Страница 8 из 15
Помимо меня в отряд прибыло ещё восемь молодых лейтенантов. Четверых отправили на учебный пункт, ещё четверых – на заставы. Я попал на учебный пункт – командиром взвода. Замполитом моей роты был лейтенант Виталий Бубенин. Он-то и предложил мне служить на 1-й заставе, находившейся на правом фланге отряда: «Поехали со мной. Будем служить в тайге, подальше от начальства». Я согласился и вскоре был назначен на должность заместителя начальника заставы по боевой подготовке – зампобою. Собственно, никакой заставы в тот момент не существовало, её только предстояло построить на участке, который прежде охраняла другая застава – «Нижне-Михайловка». В сентябре 1967 года Бубенин, в составе первого десанта высадился на месте будущего расположения и заложил здание новой заставы. Я прибыл чуть позже.
В первые же дни пребывания на новом месте начальник заставы и замполит решили провести рекогносцировку. Пошли на правый фланг и… заблудились в тайге. С трудом нашли обратный путь. Затем отправились на левый фланг и вновь заблудились! Места были совсем дикие, ни дорог, ни троп. Лишь далеко в тылу проходила старая заброшенная дорога. Вспоминает ефрейтор заставы «Кулебякины сопки» Валерий Захаров:
– По призыву на военную службу я сразу попал в Иманский погранотряд. После учебного пункта направили на заставу «Кулебякины сопки». Первое время личный состав размещался в большой палатке, поскольку застава еще достраивалась. Наступала зима и, чтобы быстрее переселиться в помещение, мы под руководством начальника заставы Виталия Бубенина помогали строителям и одновременно несли службу по охране границы…
Постепенно личному составу и приданной строительной роте удалось обустроить и заставу. Посреди тайги были поставлены две палатки – на пятьдесят человек каждая. Чуть позже появились сборно-щитовые строения. В них разместились дома офицерского состава – ДОС. Была подготовлена вертолётная площадка. А через три месяца в строй был введён весь комплекс заставы – с казармой на 50 человек, складами и конюшней.
15 октября застава приняла под охрану участок границы. Участок был протяжённым – до 30 км. На заставе по штату было пятьдесят человек. Кроме того, из отряда на усиление присылали резервы, как правило – из состава мотомангруппы (ММГ). До конца 1967 года в расположении заставы помимо штатного состава находилась ещё и строительная рота.
Следует отметить, что качество личного состава на новой заставе оставляла желать лучшего. Вспоминает Александр Кочкин:
– Личный состав нам достался «хороший» – в основном «залётчики», прослужившие к тому моменту по одному-два года. Без пребывания на гауптвахте почти ни одного не было! Помнится, когда я только знакомился с подчинёнными, ко мне подошёл разжалованный старший сержант Бурницкий, такой здоровый, на голову выше меня. Пощупал рукав моего кителя и говорит: «О, лейтенант, какое хорошее у тебя ПШ (полушерстяное обмундирование)! Мне, как раз к «дембелю» такое подойдёт!» Разумеется, были и нормальные ребята, например – председатель комсомольской организации Куликов. Хороший парень, тихий и спокойный. Но с большинством пришлось много работать, воспитывать. Помаленьку удалось навести порядок. Ребята-то были взрослые, по двадцать – двадцать три года. А 7 ноября, когда выпал снег, на заставе соорудили импровизированную баню. На берегу ручья разложили костры, в чанах нагрели горячей воды, и так помылись. Экзотика!
Дубины вместо автоматов
С начала ноября 1967 года, когда замерзла река Уссури, на участке Иманского отряда начались систематические провокации со стороны китайцев. Самым сложными для охраны местами были два острова: Киркинский, расположенный на участке 1-й заставы, и Даманский – на участке 2-й. Китайская сторона называла их Чжэньбаодао или Чженьбао (Даманский) и Цилицинь (Киркинский).
