Страница 33 из 169
- Я в последний раз спрашиваю, поганец, что ты там натворил? Ну что ты тащишься, баран недоделанный! - промокнув лоснящуюся лысину, отец нервно посигналил плетущейся впереди «шестёрке», после чего снова стрельнул на меня грозным взором. – Так ты собираешься отвечать, или нет?
Двойной подбородок трясся словно подтверждая каждое слово, и я еле сдерживался, чтобы не заржать.
Вообще, конечно, в самой ситуации смешного было мало. Когда я вчера пошёл на ковёр к Кураге, то думал, что она отчитает, погрозит пальчиком и отпустит, но дело приняло неожиданный поворот: прямо с порога она заявила, что не станет терпеть моё вопиющее неуважение к педагогам, и что завтра утром ждёт в технаре отца. Даже слушать ничего не стала. Не знаю, что за ужасы ей наговорила англичанка, но выглядела директриса дико разъярённой.
- Да ничего не произошло, - отмахнулся я, и отвернулся к запотевшему стеклу.
- Да, конечно, ничего! А зачем тогда меня снова вызвала эта ваша старая калоша? Соскучилась?
- Ага, по твоим благотворительным взносам. Один ты, что ли, их любишь.
Отец замахнулся и отвесил довольно ощутимый подзатыльник.
- Рот закрой! Копейки не заработал, чтобы чужие деньги считать! Не твоё дело, как они в мой в карман попадают.
Он что-то ещё причитал, но я слушал его в пол уха, рассматривая мелькающие за окном автомобили, магазины и серые многоэтажки. Все его привычки уже выбиты на подкорке: пока свой лимит не проорёт, бесполезно даже пытаться вставить хоть слово.
Впереди показалось обшарпанное здание технаря. У порога столпились прибывшие пораньше разгильдяи, среди которых я сразу узнал лохматую гриву Горшка.
Взвизгнув шинами, отец резко затормозил у ворот, вызвав среди собравшихся небывалый ажиотаж. Все сразу притихли и, перешептываясь, уставились на батину тачку.
- Только попробуй меня хоть как-то сегодня опозорить – уверяю, никакие уговоры матери больше не помогут, - шикнул он и, открыв дверь, не без труда выбрался из машины. Проведя ладонью по лысине и одёрнув смявшийся на спине пиджак, переваливаясь, засеменил к главному входу.
- Чё, впрягли батю? – тихо прыснул Стас, протягивая руку.
- Ага, иду на Голгофу. Не поминайте лихом, пацаны.
- Ян! – рявкнул отец, и я поторопился следом. Нервировать его сейчас не самая лучшая мысль.
Нацепив дежурную улыбку, специально отрепетированную для таких вот случаев, он громко постучал в дверь с надписью: «Директор. Поликарпова Эмма Валентиновна».
- Да-да, входите, - донеслось из кабинета, и отец смело шагнул внутрь.
Курага стояла у окна, и поливала многочисленные плошки с фиалками.
- Здра-авствуйте, Эмма Валентиновна, - протянул отец, слишком переигрывая с показной радостью. – Как я рад нашей встрече, жаль, что видимся мы всегда лишь по не слишком приятным поводам.
- Роман Алексеевич, доброе утро, - отставив трехлитровую банку, директриса задёрнула занавеску и, подойдя к своему столу, протянула отцу руку. Тот взял её своими пухлыми ладошками, немного потряс, а затем легко коснулся губами тыльной стороны.
А батя ловелас, оказывается. Скрывая улыбку, скрестил руки на груди, облокотившись о стеллаж с книгами. Пусть полюбезничают. Дураку понятно, что я всего лишь посредник. Ей нужна спонсорская помощь, отцу нужны хорошие отметки в моём дипломе. Сейчас договорятся, перетрут детали, и довольные разойдутся.
- Присаживайтесь, - Эмма Валентиновна кивнула на свободный стул, важно опускаясь в своё шикарное кресло.
Отец подобрал живот, и осторожно присел на не внушающую большого доверия поскрипывающую табуретку. Сцепив пухлые пальцы, уставился на директрису, не стирая с лица дурацкую улыбку.
Забавно наблюдать за эмоциями хорошо знакомых тебе людей, как они меняются в зависимости от ситуации и «нужности». Ещё недавно, в машине, батя орал как потерпевший, брызгая слюной и матерясь, а сейчас давил лыбу, потому что того требовала ситуация. Кругом одно лицемерие.
- Вы знаете, Роман Алексеевич, вчера произошел неприятный инцидент между вашим сыном и одним из наших педагогов. Я бы не стала дёргать вас по пустякам, знаю, насколько вы занятой человек, но дело не требует отлагательств. Я просто не имею право спустить это на тормозах.
- Конечно-конечно, Эмма Валентиновна, я внимательно вас слушаю, - быстро закивал отец и, обернувшись на меня, одарил уничижительным взглядом.
- Вчера утром Ян оскорбил нашу новую преподавательницу английского языка. Более того – выразился матом, как вы понимаете, я не могла оставить без должного внимания этот вопиющий случай. Яна Альбертовна застала вашего сына с одной из студенток под лестницей. С девочкой из очень интеллигентной семьи! Её мама – уважаемый всеми в городе судья!
Отец побледнел и, протянув руку к горлу, чуть ослабил узел галстука.
- В к-каком… в каком смысле – застала? – заикаясь, ужаснулся он, стопудово снова представив кричащие заголовки: «сын главы администрации совратил студентку в стенах родного коледжа». – Н-наш Ян и эта девочка, они что… они...
- О, Боже, конечно нет! – всплеснула руками директриса, слегка порозовев. – Они громко ругались, после чего Полина Минаева, - так зовут девочку, - ударила вашего сына по щеке. Уж не знаю, что у них там произошло - что один, что вторая, предпочли об этом умолчать. Именно эту нелицеприятную сцену и застала Яна Альбертовна.
В дверь тихо постучали, и в кабинет робко заглянула англичанка.
- А вот, кстати, и она. Проходите, мы вас уже ждём, - пригласила директриса, кивнув на свободный стул рядом с отцом.
Взглянув на меня, то ли испуганно, то ли удивлённо, англичанка закрыла за собой дверь, и скромно присела на край табуретки.