Сладкий поцелуй

Она всегда смущалась и отводила взгляд своих сапфировых глаз, когда он смотрел на неё. Что уж там, она с трудом могла говорить, когда он был рядом, но всё чудесным образом разбавляли их общие друзья — близнецы Торстоны.

Инглинг общался с Зейном, в то время ​как Астрид постоянно ходила с Зоей. Ну, а если эта компания собиралась вчетвером, то разговаривали только длинноволосые близнецы, которые обсуждали детали очередного взрыва, в кабинете химии.

Астрид и Инглинг же почти постоянно молчали, только изредка поддакивая своим друзьям. Астрид просто не могла без заиканий заговорить с Хэддоком, на которого пускала слюни каждая девочка, которая училась в этой школе. Ну, конечно, он же красавчик, да, ещё и сын богатого отца — Стоика Хэддока, который владел своей собственной компанией по разработке и производству игр.

Хофферсон же была дочерью из почти обычной семьи. Её мать была швеёй, а отца она никогда не видела, потому что он погиб ещё до её рождения. Но Хильвин — мама девушки — часто рассказывала ей об отце, который любил разговаривать с животом жены. Как не прискорбно, но он умер буквально за неделю до родов миссис Хофферсон.

Астрид была домашней девочкой, поэтому часто не понимала всего этого оживления, когда наступала пятница. Весь день ученики одиннадцатых классов, а таковых было три, обсуждали, куда же им пойти вечером, ну, или на выходных. Не, кто уже жил отдельно, или его родители куда-то свалили, хвастались, что у них пустая хата, и они могут устроить настоящую и очень крутую вечеринку.

Хофферсон же этого совершенно не понимала. Зачем же так активно хвастать тем, что ты имеешь. Возможно она думала так только из-за того, что ей самой было нечем хвастать, но, ведь Инглинг тоже не любил хвастаться. Он бежал от славы и денег отца, работая после школы в каком-то кафе официантом. Однажды Астрид видела его, и теперь она могла с уверенностью сказать, что тёмно-зелёная футболка и чёрный фартук с красным карманом ему жутко шли.

Сегодня была среда, а это значит, что сегодня у Астрид занятия по физкультуре, которые девушка не очень-то и любила, хотя занималась на «отлично». Но в этом не было ничего удивительного, ведь девушка была отличницей по всем предметам, из-за чего некоторые нередко называли её «зубрилой», но она не обращала на это никакого внимания, продолжая хорошо учиться и широко улыбаться.

Эту широкую улыбку Инглинг заметил ещё в прошлом году, когда только перешёл в эту школу. Когда все узнали, что он сын богатого человека, то сразу решили пробиться к нему в друзья. И Хэддок это прекрасно видел и понимал, поэтому сузил круг своего общения до трёх человек, хотя он бы мог с уверенностью сказать, что до одного с половиной.

Близнецов Торстонов можно было посчитать за одного человека, а скромная девушка Астрид редко с ним разговаривала. А в те моменты, когда это случалось, то она очень сильно заикались и сбивалась. И Хэддок не понимал, почему это так происходит. Он часто замечал, как она разговаривает с Зоей или кем-то ещё, но перед ним она терялась, отводила взгляд в сторону, начинала краснеть и заикаться, «ломать пальцы». Весь её настрой куда-то пропал, как только в её поле зрения попадал парень.

Первое время Инглинг боялся, что она просто боится его, ведь нередко случалось, что кто-нибудь получал «в бороду» от Хэддока. Но потом, по секрету, Зейн открыл занаве́су правды — Астрид тихо и незаметно сохла по парню. Она не говорила ему об этом, потому что прекрасно знала, что этим она ничего не добьётся, а Инглинг не станет с ней встречаться, ведь ему только за день поступало просто огромное количество признаний в любви и предложений о начале официальных отношений.

После этого Хэддок стал иногда поглядывать на хозяйку неповторимых васильковых глаз, щёчки которой тут же покрывал предательский румянец. Но шатен был уверен, что ей он к лицу.

