Страница 5 из 22
Офицеры быстро сменили юнкеров на позициях, а двухорудийный офицерский взвод сменил юнкеров-артиллеристов. Трое суток, с 5 (18) по 8 (21) февраля, батальон полковника Лаврентьева сдерживал ежедневные атаки красноармейцев со стороны Батайска, пресекая все попытки врага овладеть мостом.
Глава вторая
Зверево
Зверево. Именно вблизи станции с таким ёмким названием в середине января 1918 года произошли события, поражающие воображение своей бесчеловечностью. Они стали яркой иллюстрацией взаимной ненависти и непримиримости обеих сторон конфликта. В названии маленькой станции словно бы отразилась суть братоубийственной бойни… Конечно, это простое совпадение, но в нём маячит кошмарная гримаса одной из самых тяжёлых страниц российской истории. А ведь это было только начало междоусобицы…
С первых дней января над донской казачьей столицей сгущались тучи. «Прикрытие Новочеркасска лежало всецело на состоявшем по преимуществу из учащейся молодёжи партизанском отряде есаула Чернецова, – отмечал А. И. Деникин. – В личности этого храброго офицера сосредоточился как будто весь угасающий дух донского казачества. Его имя повторяется с гордостью и надеждой. Чернецов работает на всех направлениях: то разгоняет совет в Александровске-Грушевском, то усмиряет Макеевский рудничный район, то захватывает станцию Дебальцево, разбив разбив несколько эшелонов красногвардейцев и захватив всех комиссаров… Между тем 11 января большевики берут станицу Каменскую, создают военно-революционный комитет и объявляют его правительством Донской области»[18]. Спустя несколько дней после создания военно-революционного комитета в станице Каменской его председатель донской урядник Подтёлков[3]отправился в Новочеркасск с ультиматумом к донскому правительству о передаче ему власти. Несколько вернувшихся с фронта донских полков примкнули к красноармейцам. У красного казачества появились свои вожаки. Кроме Ф. Г. Подтёлкова, среди них тогда выделялись Ф. К. Миронов, Н. М. Голубов и М. В. Кривошлыков.
Во второй половине января малочисленные отряды партизан-добровольцев полковника Чернецова, войскового старшины Семилетова, есаула Карпова, войскового старшины Мартынова и другие небольшие партизанские формирования едва сдерживали натиск красноармейских частей на разных участках фронта, и атаман Каледин забил тревогу, требуя помощи от генерала Корнилова.
Фронт Добровольческой армии тоже трещал по швам. Затыкая бреши в обороне Ростова, с одного участка на другой лихорадочно перебрасывались поредевшие, уставшие от нескончаемых боёв добровольческие части. Однако для защиты Новочеркасска всё же направили 1-й офицерский батальон полковника Борисова.
В батальоне находилось всего около 150[4] человек. Пополнение его рядов шло крайне медленно – с 1 (14) января записалось всего 10–12 офицеров, поскольку добровольцам стало почти невозможно пробраться через кольцо фронтов. Лишь немногим смельчакам удавалось просочиться в Ростов, и то с огромным риском для жизни.
Для прикрытия тыла отряда есаула Чернецова и охраны железнодорожного моста с 15 (28) января на узловой станции Зверево обосновался добровольческий взвод. Пост у моста всё время находился под прицелом красных. За снежной равниной, приблизительно на двухвёрстном расстоянии, они установили два пулемёта. Не жалея патронов, они открывали огонь по любому человеку, появившемуся на мосту. «Два пулемёта, и около них маячит всё время человек десять, – писал С. М. Пауль[19]. – Моим товарищам по оружию, это, наконец, не понравилось. Прапорщик Паслин вторым выстрелом на прицеле “3200” сбил одного из “товарищей”. Моментальная фотография! Все “товарищи” бросаются на землю, лежат, не поднимаясь, с полчаса, потом ползут назад, утаскивают с собою пулемёты и исчезают за бугорками»[20].