Трудностей добавляло то, что оба острова находились за фарватером реки, ближе к китайскому берегу, отделённые от него узкими протоками. Это позволяло нарушителям с сопредельной стороны легко преодолевать линию границы, проходившей по этим протокам. Они демонстративно выходили на лед между нашими островами и нашим берегом для установки рыболовных сетей или же пытались обойти острова, расположенные ближе к китайскому берегу, тем самым показывая, что они принадлежат Китаю.
Постановлением правительства советская сторона в разрешительном порядке позволяла китайцам лов рыбы до середины реки без выхода на острова и судоходство по фарватеру. Но сопредельную сторону не устраивал разрешительный порядок. Китайцам было важно продемонстрировать, что им принадлежат не только острова, но и половина реки.
На участке 1-й заставы, у острова Киркинский, советским пограничникам приходилось иметь дело с хунвейбинами. Против 2-й заставы, у Даманского, провокаторами выступали военнослужащие НОАК
Большинство провокаторов были молодыми людьми, привезёнными на границу из тыловых районов Китая. Примечательно, что на участке Иманского отряда у китайцев было что-то вроде разделения сфер – как правило, на участке 1-й заставы провокациями занимались гражданские лица – хунвейбины. Против соседней, 2-й заставы, действовали китайские военнослужащие.
Долгое время начальство, как Тихоокеанского округа, так и более высокое – из Москвы, никак не могло определиться, как именно охранять острова, находившиеся за фарватером. С одной стороны, нужно было не дать сопредельной стороне занять острова. С другой – не спровоцировать её на вооружённый конфликт. Поэтому приказания порой противоречили друг другу. То приказывали контролировать острова методом наблюдения, но на них не заходить. То, напротив занять их и не допускать туда китайцев.
Пограничники, обязанные предотвращать эти провокации, оказывались в двусмысленном положении. С одной стороны, им категорически запрещалось применять огнестрельное оружие. С другой – они должны были не допустить проникновения граждан Китая на советскую территорию.
Зачастую у «рыбаков», нарушавших границу, была одна снасть на несколько человек. Зато цитатник Мао Цзэдуна был у каждого
Самой проблемной точкой стала северная оконечность острова Киркинский. Он довольно-таки большой. От советского берега Уссури до острова было 400 метров. Между ним и китайским берегом находилась протока в 20–25 метров, по которой проходила линия границы. В этом узком месте и происходило большинство провокаций. Вспоминает Александр Кочкин:
– Мне впервые довелось участвовать в выдворении провокаторов довелось в районе Киркинского. Это было в конце ноября 1967 года. Бубенина на заставе в тот момент не было. Семнадцать нарушителей вышли на лёд реки и принялись ставить сети.
Доложив обстановку в отряд, я с 9 пограничниками на автомашине ГАЗ-69 по льду Уссури через 10 минут прибыл на место. Все нарушители оказались в одинаково новых полушубках, с пешнями и одной сетью на всех. Я, как учили, начал терпеливо объяснять этим «мирным рыбакам» что они нарушили границу. Для этого предварительно заучил три-четыре выражения на китайском. Нарушители стали что-то лопотать в ответ. Тут мои подчинённые говорят:
– Товарищ лейтенант, что вы тут с ними разговариваете! С ними нужно действовать проще.
Для начала они показали китайцам направление куда двигаться, и когда те загалдели в ответ, то самых несговорчивых отправили «юзом» по скользкому льду Уссури. То есть двое пограничников брали одного китайца сзади за воротник и пониже спины, нагибали и пускали по гладкому льду как шар в кегельбане. Благо, лёд был гладким. Китайцы принялись сопротивляться. Они были вооружены пешнями. Один ударил нашу служебную собаку. Тот, здоровенный такой кобель, в ответ лязгнул зубами – порвал драчуну полушубок. Больше никаких повреждений причинено не было. Выдворив этих так называемых китайских рыбаков до границы, мы демонстративно построились у северной оконечности острова Киркинский. Не прошло и десяти минут, как на китайском берегу (это в 20–25 метрах от нас) появился грузовик, вроде нашего ЗИЛ-130, на котором было смонтировано четыре мощнейших рупора. Их мощность была такой, что слышно было за тридцать километров!