Страница 48 из 169
Домой пришлось идти пешком, через дворы, чтобы меньше попадаться на глаза случайным прохожим. Своего лица я не видел, но мог представить, что картина там малоприятная: переносица жутко болела, каждый шаг отдавался молотком куда-то в лобную кость. Хотелось одного - поскорее вернуться домой, принять анальгин и лечь спать.
- Эй, красавчик, далеко идёшь? Забегай на огонёк.
Две девчонки, каждая с сигаретой в руке, сидели под грибком на детской площадке. Рядом на лавочке по бутылке пива. Та, что левее, глупо хихикнула, и принялась укорять подругу, чтобы не приставала "к мужикам".
- Мало тебе приключений, Танька! А если он маньяк какой? Ох, бл*ть, - выругалась она, прикрыв рот ладошкой. Глаза как блюдца – на пол лица.
Подтянув к себе сумки, обе замолкли, провожая меня испуганным взглядом.
Только дома я понял, что же их так испугало.
Тихо, чтобы никто не услышал, пробрался в гостиную и мельком взглянул в большое настенное зеркало: нос, щёки, подбородок, даже лоб – всё в подсохшей крови. Белая футболка заляпана бурыми пятнами, джинсы и куртка в пыли. На кроссовках толстый слой грязи.
Главное, чтобы мать не увидела, её же инфаркт стукнет.
Скинув обувь, еле слышно направился к лестнице. Шлепая босыми ногами, из кухни вырулила Карина, держа в руках тарелку с бутербродами.
- Что-то ты рано сегодня… Ой, - сестра округлила глаза, и не успел я поднести палец к губам, как она заорёт: - Ма-ам, Яна избили!
***
- А я говорила, говорила не ходить в тот район, там же гопники одни живут! – причитала мать, проводя по моему лицу ватой с антисептиком.
Запрокинув голову назад, полулежал на кресле, в ноздрях по ватному тампону. Пять ярких лампочек по сто ватт нещадно били в глаза.
- Да всё нормально, говорю же, - прогундосил в ответ.
- Вижу я, как нормально. Переносица вон как распухла, кровь так и хлещет! Рома, так что там со скорой?
- Не могу дозвониться, всё время занято! – выругался отец, застёгивая на ходу рубашку. – Сам в травмпункт отвезу. Собирайся давай.
- Ну какая скорая? Что за паника? Первый раз что ли нос разбили?!
Я понимаю, мать есть мать, но её привычка раздувать из мухи слона неимоверно бесила. Ну что я, маленький что ли, теперь из-за разбитой коленки истерику начнём закатывать? Спорить с ней сейчас точно дохлый номер. Недовольно поднялся и поплёлся обуваться.
- Лучше молчи, и отцу не перечь! А если перелом? А если кость раздроблена? – засовывая в батин портфель необходимые документы, мама как наседка бегала по комнате, вслух перечисляя: паспорт положила, полис положила...
Превозмогая пульсирующую боль в висках, наклонился, натягивая зашнурованный ботинок. Карина нарисовалась в дверном проёме, с интересом наблюдая за моими мучениями. Откусив щедро политый горчицей хлеб с колбасой, злорадно прищурилась:
- Так кто тебе зарядил?
- Большой и страшный серый волк. Кстати, будешь есть на ночь, станешь как Кубышкина.
Скиснув, сестра положила недоеденный бутерброд на тарелку.
Кубышкина Лена – известная в моей прошлой школе толстушка, по иронии судьбы носила говорящую фамилию. Только ленивый не сострил по поводу её выдающегося веса. Даже первоклашки упражнялись в остроумии, тыкая пальчиком в мясистую спину Ленки.
- Всё, поехали. Каждый день с тобой ни одно, так другое, - пробурчал отец, забирая с журнального столика ключи от Ауди.
- Рома, проследи, чтобы рентген ему там сделали, чтобы посмотрели всё как следует! Анализы пусть возьмут, - суетилась мама, смахивая набежавшие слёзы.
Хотелось сказать что-нибудь едкое, но зная её реакцию на мои не всегда уместные шутки, решил промолчать. Хоть её забота порой переходила все мыслимые грани, обижать, и уж тем более видеть слёзы, не доставляло никакой радости.
Почти всю дорогу до больнички отец выносил мозг своими дурацкими расспросами. Кто, где, почему, за что. В итоге, как всегда не дождавшись ответа, бросил что-то типа: мало тебе досталось, надо было ещё и губам надавать. Надулся как индюк, и оставшиеся минуты мы сидели в блаженной тишине.
Плавный ход Ауди мягко укачивал, я даже успел на секунду задремать, как вдруг машина резко затормозила у кованых больничных ворот. К счастью, всучив мне в руки тощий пакет с документами, отец решил подождать снаружи, предоставив расхлёбывать самому. Это меня более чем устраивало. Не хватало ещё с папочкой за руку по кабинетам ходить.
Кратко обрисовал ситуацию сонному медбрату, тот заполнил какую-то бумагу и отправил на рентген.
Бросив на меня хмурый взгляд, грузная докторша почтенного возраста тяжело поднялась с табуретки, и направилась настраивать аппарат.
- Подрался?
- Упал.
- Ага. И прям только шнобелем об асфальт.
- Ну почему же только, ещё локоток поцарапал.
Не оценив юмора, врачиха нашлёпала несколько снимков.
- В коридоре подожди, - буркнула, выпроваживая из кабинета.
Выйдя в пустой затемнённый коридор, сел на длинную лавочку обшитую потрескавшимся кожзамом и, откинув голову, закрыл глаза.
Из приёмного отделения послышались торопливые шаги.
- Вот сюда, пожалуйста, проходите, - из-за угла появился медбрат, за ним какая-то растрёпанная баба с ребёнком, и… англичанка. Сонливость как рукой сняло.
Для верности зажмурил глаза и снова открыл: это точно была она. В каком-то убогом старушачьем пальто, таком же дурацком берете и туфлях на босу ногу.