16 (29) января с запада, по Харьковской ветке со стороны станции Гуково, красные перешли в наступление. Их разведку боем добровольцы отбили с большим трудом. В тот же день, совместно с подошедшей на станцию группой чернецовцев, взвод предпринял вылазку, потеряв при этом убитым поручика Арбатского.
Разведка донесла, что на станции Гуково красные накапливали крупные силы, готовясь атаковать Зверево. Ударить они могли в любой момент. Командир взвода срочно связался с Новочеркасском и запросил подкрепление. Время поджимало, однако 17 (30) января, ввиду забастовки железнодорожников, 1-й офицерский батальон выехать не смог. Машинисты сбежали с паровоза. Их поиски не увенчались успехом, и полковнику Борисову пришлось искать людей, способных управлять паровозом, среди своих подчинённых.
По счастливой случайности нашлось несколько офицеров, имевших необходимые знания, и лишь утром 18 (31) января состав смог покинуть Новочеркасск. Набрав максимальную скорость, с короткой остановкой на станции Сулин, всего за 66 минут поезд преодолел расстояние в 95 вёрст до станции Зверево, где его с тревожным нетерпением ожидал добровольческий взвод.
Утром 19 января (1 февраля) выставленная батальоном застава спугнула красных разведчиков, после чего полковник Борисов решает перейти к активным действиям. Он приказал командиру 2-й роты штабс-капитану Добронравову внезапным ночным налётом выбить красных со станции Гуково. По разведданным, отряд красноармейцев насчитывал многие сотни бойцов, но полковник Борисов посчитал, что 35 штыков 2-й роты будет вполне достаточно для успеха дела. Добровольцы недоумевали по этому поводу, но приказ есть приказ…
В степи не на шутку разыгралась метель, затрудняя видимость. Считалось, что это поспособствует внезапности операции. Примерно в 15 часов штабс-капитан Добронравов повёл свою роту вдоль железнодорожного полотна, и вскоре она исчезла в снежной круговерти. Часа через три дежуривший на телеграфе старший портупей-юнкер Козлов уличил телеграфиста в тайных сеансах связи со станцией Гуково. Выяснилось, что уже в момент выхода на задание 2-й роты он сообщил об этом красным. Предателя расстреляли и немедленно отправили связных во 2-ю роту, чтобы вернуть её. Но тщетно – рота словно исчезла. Проплутав некоторое время среди непроглядной метели, связные вернулись ни с чем. А к ночи на станцию Зверево вышло 7 офицеров – это всё, что осталось от 35 душ 2-й роты.
Согласно их рассказу, чтобы не сбиться с пути в метельной степи, первые семь вёрст штабс-капитан Добронравов вёл роту вдоль железнодорожного полотна. Когда же до станции Гуково оставались последние три версты, рота приняла влево к оврагу и двинулась к станции с дозорами впереди и по бокам. В метельных сумерках видимость почти нулевая. Передние дозорные внезапно в упор столкнулись с красными. Грянул винтовочный выстрел. Тут же рота развернулась в цепь. Но огонь с фронта мгновенно поддержали вражеские пулемёты с обоих флангов, взяв добровольцев в огневые клещи. Им стало ясно, что рота угодила в ловушку. Штабс-капитан Добронравов скомандовал отход. Но не тут-то было! Снежная вьюга мгновенно превратилась в свинцовую. Добровольцы метались из стороны в сторону в непроглядной мгле, ища лазейку в западне.
Прапорщик Пауль, в дни боёв у станций Зверево и Гуково офицер 1-й роты, впоследствии вспоминал: «…наша вторая рота, идя в атаку, попала под заградительный огонь из пулемётов, установленных на мельницах и крышах домом, и отступила, понеся большие потери»[21].
Один за одним, как подкошенные, падали в снег убитые и раненые офицеры. Вражеская пуля нашла и штабс-капитана Добронравова. Его подняли и попытались вынести, но он отказался от помощи. Не желая быть обузой, в резких выражениях он приказал оставить его и уходить.
3
«Будущий “президент Донской республики”» – с нескрываемым сарказмом писал о нём А.И. Деникин. – Примеч. авт.
4
На тот момент ещё 80 чинов батальона находилось в различных командировках. – Примеч. авт.