Страница 148 из 169
Что это было? Зачем Горшков написал "Трепло" на лбу Яна? Что происходит?
Когда он поднялся и молча покинул кабинет, придя в себя выбежала следом.
- Набиев! Ян!!
Коридор был абсолютно пуст, тишину нарушали лишь голоса преподавателей из приоткрытых дверей, и торопливый топот ног на лестнице.
Не долго думая, бросилась следом вниз по ступенькам.
Спустившись на первый этаж, увидела его стремительно направляющуюся к выходу фигуру.
- Набиев! Да стой же ты! – он замедлил шаг, и обернулся. На лбу, вместо букв, чернело размазанное пятно, но контуры обидного слова всё равно проступали на коже. – Что произошло? Зачем Горшков написал… это.
- Да так, детская забава, - он вымученно улыбнулся, и взглянул на свою испачканную ладонь.
В нём словно что-то изменилось. Взгляд стал каким-то другим.
- У тебя всё в порядке? Пожалуйста, если ты хочешь мне что-то сказать – говори. Обещаю, что если ты… если… - вздохнула, и посмотрела по сторонам, убеждаясь, что в коридоре никого. - В общем, если ты понял, что всё то… что произошло вчера между нами в было ошибкой, то я приму это, и моё отношение к тебе не изменится.
- Да всё в порядке, говорю же… - отвёл глаза.
Сердце болезненно сжалось. Он врёт.
- Хорошо. Я поняла. Мне пора на пару… - развернулась, и решительно пошла обратно. Не реветь! Не вздумай реветь!
- Почему ты уехала из Москвы?
- Что? - его вопрос – словно гром среди ясного неба – заставил остановиться.
- Почему ты вернулась обратно? Я хочу знать правду, - он взял меня за предплечье и повернул к себе. Потемневшие глаза смотрели пристально, будто проникая в саму душу.
Он уже знает правду.
- Здесь… здесь неудобно говорить… Может, давай потом?
- Идём, - не отпуская руки, он вывел меня на улицу и, зайдя за здание колледжа, завёл в густые заросли пожелтевшего кустарника.
Пронизывающий ветер кружил опавшую листву, поднимал полы пиджака, заставляя дрожать от холода. Ян снял свою куртку и накинул мне на плечи, оставшись в тонком тёмно-синем балахоне.
- Здесь нас никто не услышит.
- Откуда ты узнал про Москву?
- Ну какая разница? – он снова грустно улыбнулся, и убрал с моего лица растрёпанные ветром волосы. – Только пожалуйста, говори правду.
- Хорошо, мне нечего скрывать. Я не знаю, что тебе известно, но уверена, что этот «кто-то» явно не мой доброжелатель. Я уехала из Москвы, потому что у меня не было выбора. Если бы я осталась, то могла угодить за решётку...
- Что? – он нахмурился, явно не ожидая услышать что-то подобное.
- Эта ситуация… я до сих пор себя за неё корю, - вздохнула, подбирая слова. Как же трудно обнажать душу. – Когда я жила в Москве, то помимо учёбы подрабатывала репетитором английского в обеспеченных семьях. Преподавала язык маленьким детям, зачастую дошкольного возраста. Юлия Львовна наняла меня для своей средней дочери, мы отлично поладили и с девочкой, и с ней самой. Узнав, что мне некуда податься после университета, Юлия Львовна пообещала поговорить со своим мужем - директором элитной частной школы. Андрей Дмитриевич с радостью принял меня на должность, и несколько месяцев всё было просто прекрасно. Я работала в школе и в свободное время продолжала преподавать детям, включая дочь Заболоцких. Но потом… Андрей Дмитриевич начал уделять мне недвусмысленные знаки внимания, - Ян нахмурился, опустив глаза. – Нет, нет, не подумай, он не домогался меня, не лапал, ничего такого! Просто предлагал подвезти до дома, приглашал в свой кабинет выпить вместе чаю, приносил цветы, якобы за хорошую успеваемость учеников. Мне было очень неудобно, я понимала, к чему он клонит, но оборвать его резко не могла, потому что боялась вылететь с работы...
Ян внимательно меня слушал, но взгляда старательно избегал: накинув на голову капюшон толстовки, вытряхнул из пачки сигарету. Вставив фильтр в зубы, щёлкнул зажигалкой и, прикрыв огонёк ладонью, глубоко затянулся.
- Пойми, это место было моим единственным шансом заработать хоть что-то. Благодаря подработке у них я могла откладывать на собственное жильё, откладывать больше, чем мог бы себе позволить обычный рядовой учитель. Я тактично принимала его ухаживания, но близко не подпускала, надеясь, что он сам всё поймёт и в конце концов отстанет. Но он не унимался, наоборот, моя холодность его будто распаляла - намёки становились откровеннее… Когда он будто бы невзначай положил руку на моё колено, я всерьез начала подумывать о том, что придется всё-таки менять место работы, всё стало заходить слишком далеко, но предпринять ничего не успела: Юлия Львовна откуда-то обо всём узнала, и при следующей встрече заставила написать заявление об уходе. Более того, она хотела, чтобы я вообще покинула Москву, настаивала и угрожала! Боялась, что вне стен школы нам будет ещё проще крутить, как она выразилась - шашни за её спиной.
- Бог мой, и ты послушалась? Если у тебя с её мужем ничего не было, могла бы просто послать её куда подальше! – горячо возмутился Ян.
- Я бы так и сделала, но она пригрозила, что если я не уеду, она посадит меня за украденные серёжки с бриллиантами. Юлия Львовна – авторитетный столичный судья, если бы она захотела...
- Ты что-то у них украла?!
- Господи, ну конечно нет! Но кто я, а кто она? Я сильно испугалась, собрала вещи и через несколько дней вернулась домой. Дура, я знаю, надо было сразу послать Заболоцкого с его цветами, но я искренне надеялась, что история не зайдёт так далеко. Что он охладеет, а я останусь работать в школе. Увы, всё закончилось… так, как закончилось. Я здесь, - выдохнула, закончив нелёгкое повествование. Кусая от волнения губы, заглядывала ему в глаза и ждала, что он ещё скажет, какие выводы сделает.