Забыть нельзя вспомнить

Вспоминала свою молодость, прошедший день, эту неожиданную встречу в ресторане… Размышляла, а что было бы, если…

И сразу же осаждала себя, что подобные мысли в моём возрасте — это глупо и инфантильно. Зачем думать о том, что было бы, если этого нет и не было. И быть не могло! Потому что Ян обманул меня, влюбил в себя, а потом жестоко предал.

Я до сих пор помнила своё состояние, когда узнала, что все его так называемые "искренние" чувства оказались блефом. Что он просто поспорил на меня со своими друзьями. Его целью было затащить меня в постель, чего он, собственно, с лёгкостью добился. А потом просто исчез.

В тот момент, когда эта девчонка, Полина, раскрыла мне глаза, мне вдруг показалось, что из груди просто вырвали сердце, бросили под ноги и растоптали гразными ботинками. Я действительно потеряла тогда смысл жизни. Чувствовала себя униженной, оплёванной, всеми брошенной. Осталась совсем одна, без работы, без дома, покинутая и раздавленная. Я не знала, как собрать себя по кускам, как научиться снова доверять людям. Тогда на выручку мне пришёл тот, поддержки от которого я ожидала меньше всего. Тимур. Он протянул мне руку помощи, простил за то, что я сначала вселила в него надежду, а потом бросила, ради Яна. Я тоже оказалась предательницей, но Тимур великодушно оставил обиду в прошлом, обогрел, придал уверенность, поднимал настроение как мог, за что я была ему безмерно благодарна. Я не планировала выходить за него — ведь всё-таки сердцу не прикажешь, и, не смотря на доброе отношение, я так и не смогла его полюбить. А потом узнала о беременности… и это решило всё. У меня не было другого выбора.

Конечно потом, годами позже, у меня на многое открылись глаза. Тимур оказался не тем, за кого себя выдавал, но менять что-либо было уже слишком поздно. У нас подрастала дочь, которая души не чаяла в отце, и я не имела права лишать своего ребёнка полноценной семьи и счастливой безбедной жизни.

Я хотела дать ей всё то, чего не было у меня, и ради этого была готова переступить через многое. Я засунула поглубже внутрь себя Яну-женщину, поставив на первый план Яну-мать. И считала, что это правильно, что так быть должно.

Долгие годы я жила с одним мужчиной, продолжая сердцем любить другого. Вопреки логике, вопреки здравому смыслу, вопреки всему я продолжала любить Яна.

Да, он предал меня, да, использовал, но никакие разумные доводы не могли вытеснить его из головы. Только лишь спустя несколько лет я прекратила думать о нём, жизнь потихоньку стала входить в нормальное русло, и вот, когда прошлое окончательно осталось в прошлом, он снова появился. Вероломно ворвался в мой устоявшийся мир, потревожив давно зажившие раны, и вот, сегодня я снова не спала целую ночь из-за мыслей о нём, как и тогда, почти двадцать лет назад, в, кажется, совсем другой жизни.

Поднявшись утром, уставшая и разбитая, прошла в ванную и сразу же наткнулась на недовольный взгляд Тимура. Тот чистил зубы, испепеляя меня через зеркало серо-голубыми глазами. За годы совместной жизни я изучила его как свои пять пальцев, и этот взгляд не сулил ничего хорошего.

Часть 17.

— Доброе утро, — вымученно улыбнулась, придав голосу показную бодрость.

Он опустил глаза, тщательно прополоскал рот, закрыл воду, промокнул лицо полотенцем, и, только после того, как убрал капли с идеально блестящего хромированного крана, соизволил наконец ответить.

— Моя дочь попала в аварию! Почему я узнаю об этом только сегодня?

— Это была не авария, она лишь слегка помяла бампер. Все живы, никто не пострадал.

— Почему никто не оповестил меня сразу? Или я в этом доме пустое место? — спокойный тон, выверенный голос, а в глазах буря невылитого негодования.

— Марго звонила тебе, но ты был всё время не доступен.

Пауза.

— Да, я работал, у меня был важный, довольно сложный клиент. Пришлось провозиться с ним до самой ночи. Но вы могли бы оставить сообщение секретарю! — вышел из ванной, направляясь в кухню.

Пересиливая себя, последовала за ним.

— Да ничего страшного не произошло! Зачем дёргать тебя по пустякам…

— По пустякам? — взревел он, обернувшись. — Всё, что происходит в жизни Риты — для меня не пустяк! Могла бы рассказать, когда я вернулся. Но ты сладко спала, абсолютно ни о чём не переживая! В итоге я узнаю обо всём из микроблога дочери, по-твоему, это нормально? — рывком раскрыл холодильник, достал масло, джем, голландский сыр.

