Только слова

Бодрствовать остались только мы с магом, хотя последний и предпринял попытки прогнать меня спать. Я упорствовала, и в конце концов Гэндальф сдался. Положив кинжал на колени, я принялась рассматривать подарок братьев: ничего лишнего, никаких витых рисунков, вычурных украшений. Не хватало только подходящих ножен и пояса, на который можно было бы прикрепить оружие.

— Я волнуюсь за него, — зачем-то брякнула я. Маг отвлекся от своих мыслей и повернулся ко мне. — Королевский камень… его сила слишком сильна.

— Здесь вы ошибаетесь, леди Ниэнор, — Гэндальф склонил голову к плечу. — Есть одна сила, которая способна противостоять золоту и драгоценностям.

Я промолчала, хотя внутри от подсказки мага все всколыхнулось. Теперь я примерно представляла, как все должно закончиться. Ведь прав был Гэндальф — кое-что все же могущественнее алчности, самолюбия и жажды безграничной власти.

Ближе к обеду гномы проснулись — Бильбо продолжил дремать, свернувшись калачиком на чудом не порванном плаще, — и вновь начались оживленные приготовления к трапезе. Почему меня не трогали со словами: «Женщина, ты должна готовить!» — я не знала. Нет, была этому факту безмерно рада, потому как готовила с трудом, да еще и в современности.

— Леди, можно вас? — ко мне столь чинно подошел Торин, что я даже удивилась. Вообще, наши с ним взаимоотношения заметно менялись, но не думаю, что это было к лучшему. Я бы предпочла нейтралитет…

Но все-таки пошла за Оукеншильдом, поручив слежку за клинком братьям. Мы отошли на порядочное расстояние от лагеря, прежде чем Торин остановился. Я замерла вместе с ним.

— Мои племянники уже успели преподнести вам подарок, не так ли? Вам следует носить оружие с собой, леди.

Я возразила что-то по поводу того, что пока кинжал в моих руках едва ли не опаснее для меня самой, чем для врагов. Гном снисходительно улыбнулся:

— Они не откажут вам в паре уроков… Но, впрочем, хватит о битвах. Там, в пещере троллей, я нашел… Прошу, дайте вашу руку.

Что-то небольшое холодило ладонь, но я, догадываясь, что это был за подарок, сначала в упор посмотрела в темные глаза Короля. Он первый отвернулся, изображая интерес к лесному пейзажу. Празднуя маленькую победу, я решила удостовериться, что интуиция меня не подвела.

— Это гранат, — сказал Оукеншильд, все еще пребывая в роли биолога.

— Отвага и мужество, — повторила я слова Фили. — Красивое…

Кольцо было крупным, с ограненным камнем в центре; серебро кое-где почернело от времени, но украшение делали явно на славу. Я примерила. Подошло на средний палец, какая чертова ирония!

— Вы обещали поведать мне о прошлом, — напомнил Торин, когда я прекратила любоваться кольцом, а он — лесом.

— Разумеется, — и я начала свой рассказ…

Все то время, что я говорила, стараясь не сбиться и не упустить какие-то детали, гном внимательно и серьезно следил за историей. Он не задавал вопросов, даже не произносил что-нибудь вроде «ясно» или «угу», но я понимала, что стоит мне ошибиться в хронологии и меня моментально уличат во лжи.

— Вы не боитесь? — только и спросил Оукеншильд.

— Нет, — соврала я. Торин понял. Хотя… соврала я отчасти: сейчас, рядом с грозным и сильным гномьим королем, я не боялась. И, вполне возможно, он понял и это.

— Вам не идет это платье, леди. Оно для крестьянки, но никак не для волшебницы.

Стоило заметить, что «это платье» я носила только потому, что женщину в штанах именно гномы не терпели. А Торин мне сейчас предлагал какое-нибудь длинное одеяние небесного цвета, украшенное самоцветами и гипюром? Ну, самое то для похода… Мне не нравилось, что он называл меня «леди», но черт, наверное, подобное обращение было не так плохо: опять же, это выдерживало дистанцию между нами.

— С каких пор горные тролли заходят так далеко на юг?

Я не сразу сориентировалась, что ответить, но вовремя посмотрела на гнома и поняла, что вопрос ко мне не имел никакого отношения. Торин погрузился в раздумья, как-то очень быстро позабыв о моем присутствии, и вскинул голову только тогда, когда со стороны лагеря донесся непонятный шум. У меня это вызвало панику, и появилось желание найти где-нибудь одеяло и залезть под него. Благо, хоть я была не одна.

