Ловушка для Серого

Он покрутил шеей и потянулся, хрустнув плечами. Марина пару раз уже пропадала. Характер у неё был взрывной, что петарда китайская. Но чтоб так надолго, такого не было. Они и поссорились-то в тот раз по пустяковому поводу. Из-за отца опять. То есть снова. У отца вскоре намечался юбилей, шестьдесят лет. Отец тоже не пылал желанием видеть невестку, но тут всё-таки событие, потому лишних слухов не хотелось. Марина фыркала и кривилась, и грозилась прийти на празднество в мешке из-под картошки. «Раз уж он меня быдлом считает, то и приду как быдло».

Как он обрадовался, когда Костя позвонил и сообщил, что, кажется, видел Марину в кафе и проследил за ней до самой гостиницы. Это было похоже на неё: сперва напакостит, потом не знает что делать, как разрулить ситуацию. Но он ошибся, хоть и не мог поверить своим глазам. Чертовщина, не иначе. Это ещё что. Вот через неделю, как Марина исчезла, ему позвонил Нефёдов, начальник службы безопасности. И вот тогда у Сергея медленно остановилось сердце.

– Тут мёртвую женщину нашли, Сергей Дмитриевич, – недрогнувшим голосом сказал Нефёдов. – Приметы сходятся. Но лицо сильно попорчено. Надо опознание делать.

– Где? – выдавил Сергей из себя.

– В Кругловском районе. Я сейчас в морге при местной больничке.

Михаил помолчал секунд пять, собираясь с мыслями. Круглово почти сто километров от них. Он с ума сойдёт пока едет.

– Фото пришли, – сухо сказал он.

– Сейчас. Но лицо и правда не очень…

– Левое бедро сними. Лицо… не надо.

Через минуту звякнуло оповещение. Михаил сжал зубы и открыл сообщение.

– Нет, – с облегчением выдохнул он, – это не Марина. Но труп пусть к нам привезут, хочу убедиться. Хочу быть уверен.

– Ну и хорошо, – также с облегчением отозвался Нефёдов.

***

Два дня Лару нещадно экзаменовали: «День рождения твоего сына? День рождения мужа и свёкра? Какую школу ты окончила? Как зовут твою мать?» Мамыкин, экзаменовавший её, всё время утешительно похлопывал по руке или по коленке и постоянно облизывал пересохшие губы. Она гадливо морщилась и путалась в лицах и датах. В окружении Волковых оказалось слишком много народа. С трудом она выучила всех обитателей дома и ближайших родственников. Попутно её терзали всякими процедурами по улучшению внешности. Сначала мазали волосы каким-то едким составом, потом мыли, сушили, и ещё раз мазали, потом красили. Она безропотно терпела, но когда принесли платье, очнулась и наотрез отказалась. Платье больше напоминало нижнее бельё. «Меня не было дома почти месяц, и я что, вернусь к мужу, одетая как, простите…», – она замялась, не смея произнести это слово. Остроносый растянул губы в улыбке, как бы показывая, что Лара недалека от истинной сущности своей новой ипостаси. Имя своё он ей, кстати, так и не сказал, лишь пояснил усмехаясь: «Меньше знаешь, лучше спишь».

Платье ей в результате заменили брючным комбинезоном из синего летящего шёлка. Лара всё трогала гладкую и такую приятную на ощупь ткань, которая мягко обволакивала тело, лаская кожу. Себя она не узнала. Из зеркала на неё глянула незнакомка с мерцающими зелёными глазами и буйной огненной шевелюрой. На шее поблескивало колье с изумрудного цвета камнями. Глаза словно подпитывались от них, вбирая в себя зелень. Лара знала коварное свойство своей радужки, потому и старалась носить всегда что-нибудь неяркое, бесцветное. Она отшатнулась от зеркала, словно увидела там что-то неприятное. Остроносый, принимая работу, обошёл её кругом, как корову на рынке, потом взял за подбородок сухой прохладной рукой, повертел во все стороны, и вроде как остался доволен. Во всяком случае, что-то пробормотал и дал команду Мамыкину. Лара уже была в таком изменённом состоянии, что, если бы ей сказали, что сейчас её принесут в жертву некоему божеству, с радостью побежала бы на алтарь. Но вместо этого Мамыкин отвёл её в машину, усадил, вручил сумку и повёз навстречу судьбе, по дороге без устали повторяя инструкции.

