Страница 7 из 14
Американские профсоюзы были гораздо слабее европейских. Суды наносили профсоюзному движению удар за ударом, запрещая трудовые объединения. Его сотрясали постоянные конфликты между квалифицированными и неквалифицированными рабочими, иммигрантами и местными уроженцами, а также между разнообразными региональными лоббистскими группировками. В 1930-е гг., после принятия целой серии законодательных актов, принятых в интересах рабочего класса, профсоюзы приобрели значительную власть. В период процветания после Второй мировой войны в профсоюзах состояла примерно треть американских рабочих частного сектора, а сами профсоюзы играли важную роль в формировании государственной политики. Однако индивидуалистические традиции Америки оставались очень сильными. Закон Тафта – Хартли в 1947 г. запретил принцип «закрытого цеха»[38]. Южные штаты были гораздо негативнее настроены по отношению к профсоюзам, чем северные. А после волны дерегуляционных законов 1970-х гг., количество американских рабочих, вовлеченных в профсоюзы, пошло на убыль. Профсоюзы не были столь уж заметной помехой на пути прогресса в долгую эпоху менеджерского капитализма после Второй мировой войны, поскольку Соединенные Штаты пожинали плоды поточного производства и распространения уже зрелых, зарекомендовавших себя технологий вроде электричества. Однако те же профсоюзы стали самым серьезным образом тормозить развитие и рост экономики, когда на смену поточному производству должно было прийти гибкое, переналаживаемое производство, а менеджерский капитализм должен был уступить место капитализму более предпринимательскому.
Но сопротивляться переменам могут не только профсоюзные боссы, но и титаны бизнеса. Один из величайших парадоксов созидательного разрушения состоит в том, что его выгодополучатели в один момент могут превратиться в его горячих противников: опасаясь того, что их производство превратится в архаичный пережиток или их конкуренты начнут производить лучшую продукцию, они сделают все возможное – от лоббирования в правительстве до обращений в суд, чтобы притормозить или вовсе заморозить конкуренцию, чтобы превратить свое временное преимущество в постоянное. В 1880-е гг. Эндрю Хикенлупер, возглавлявший Cinci
Политики на арене
Америка была подвержена воздействию как конструктивного, так и негативного аспекта созидательного разрушения, чем большинство других стран мира: американцы лучше остальных умели создавать новые бизнесы и масштабировать их; с неменьшей легкостью они и сворачивали бизнесы, оказавшиеся неудачными. Наиболее яркое свидетельство этому – необычно спокойное отношение к банкротству, выработавшееся в США. Многие величайшие американские предприниматели XIX в. – Чарльз Гудьир, Роуленд Мейси, Генри Хайнц[41] и другие – неоднократно терпели неудачи, прежде чем стат ь иконами бизнеса.
Вкус американцев к созидательному разрушению имеет глубокие и разветвленные корни. Огромная территория страны способствовала как готовности людей к риску, так и подвижности. С самых первых дней запад США заполнился «городами-призраками» – люди быстро возводили новые города и так же легко оставляли их. Молодость страны не позволила сформироваться устойчивым привилегированным классам, да и власть таких социальных групп была ограниченной: немногие, особенно на западе страны, успели сформировать тот устоявшийся образ жизни, который стоило бы защищать. В Англии железным дорогам приходилось делать странные петли, чтобы обойти древние поселения. В Америке железные дороги пролагали прямые линии «из Ниоткуда в Никуда», как некогда заметила лондонская The Times. Порой Америке приходилось дорого платить за свое увлечение – не только с эстетической точки зрения, но и с экономической: построенные на скорую руку, без каких-то серьезных оценок их перспектив, новые поселения еще легче, без особых раздумий, забрасывали. Но по меньшей мере это позволяло избежать застоя.
Политическая система страны существенно усилила эти географические и культурные преимущества. Самой сильной помехой созидательному разрушению может быть политическое сопротивление ему. Проигравшие в результате действия созидательного разрушения, как правило, сконцентрированы, победившие – рассеяны. Организовать сконцентрированных людей проще, чем рассеянных. Блага и преимущества, создаваемые созидательным разрушением, могут проявиться через десятилетия, а затраты зачастую происходят немедленно. В дополнение к этому «нескончаемая буря» дезориентирует всех – как проигравших, так и победивших: людям свойственно держаться за привычное окружение; принять и приветствовать перемены способны немногие (а еще им очень сложно объяснить, что сохранять привычный уклад нельзя, потому что это уже нельзя себе позволить).
Америка гораздо лучше, чем почти все другие страны, умела бороться с искушением прямого вмешательства в логику созидательного разрушения. Почти везде политики построили на этом успешный бизнес – обещая воспользоваться плодами созидательного разрушения, но умалчивая об их цене. Коммунисты перекладывали вину за эти потери на жадность капиталистов, популисты – на зловещие «правящие слои». Европейские социалисты и им подобные исповедуют более взвешенный подход, признавая, что созидание и разрушение идут рука об руку, но они заявляют, что способны повысить конструктивный аспект созидательного разрушения, одновременно избавившись от его деструктивного аспекта за счет сочетания управления спросом и разумного вмешательства в экономику. Результат таких действий обычно оказывается разочаровывающим – застой, инфляция или какой-либо иной кризис.
На протяжении большей части своей истории США не были подвержены давлению таких кратковременных политических решений. Огромной заслугой отцов-основателей стала защита экономики от вмешательства политиков. Они сумели защитить граждан, предоставив им неотъемлемые права и разработав целую систему разнообразных ограничений на отправление политической власти. Экономическая культура Америки пропагандировала бережливость и опору на собственные силы. Золотой стандарт обеспечил настолько стабильную структуру для кредитно-денежной политики, что Америка на протяжении 77 лет обходилась без центрального банка – с 1836 г. (когда Эндрю Джексон наложил вето на создание Третьего банка[42]) по 1913-й. Подоходного налога не существовало вовсе. Большинство образованных американцев верили в то, что выживает сильнейший.
Прогрессистское движение[43] бросило вызов некоторым из этих устоявшихся положений. В 1913 г. Вудро Вильсон ввел федеральный подоходный налог. «Новый курс» президента Рузвельта положил конец эпохе капитализма свободной конкуренции. После Второй мировой войны правительство стало гораздо активнее вмешиваться в экономику, чем это было в 1920-е гг. Дуайт Эйзенхауэр запустил грандиозную программу строительства автомагистралей. Линдон Джонсон обещал построить «великое общество», в котором не будет бедности[44].
Отход от принципов laissez-faire (свободной конкуренции) тем не менее был гораздо менее драматичным, чем в Европе, не говоря уже о Латинской Америке. Конституция США постоянно сдерживала проправительственных политических активистов. Верховный суд США отверг предложенный Франклином Делано Рузвельтом Закон о восстановлении национальной промышленности, предполагавший установление значительного государственного контроля над экономикой. Конгрессмены-республиканцы не позволили Гарри Трумэну ввести общенациональную систему здравоохранения после Второй мировой войны. На смену либеральным политикам постоянно приходили более консервативные – Франклина Делано Рузвельта сменил Эйзенхауэр (после Трумэна), Линдона Джонсона – Ричард Никсон, а Джимми Картера – Рональд Рейган. Сильнейшая американская традиция либерального рыночного капитализма после Второй мировой войны возродилась и обрела новую силу. Краткое изложение вышедшей в 1944 г. книги австрийского экономиста Фридриха фон Хайека «Дорога к рабству» (The Road to Serfdom) в журнале Reader's Digest прочли миллионы. Милтон Фридман[45] стал звездой телевидения. Президентская кампания Рональда Рейгана была построена на идее о том, что правительство – это проблема, а не решение.
38
Согласно этому принципу, наниматели не имели права брать на работу лиц, не являющихся членами профсоюза.
39
Хикенлупер умер в 1904 г., а American Gas Association была создана в 1918 г. Возможно, авторы имели в виду, что Хикенлупер являлся президентом Торговой палаты Цинциннати – как раз в середине 1880-х гг.
40
Ernest Freeberg, The Age of Edison: Electric Light and the Invention of Modern America (New York: Penguin Books, 2013), 76–80.
41
Генри Хайнц (1844–1919) – основатель компании H. J. Heinz, известной в том числе своей маркой кетчупа и детских смесей
42
В ранней истории США не существовало единой банковской системы. Центральный банк учреждался для решения конкретных финансовых проблем и по истечении срока лицензии прекращал свое существование. Всего было два таких периода, и соответственно действовали Первый (1791–1811) и Второй (1816–1833) банки. Они в дальнейшем изложении будут еще упоминаться. – Прим. ред.
43
Прогрессизм (прогрессивизм) – реформаторское движение в США в начале ХХ в., направленное против диктата корпораций и коррупции.
44
Линдон Джонсон, ставший президентом США после убийства Джона Кеннеди в ноябре 1963 г., объявил о проведении реформ, призванных покончить с бедностью и преодолеть расовую сегрегацию. Они предполагали, в частности, снижение налогов, развитие систем здравоохранения и образования, делая их доступными для неимущих и для чернокожего населения. Все это требовало гигантских вложений, которых, однако, чем дольше, тем больше стало не хватать. Главной причиной тому была прежде всего война во Вьетнаме, в которую США втянулись с 1964 г. Подробнее см. главу IX. – Прим. ред.
45
Милтон Фридман (1912–2006) – американский экономист, один из интеллектуальных лидеров чикагской экономической школы, автор множества работ по ценовой теории.