Положив руку на эфес меча, гном с осторожностью пошел обратно. Я старалась идти с ним чуть ли не след в след, постоянно оглядывалась и ожидала, что враги ни с того ни с сего выпрыгнут из-под коряги. В книге ничего подобного не было… и отряд, встретив по пути эльфов, спокойно добрался до Ривенделла. Но в книге и меня-то не было.

— Торин, — от страха я опять забыла обо всех правилах приличия, — что делать, если на них напали?

— Я не слышал звуков битвы, — шепотом ответил Оукеншильд. — Но если там враги, а не друзья… прячьтесь.

Вот, мы практически вышли на поляну, мое сердце практически вырвалось наружу, когда гном вытянул руку, преграждая мне путь. Потом приложил палец к губам и выглянул из-за деревьев. Я услышала облегченный вздох: значит, не нужно будет спасаться бегством. Хотя… нет, отбой. В этом решительно не было ничего хорошего.

На поляне стояли сани с запряженными кроликами (ни у одного я не нашла перчаток и карманных часов), а Гэндальф, окруженный перешептывавшимися гномами, беседовал с рослым мужчиной в шубе. Заметив нас, маг прервал разговор и чинно произнес:

— Торин, позвольте вам представить Радагаста Бурого. Радагаст, это предводитель нашего отряда, Торин Оукеншильд, и леди Ниэнор. Она чародейка и может видеть, что нас ждет впереди.

Нужно было срочно поговорить с Торином. Если отряд встретил Радагаста, а не эльфов, которые должны были проводить нас до Ривенделла, то… Неужели сейчас нападет Азог со своими волколаками?

— Леди, — Радагаст приподнял шапку, и оказалось, что у него на макушке было свито гнездо.

Я поклонилась, а дрожь в ногах все не проходила. Азог… А я боялась каких-то пауков в лесной чаще! Вот дура!

========== Глава пятая. Орки и эльфы ==========

Ничего спросить у Торина у меня не вышло: стоило мне открыть рот, как из леса раздался приглушенный вой. Разговоры смолкли, и теперь даже испуганный голос Бильбо гремел: «Это что, волк?» О нет, это был далеко не волк. Я почувствовала, как в глазах потемнело. Нет-нет, я не могла подвести всех и рухнуть в обморок! Колени дрожали. «Здесь водятся волки?» — продолжил хоббит, щурясь, как от солнца.

— Возьмите, — буркнул Оукеншильд и всучил мне ранее подаренный братьями кинжал в будто бы новых ножнах. — Держитесь позади меня, леди.

— Я… никогда… — промямлила я, словила далеко не добрый взгляд и нервно сглотнула.

Волколак выпрыгнул прямо на меня, и все, что удалось мне сделать, это оглушительно закричать, зажмурившись. Кто-то дернул меня за руку, утаскивая в свою сторону, и я вынужденно открыла глаза, чтобы увидеть отвратительную сцену обезглавливания чудовища. К горлу подкатил комок тошноты, и я отвернулась, заодно определяя, что рядом стояли Кили и Фили.

— Вы с мистером Бэггинсом оставайтесь тут, — сказал старший.

— А мы разберемся, — подмигнув, добавил младший.

Бильбо, вытащив кинжал из ножен, нелепо размахивал им, но сие действо, что могло раньше у меня вызвать умиление, сейчас не произвело никакого эффекта. Было только очень страшно.

Очередного волколака Кили пристрелил из лука, а Торин, вытащив меч из туши еще одного, раздраженно выплюнул: «Лазутчики. Значит, отряд орков где-то поблизости». Бильбо прекратил мучить кинжал и переспросил: «О… орков?» Я оперлась о дерево, удерживаясь от желания сползти вниз на землю и, подражая опоссумам, притвориться мертвой.

— Почему ты не сказала нам?! — словно опомнившись, гаркнул Оукеншильд. На меня тут же посмотрела вся компания. Кто-то — с немым укором, кто-то (как братья или Балин) — просто, чтобы поддержать отряд, наверное.

— Я…

— Сейчас не время, Торин! — Гэндальф, имея существенное превосходство в росте, навис над гномом. — Кому ты сам рассказал о походе?!