но у меня ничего при себе нет для компании.

––Ничего, всем хватит, ободрила его та же девушка.

Павел присел на корточки, молодой человек протянул ему стакан вина. Павел сказал тост за милых девушек, разглядеть которых из-за темноты было невозможно. Но какое значение это имело. Его спасли от одиночества, приютили неприкаянного. Спасибо им за это, какими бы они ни были. Все трое оказались из Ленинграда, остановившую меня девушку звали Валя. Вино уже кончилось, свежело, было поздно, решили пойти купаться. Павел с Валей пошли к воде. В свете прожектора и луны Павел увидел простое русское лицо Вали и приятные округлости там, где им следовало быть. Проплыли немного, повернули назад и навстречу друг другу, встали на дно и приблизились. Не обнять Валю было нельзя, и не поцеловать тоже. Так и случилось. Стыдно только было глазастого и близкого луча прожектора, далекая луна казалась союзницей. Павла охватил озноб, он начал дрожать, чуть ли не стучать зубами от нахлынувшего холода и еще чего-то. Объятия Вали согрели и успокоили его. О ее друзьях на берегу они забыли.

Дорога в сторону дома радовала Павла, и когда он сел в купе, и когда смотрел на море во тьме и огни на станциях, он мысленно радостно обращался к морю “прощай Черное”. Через сорок часов он будет дома! От радостного состояния его отвлек звук храпа соседа на нижней скамейке купе. Тот спал на спине, но рассмотреть лица было нельзя – в купе было темно. Павел устроился напротив, и как прежде, в счастливом состоянии в надежде уснуть. Сон не шел толи от радости, толи от перестука колес. Сосед мерно похрапывал. Павел завидовал ему, как и всем кто умеет спать в поезде или в автобусе. Дорога тогда кажется короткой. Но сон не шел. Тогда Павел взвалил причину бессонницы на соседа.

––Это его храп не позволяет уснуть. Как быть?

Протянул руку и толкнул соседа. Действие возымело результат – храп прекратился. Павел лежит, чувствуя, что сон вот-вот придет к нему. Храп возобновился. Снова ткнул рукой, но чуть сильнее – есть результат. Через короткое время – снова звуки. Тогда Павел, отбросив интеллигентную мягкость, со злобой пнул соседа ногой. И так, при пинках и толчках Павла, поезд продвигался на Север. Измученный работой руки и ноги, Павел наверно уснул. Проснулся уже ярким утром, сосед сидел на своем месте. Павел, не подавая вида о избиении его ночью руками и ногами, натужно произнес:

––Доброе утро, как спали?. –Сосед приветливо посмотрел на Павла, улыбнулся:

––Знаете, очень хорошо, даже удивляюсь. Наверно намучился в Туапсе.

––Да, намучался, а меня как измучил, – усмехнулся про себя Павел. –Благодать на чужих костях, так сказать.

За завтраком завязался разговор. Сосед оказался инженером-строителем, лет сорока пяти, с полной фигурой, упитанный. Его компания занимается укреплением ползучих грунтов под строениями. Бурят наклонные штольни под ними и наполняют их расплавленным пластиком или стеклом. В Краснодаре ему предстояло выходить. Прощаясь, Павел жал ему руку искренне, как милейшему соседу, упрекая себя: