Часовщик

После обеда у Верочки схватило сердце, и Кузьмич, попросил меня отвезти её домой.

– Кузьмич, я не против помочь бедной даме, только к ней добираться на другой конец города. Можно сегодня на работу не возвращаться?

Я решил после того, как отвезу Веру, заехать на работу к Наташе, сделать сюрприз. Кузьмич, скривился после моей просьбы и покосился на часы. Те показывали два часа дня. Зная, что он сейчас скажет, опередил.

– Всю работу на сегодня я сделал. Можете проверить.

– Точно?

– Точнее и быть не может.

– Ладно, езжай, только потом позвони. И не бросай Веру одну. Посиди с пол часика, если будет плохо, вызови скорую. Видишь, бледная какая.

На Веру было жалко смотреть. Она сидела в углу, на стуле, с закрытыми глазами. Возле неё хлопотала Наталья Николаевна, бухгалтер, размахивая полотенцем, словно веером. Такси уже подъехало к офису, и, приподнимая за локоть Веру, я помог ей выйти и усадил в машину. Назвав таксисту адрес Веры, почувствовал неладное. События вторника менялись, совершенно не по сценарию. Это вызывало недоумение и некоторую тревогу. Хотя, что со мной может случиться? Отвезу домой бедную женщину и свободен, как птица в небесах.

Больше часа мы добирались к дому Веры. Она по-свойски положила голову мне на плечо и задремала. Я попросил таксиста, выключить музыку, не курить в машине, и прикрыть окно. Чтобы Веру не просквозило, и самому не простыть. Таксист, с пониманием отнесся к просьбе, хотя и насупился, и искоса поглядывал на пачку сигарет, лежавшую возле приёмника. Когда приехали, я разбудил Веру и показал на дом. Она вытащила кошелёк, и протянула мне, чтобы я достал деньги и расплатился.

– Верочка, так может, я поеду? И не буду охранять твоё драгоценное здоровье и покой?

– Максим, я слышала, как ты у Кузьмича отпросился. Не хочешь, езжай, только я сейчас же позвоню на работу и всё расскажу. Как ты бросил больную женщину на произвол судьбы, и как трус сбежал.

Вера демонстративно отвернулась, показывая огромный зад, и с чувством победы, на одутловатом лице, поднималась по ступенькам к двери подъезда.

– Ну, что парень? Платить думаешь? Женщина огонь, мне б такую…

Таксист громко рассмеялся, показывая жёлтые, прокуренные зубы.

Я бросил деньги на сиденье, и хлопнул дверью, когда выходил. Вера застыла возле парадной двери, ожидая, когда я её открою.

– Будь умным и послушным мальчиком, Максим, и всё у тебя будет хорошо. Даже лучше, чем у твоего друга Валерки.

Это она намекала на то, что когда-то отказала Валерке в ухаживаниях. Считала нытиком и маменькиным сынком. Хотя муж от неё сбежал, несколько лет назад, из-за скверного, и вспыльчивого характера Веры. И поступил правильно. Детей у них не было, и в свои тридцать пять лет, Вера выглядела на десять лет старше. Плотного телосложения, с пятым размером груди, Вера по-настоящему дружила только с холодильником. Навещая его и днём, и ночью. Умничать мне не хотелось, как и спорить с Верой, и я открыл дверь и впустил её в подъезд.

– Не волнуйся ты так, – Верочка потрепала меня за щёку, словно собачку, и погладила по волосам. – Отпущу тебя, через часик, и сама позвоню Кузьмичу. Если будешь умненьким, и держать язык за зубами.

В лифте Вера меня специально прижала к стене, и всё прицеливалась поцеловать в губы. Смеялась, шутила, дразнила, и не казалась смертельно больной. Её грудь, от сбившегося дыхания медленно поднималась, и опускалась, словно дрейфующий в море, на волнах плот, не давая нажать кнопку лифта.

– Вера, прекрати. Или я сейчас же уйду.

Недовольная Вера отступила назад и сказала номер этажа. Раньше мне не доводилось бывать у неё в гостях, и сейчас не очень хотелось, только выяснять отношения с Кузьмичом тоже. На пятом этаже лифт остановился, и мимо нас проскочили к лестнице двое молодых парней. Вера испугалась и вскрикнула. На её крик вышел сосед, не молодой мужчина, лет шестидесяти, в трусах и майке, явно после обильного возлияния, и сухо поздоровавшись с Верой, оценивающим взглядом поглядел на меня.

– Мы коллеги по работе, – заметил я, и юркнул вслед за Верой в квартиру.

– Знаем мы таких коллег, – пробурчал в спину подвыпивший сосед. – Каждый день новые приходят, как в музей, на экскурсию.