Обычно завтрак готовила я, но если он просыпался не в духе, то делал всё непременно сам. Из протеста.

"И я не спала", — хотелось выплюнуть ему в лицо. — "Я просто делала вид, чтобы избежать встречи с тобой!"

Но, конечно, оставила мысли при себе. Впрочем, как всегда.

— Как это произошло? — щёлкнула кофеварка, комната сразу же начала наполняться бодрящим ароматом.

— Она отъезжала от здания фирмы, в которой работает, и случайно въехала в припаркованный на стоянке BMW. Но всё в порядке, у хозяина авто не было никаких претензий, он даже отвёл Марго в ресторан и угостил суши…

— Что? — ошарашенно обернулся Тимур, застыв с ножом в руках. — Кто он такой? Ты узнала?

Нельзя, чтобы Тимур узнал, кто начальник Риты, ни в коем случае! Хотя было странно, что он, с его скурпулёзной дотошностью, до сих пор не пробил, кому принадлежит фирма.

— В смысле — кто?.. Просто мужчина… Самый обычный мужчина, который не истерит по поводу каждой невидимой царапины! — удачно, как мне показалось, выкрутилась я, но бегающие глаза всё-таки спрятала.

— Ты намекаешь, что я истерю из-за каждой незначительной мелочи? — сузил глаза, не глядя вынимая батон из хлебницы. — Да будет тебе известно, я просто люблю порядок. Во всём! И дисциплину! Чёрт возьми, что за хлеб ты купила? Я же не ем с отрубями! — буханка небрежно упала на столешницу.

— Тимур, это просто хлеб, просто мелкое дтп, прекращай раздувать из каждой ерунды трагедию вселенского масштаба! — не выдержала, аккуратно возвращая хлеб на место.

— Где сахарница?! — заглядывая в шкаф, процедил он. — Вот здесь должна стоять сахарница. Рядом с солонкой. На своём, мать твою, месте! Почему здесь пусто? И кто переставил местами кружки? Какого дьявола фарфор стоит среди фаянса?

Не дослушав, вышла из кухни и, торопливо миновав прихожую, закрылась в ванной.

Часть 18.

Открыв воду, наклонилась над раковиной, с силой потёрла большими пальцами виски.

Вроде бы ничего нового, так было всю нашу совместную жизнь. Его маниакальная дотошность сводила с ума всю семью, и я даже как-то научилась с этим жить. Просто старалась смотреть на его бзики сквозь пальцы — все мы не без греха.

Но почему же сейчас так трясутся руки, и так нестерпимо хочется плакать?

— Мы не договорили! — забарабанил в дверь, желая излить до конца свою злость.

И к этому я тоже привыкла. Не успокоится, пока не выпьет все соки. И лишь потом, когда исчерпает до дна всю свою ярость, предъявит все претензии, у него снова появится настроение. Возможно, вечером принесёт букет цветов, украшение или пригласит в ресторан. Будет ластиться и вести себя так, будто ничего не произошло, не думая о том, что каждая наша ссора, каждое его несправедливое обвинение оставляло на сердце глубокий рубец, ещё больше отдаляя нас друг от друга.

Разговаривать, ругаться, выяснять кто прав, а кто виноват, не было никаких моральных сил.

Пустив горячую воду, сняла с плеч бретельки ночной рубашки и та легко соскользнула на пол. Легла в полупустую ванну, закрыла глаза и попробовала абстрагироваться от всего происходящего. Пусть идёт на работу и там выпускает свой пар. А если не на работу, так ещё куда-нибудь.

Последние несколько месяцев он часто задерживается допоздна в своей адвокатской конторе, ссылаясь на завал и «трудных клиентов». Не удивлюсь, если у него снова кто-то появился. Хотя, зная о его маниакальной брезгливости, было крайне сложно представить его с другой женщиной.

Я до сих пор помнила его разочарование, когда он узнал, что я досталась ему не девственицей. Он-то думал, что взял невинный цветочек, а оказалось, что я посмела подарить себя кому-то до него. Особенно его волновало, не тот ли «богатенький сосунок» обставил его, опередив. Он был буквально раздавлен этой мыслью, но тогда ещё не мог открыто показывать своё истинное лицо, играя роль всепрощающего святого. Проглотил обиду, сделал вид, что всё хорошо. Когда-то он меня действительно любил и боялся потерять, сейчас же просто считал своей собственностью и был абсолютно уверен, что я никогда от него никуда не денусь.