Страница 4 из 26
— Владельца самого крупного банка в Англии, ты хотел сказать, — к машине подошёл довольный чему-то своему Зейн и похлопал Йоргенсона по плечу. — Успокойся, сколько бы ты не оскорблял Инглинга, ему будет на тебя всё равно, а вот за мою сестру можно легко получить в бубен или по бубенчикам.
Не долго думая, Торстон схватил Стэна одной рукой за плечо, по которому до этого хлопал, а второй дал ему со всей дури, что у него была, в нос, откуда тут же хлынула кровь. Надо же, даже у меня нос не был настолько чувствительным, чтобы пускать кровь при первом же ударе, да и не сказать, что удар был таким уж прям сильным, скорее точным.
— Так, Торстон, отведи-ка ты его от моей машины, — настороженно произнёс я, когда Йоргенсон отчего-то пошатнулся. — Я не шутил, когда сказал, что моя синяя красавица побывала на мойке.
========== Глава 4 ==========
POV Астрид
За прошедшую неделю, что я нахожусь в лагере, многое успело измениться, но я до сих пор не могу к этому всему привыкнуть. Кто бы мог подумать, что из Инглинга, когда он не заикается, такой замечательный собеседник, темы при общении с которым никогда не кончаются — даже в те, пускай и очень редкие, моменты, когда разговор заходил о чём-то откровенно девчачьей (я и подумать не могла, что Хэддок плавает в мире моды как рыбка в воде) я могла спокойно продолжать разговор, а не думать, как перескочить на что-нибудь другое, чтобы собеседнику было комфортно общаться со мной. За эти семь дней мы с парнем успели поговорить обо всём на свете, но открытых тем оставалось всё так же много, что мы иногда засыпали в соседних креслах в общей комнате, но вот просыпалась я всегда у себя в постели в одной комнате с Зеной. И я честно не знаю, когда Инглинг (никто другой, кроме него, этого бы ни в жизнь не сделал, хоть и в нашем домике жило около семи парней, включая Зейна и Инга) относил меня туда, но утром после этого было особенно приятно с ним здороваться, желая доброго утра и приятного аппетита.
Однако неделя плотного и достаточно интересного общения прошла, и Инглинг куда-то буквально исчез — машины его на парковке не было, Беса в стойле около манежа тоже. Близнецы не знали, где может быть шатен, а на звонки он не отвечал — женский механический голос постоянно твердил, что «аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети», и это меня, откровенно говоря, бесило. Миссис Уизли, мой тренер и просто замечательный по своей природе человек, разрешила мне несколько дней отдохнуть, потому что неожиданная пропажа человека, к которому я успела довольно-таки сильно прикипеть, выбила меня из привычной колеи, и обратно я вернуться отчего-то не могла, хотя мне этого очень хотелось — снова хотелось потерять эмоции и не знать, каково это, общаться с вечно улыбчивым шатеном, который буквально парой слов заставлял моё сердце замирать.
Сегодня же я по привычке встала рано и, умывшись, отправилась на пробежку, которую я совершала каждое утро, даже если болела или на улице был дождь и сильный ветер. Возможно именно это и закалило меня, чтобы сейчас я не ложилась в постель с температурой или жутким кашлем (что говорить, а у меня уже давно не было даже самого обычного и банального насморка, чем я, в принципе, очень гордилась), а трудилась все три с лишним сотни дней в году. Когда я пробегала мимо манежа, то увидела знакомую коневозку, которая заставила моё сердце забиться в разы чаще, потому что организм явно желал увидеть шатена, а рядом стоял тёмно-синий спорткар. Не удержавшись, я медленно побрела в сторону крытого манежа, даже не представляя, что испытаю, когда увижу Инглинга — даже не знала, что скажу ему (а сказать хотелось достаточно — банально выговориться, жалуясь на его безответственность, ведь он мог предупредить, хоть записку оставить). Когда же я оказалась внутри, то чуть не вскрикнула — в центре манежа был Инглинг. И ладно, если бы он сидел просто на спине своего вороного друга, которого ласково называл братцем, и спокойно тренировался, так он стоял голыми ногами на спинах двух лошадей, одна из которых была мне незнакома, ведь я ещё ни разу не видела такой красивой лошади.