Захлопнув дверь, я оказался в длинной прихожей, уютно обставленной новенькой мебелью. В квартире стоял запах краски и древесины. Вера куда-то пропала, и, топчась на месте, я уже собирался тихонько выскользнуть в подъезд и уйти. Женское тело доставил в целости и сохранности, пора и честь знать.

– Максим, я в ванной, снимай обувь, и проходи, – услышал я звонкий, заливистый голосок Веры.

– Так может это, Вера, я пойду. Тебе уже лучше? И помощь не нужна?

– Максим,– услышал я, и увидел, как приоткрылась дверь ванной, и из неё выглядывала полуголая Вера. – Не буди лихо, пока оно тихо. Я сейчас, приму душ и выйду. Располагайся, будь как дома.

Снимая обувь, я надел розовые женские тапочки и вошёл в просторный зал. На работе все знали, что Вера любит дорогие вещи, и огромный, вогнутый телевизор, «Sony», на половину стены, дорогой компьютер, огромный диван, и кресла, и недавний ремонт, лишь подтвердили мои домыслы. Скромно усевшись на кресло, я таращился на телевизор, не представляя, сколько сейчас стоит такая игрушка. Неожиданно вспыхнул свет, и я прищурился. Вера проплыла мимо меня в коротком, цветном халатике, и открыла дверь на балкон.

– Ты не хочешь принять душ? – спросила она и, усевшись на диван, улыбалась.

Халатик предательски распахнулся, являя миру во всей красе, пудовые груди Веры.

– С какой стати мне принимать душ? Вера, то о чём ты сейчас думаешь, совершенно меня не касается. У меня есть девушка. И ты не в моём вкусе. Поэтому, если тебе не трудно, угости меня кофе, и я пойду.

Лицо Веры в одно мгновение стало пунцовым. Видно было, что она не привыкла к такому отношению со стороны мужчины. И вскочив, как ошпаренная с дивана, побежала на кухню, варить кофе. Я вздохнул с облегчением и посмотрел на часы. Они показывали половину четвёртого.

Кофе мы пили, молча, каждый думая о своём. Только я ошибался, когда подумал, что Вера отказалась от своих коварных замыслов. И когда я собрался уходить, в прямом смысле набросилась на меня, не желая отпускать. Бороться с женщиной мне не хотелось, и кое-как, отпихивая её, я продвигался спиной к двери. Все мои уговоры остановиться и не дурить, не имели должного воздействия на Веру. Она со стеклянными глазами держала меня за рубашку, двумя руками, и тянула к дивану. Халат её уже валялся на полу, под нашими ногами, и ситуация накалялась.

– Ну, возьми меня, мальчик мой, прошу тебя, – шептала Вера, целуя меня в щёки, глаза, нос и губы.

Кроме отвращения Вера не вызывала у меня ни каких эмоций. От напряжения тело Веры покрылось потом, и она выскальзывала из моих рук, словно турецкий борец гюреш, обильно смазанный оливковым маслом, не давая себя схватить и урезонить. И в какой-то момент, я не выдержал и сильно толкнул Веру в грудь. Мне надоела эта нелепая комедия, и пора было поставить её на место, и показать, кто здесь мужчина. Её правая нога, наступила на халат, заскользила и поехала. Вера покачнулась и упала на спину, ударившись затылком об угол дивана. И тут же из носа у Веры потекла кровь, и голова свесилась набок.

Меня словно из ведра окатили ледяной водой. Ещё ни разу в жизни так не было страшно. Я таращился на женское, бездыханное тело, лежавшее на полу, с прилипшими к паркету ногами. Мокрый от пота, я неимоверным усилием воли, сделал один шаг, и чуть не упал. Вера не шевелилась, продолжала лежать в неестественной позе, и возле её головы, образовалась лужица крови.

– Вера, Верочка, ты жива?

Я совершенно не узнавал свой голос, осипший, чужой. Встав на колени возле дивана, слегка тронул Веру за плечо, дрожащими пальцами, несколько раз. Тело казалось безжизненным, мертвецки холодным. Захотелось влепить Вере пощёчину, и закричать, что хватит надо мной издеваться, пора встать, и не валять дурака. Только вместо крика, из горла вырвался протяжный, собачий вой. Что делать в такой ситуации я не знал, и, усевшись рядом с телом, на пол, закрыл голову руками, продолжая скулить. Провести ближайшие пятнадцать лет за решёткой, мне никак не хотелось. Но по всем признакам, это я убил человека. Случайно. Не надо было сюда приезжать, повторял я как заклинание, вытирая слёзы. Боясь повернуть голову и посмотреть на Веру, я встал, закрыл балкон, и задёрнул шторы. Может вызвать полицию и скорую? И попробовать объяснится. Нет, это не выход из положения. Полиция обвинит в убийстве, учитывая, что Вера голая… Доказать, что я не верблюд, в данном случае, пустая затея. Арест, камера, и бесславный конец в тюремных застенках.