Недалеко от стоянки такси на городской площади Мамыкин её высадил. На улице ярко светило солнце, перемещались люди, слышалась негромкая музыка из открытых дверей кафе. Она сжала в руках сумку и направилась в сторону группы таксистов, ведущих неспешный разговор в ожидании пассажиров. Высокие каблуки под ней коварно подламывались, один раз она даже негромко вскрикнула, больно вывернув лодыжку.

– Девушка, такси желаете? – обратил на неё внимание один из водителей, с зажатой во рту сигаретой.

Лара даже ответить не успела, как к ней подскочил мужчина в клетчатой рубашке навыпуск и чёрных джинсах.

– Остынь, Олег! Моя очередь, – он подхватил Лару под руку и бережно развернул в сторону крайней на стоянке машине. – Осторожнее, тут яма. А тут лужа.

– Нет, вы видели?! – раздался за их спиной возмущённый гул. – Без году неделя, а что позволяет!

Таксист усадил Лару на переднее сиденье, сам запрыгнул в салон и тут же выехал со стоянки.

– А что делать прикажете? Конкуренция, так её растак, – добродушно рассмеялся он. – Кто успел, тот и съел. Работы мало сейчас. Лето, отпуска. Вот дожди начнутся, там пойдёт дело. Куда едем?

Лара назвала адрес. Водитель кивнул и продолжил болтать. Говорил он больше для себя, чем для пассажиров, но Лара всё равно кивала и поддакивала. Чтобы не думать о том, что ждёт в конце пути. Вернее, кто.

– Домой едете? Замужем? – сыпал вопросами любопытный таксист.

На приборной доске висела визитка. «Травкин К.Л. – такси по городу и области. Быстро и недорого». Увидев заинтересованный взгляд, водитель вытащил из кармана точно такую же карточку и протянул Ларе.

– Мало ли куда ехать соберётесь, звоните. Доставлю в лучшем виде.

Лара сунула карточку в сумку, отметив пальцы мужчины – длинные и тонкие – такие могли принадлежать музыканту. Она, вообще, часто обращала внимание на людские руки: иногда они многое говорили о человеке ещё до знакомства. Руки водителя, крепко держащие руль, были тёмно-коричневы от загара, левая кисть, видимо, травмированная, плохо разгибалась. На гладко выбритой правой щеке тянулась тонкая ниточка шрама. Водитель – опасная профессия, подумалось ей, наверное, жена часто беспокоится о нём. Мама тоже места себе не находила, пока отец на флоте служил. Папе не так давно исполнилось пятьдесят семь, а этот, кажется, моложе. Просто морщин много, и шрам возраст придаёт.

– Ну вот, приехали, – услышала она, и сердце учащённо забилось. Неужели ей придётся войти в этот дом?

Такси подкатило к ажурным кованым воротам. Лара опустила окно и, вспоминая инструкцию, помахала в камеру рукой. Ворота медленно разошлись в стороны. Такси захрустело шинами по засыпанному красным гравием подъездному пути, плавно огибающему большую клумбу перед крыльцом Волковского особняка. Лара протянула водителю деньги и вышла.

Она видела этот дом на фотографиях, но не думала, что вблизи он окажется таким огромным. Полукруглое широкое крыльцо вело к дверям с полуколоннами по обеим сторонам. Сверху на уровне второго этажа нависал выступ с панорамным окном от края до края. Окна третьего этажа имели вытянутую форму со скошенными сверху углами. Справа от дома блестели стеклянные панели оранжереи, соединённые с основным зданием крытым переходом. Слева торчал корпус обслуживающего персонала. С обеих сторон открывался вид на идеально подстриженные газоны и симметрично стоящие деревья. Лара мысленно перекрестилась и взбежала на крыльцо. Дверь открылась, и ей навстречу выскочила миловидная блондинка приблизительно сорока лет.

– Марина Александровна! – ахнула она.

Лара просто кивнула и быстро прошла мимо женщины в дом. «Алевтина Юрьевна Шаповалова, – вспоминала она инструктаж. – Домработницей у Волковых уже три года. Любопытна и болтлива». И вроде та её признала, уф! Дверь открывалась прямо в большой холл. Паркет из разных пород дерева складывался в причудливый орнамент. Лара поймала себя на мысли, что хочет снять обувь, и с усилием заставила себя не озираться, рассматривая интерьер, ведь она как бы живёт тут уже целых семь лет. Она прошла сразу к лестнице и поднялась на второй этаж. Так, тут не ошибиться комнатой. Вот, кажется. Толкнула дверь, вошла, увидела, что угадала, и чуть не съехала по стенке прямо на пол.