Да, Бес был невероятно красивым жеребцом, но вот только душа у меня тяготела не к вороным, скорее к гнедым, какой и была вторая лошадь. Когда Хэддок (до сих пор с трудом могу назвать его по фамилии и поверить, что он сын знаменитого банкира, который всегда заявлял, что у него нет семьи) заметил меня и весело помахал, одной рукой перехватывая обе кордео, я всё же вскрикнула.
— Аккуратнее, — губы парня растянулись в улыбке, и он одним еле заметным движением направил своих лошадей к бортику манежа, возле которого стояла я.
— Утро доброе, мисс Хофферсон, — Инглинг сел на спину вороного жеребца и похлопал по шее стоявшую рядом кобылу. — Познакомьтесь, мисс Хофферсон, это Лакшми, новая подружка моего Беса.
Не обратив никакого внимания на официальное приветствие, я вытянула руку вперёд, желая коснуться морды этой красавицы, которая на моё действие явно удивлённо фыркнула, дёргая забавными ушками.
— Лакшми, это Астрид и она замечательная, — после тихого комментария шатена, кобылка всем телом подалась вперёд, касаясь моей протянутой руки.
— Как так получилось, что уже две лошади породы марвари живут за пределами Индии? — Посмотрев на Инглинга, спросила я, а он удивлённо поднял брови, намекая, что не понял, почему я задаю этот вопрос. — Я прекрасно знаю, что с этими лошадьми границу пересекать нельзя, а у тебя их целых две. Как так получилось?
— Ах, ты об этом, — парень расслабленно выдохнул и усмехнулся. — Всё дело в том, что Беса я буквально спас от смерти, когда его бывший хозяин, на конюшне которого он родился, хотел его убить из-за того, что он чёрный. Я предложил крупную сумму, а мой отец её удвоил, когда узнал, что индиец готов продать мне марвари, ибо они редко, почти никогда так не делают. Потом этот хозяин подписал дарственную, что разрешает вывозить лошадь за территорию Индии, а на прошлой неделе он связаться с моим отцом и предложил ему купить подружку для моего жеребца.
— Поэтому тебя с Бесом не было здесь, — догадалась я, сложив два и два, и аккуратно потрепала Лакшми за короткую тёмную чёлку, отчего кобыла немного недовольно фыркнула, дёрнув головой, но от рук так и не отстранилась, что не могло меня не радовать.
— Да, мы улетели знакомиться, а уже по прилёту в Лондон четыре дня я буквально поселился на конюшне, где закреплён мой конь, чтобы Лакш привыкла к новой местности и совершенно другому климату, — согласно кивнул Инглинг и коротко свистнул, заставляя марвари перевести на него взгляд. — Да, девочка?
Словно понимая то, о чём говорил шатен, гнедая радостно заржала, заставляя меня широко улыбнуться и вспомнить о том, как много лет назад я в первый, но, к сожалению, и в последний раз села в седло — родители, боясь, что эти красивые четырёхкопытные создания меня покалечат, запретили мне даже смотреть в их сторону, поэтому сейчас, когда я могла с лёгкостью коснуться любой лошади, которая стояла рядом, я испытывала буквально детский восторг.
— Не хочешь прокатиться? — Голос однокурсника заставил меня вынырнуть из хороших и не очень воспоминаний и посмотреть на его владельца, поднимая брови. — И не смотри так на меня, ведь только слепой не заметит, как ты смотришь на лошадей и с каким наслаждением гладишь их по мордам, когда те, доверившись тебе, подставляют их под ласки. Давай, не отказывай себе в удовольствии прокатиться на красавице Лакшми, которая будет только рада подставить спину.
И, словно в подтверждение сладких речей Инглинга, которым мне жутко хотелось поддаться и с его помощью забраться на спину лошади, гнедая заржала, начиная кивать головой. Кинув короткий взгляд на шатена, с довольной улыбкой и скрещенными на груди руками восседавшего на Бесе, который смиренно ждал, когда его всадник и друг подаст хоть какой-нибудь знак, что можно сдвинуться с места, я сопротивлялась желанию. Несколько секунд взвешивая все «за» и «против», я пришла к выводу, что ничего серьёзного не случится, если я всё же заберусь на спину к лошади, да ещё и такой прекрасной, как Лакшми.