Так вот, была среда. Но, когда Астрид пришла в школу, то узнала очень радостную новость — учитель физкультуры, который занимался с девочками, заболел, поэтому у представительниц прекрасного пола урока не было, но вместо этого они должны были написать тест по биологии. Почему преподаватель выбрал именно этот предмет, никто не знал, но спорить не стал. Ещё на перемене решив тест и дав его списать одноклассницам, Астрид уже надеялась, что спокойно проведёт время урока, но не тут то было.

Зое в голову пришла совершенно дурная мысль. Девушка где-то надыбала пустую пластиковую бутылку, которую наполнила водой из-под крана, чтобы её было удобнее крутить. «Правда или действие» — эта игра была знаменита по всему миру, поэтому Торстон предложила сыграть именно в неё.

Сначала всё было хорошо, и действия были не такими уж и ужасными, а правда не такой душевной, что ли. Но потом крутила Зоя, которая с какой-то просто невероятной улыбкой, которую Астрид привыкла называть дикой, смотрела на свою светловолосую подругу. Яркие небесные глаза в испуге распахнулись, когда горлышко указало на их хозяйку.

— Астрид, — довольно протянула Торстон. — Правда или действие?

На секунду девушка замялась, не зная, что ответить. Сегодня она уже говорила ей правду, значит, сейчас можно выбрать и действие.

— Действие, — почти уверенно ответила Хофферсон, но тут же стушевались, когда увидела оскал Зои. — Хотя, нет, давай лучше правду. Да, я выбираю правду.

— Прости, милая, — хлопая длинными ресницами, протянула близняшка. — Но ты выбрала действие. Первое слово важнее.

Вздохнув, Астрид посмотрела на Торстон, которая, закатив глаза к почему-то голубому потолку в пустом кабинете, где обычно проходил французский язык, старалась придумать для лучшей подруги такое действие, чтобы прям «воу». Потом она неожиданно для всех схватила телефон и начала набирать кому-то сообщение. Получив ответ, она с той самой дикой улыбкой посмотрела на Хофферсон.

— Сейчас ты спускаешься на первый этаж и идёшь к раздевалкам, — с каждым словом улыбка близняшки становилась шире, а голубые глаза распахивались больше. — У парней уже закончился урок, поэтому ты входишь в мужскую, отыскиваешь Хэддока и смачно так засасываешь его.

— Что? — Завизжали все девчонки, которые сейчас прекрасно понимали, что Инглинг может уплыть от них в, пусть не загребущие, но руки Хофферсон.

— Зоя, я тебя умоляю, давай что-нибудь другое, — с надеждой попробовала уговорить подругу блондинка. — Ты же знаешь, что я его люблю, не делай этого.

Да, Астрид уже не стеснялась этого, потому что в прошлый раз, когда крутила Торстон, а горлышко указало на неё, ей пришлось рассказывать про свои любовь — Инглинга Хэддока.

— Ты же знаешь, что бывает, если кто-то не выполняет уговор игры? — Ехидно спросила Зоя, поднимая бровь.

— Ладно, я согласна, — подскакивая со своего места, вскрикнула Астрид, а некоторые девчонки, которые наблюдали за перепалкой подруг, начали смеяться.

Что угодно, но Хофферсон не могла допустить того, что будет бегать голышом по школе. «Уж лучше я опозорюсь только перед парнями своего класса, чем перед всей школой» — подумала девушка и, расправив плечи, вышла из кабинета.

Путь до мужских раздевалок был почему-то быстрым, хотя обычно Астрид достаточно долго до них добиралась. А может всё из-за того, что сейчас был урок, и в коридорах было пусто? Или из-за того, что она шла целовать Хэддока? Этого Хофферсон пока не знала, но была уверена, что, как только она откроет дверь, то тут же закроет её обратно и убежит.

С каждым шагом голубоглазая была всё ближе и ближе к мужской раздевалке, за дверью которой слышались какие-то весёлые разговоры и смех. Неожиданно Астрид услышала громкий и заливистый смех Инглинга, который заставил её сердце совершить невероятный кульбит, а после на секунду затихнуть, переставая биться.

Дойдя до двери и встав к ней лицом, Астрид вздохнула и решительно потянулась к ручке.

Дверь распахнулась, заставляя всех парней замолчать. В дверном проёме стояла лучшая ученица школы, у которой была такая идеальная репутация, что никто бы и не подумал, что она может дойти до такого, что будет врываться в раздевалку к своим одноклассникам.