Ловушка для Серого

– Кто это?

– Сергей Волков и его жена. Не так давно она пропала. Вы притворитесь его женой. Всего на несколько недель. Пустяки.

– Вы с ума сошли? – Лара отшатнулась. – Как можно не узнать свою жену? Он слепой?

– Да, вы должны будете постараться. От этого зависит ваша судьба. Насчёт внешнего сходства не беспокойтесь. Вы и так очень похожи, а мы ещё и поможем в этом.

– Я не смогу, – Лара замотала головой. – Нет, нет!

– То есть вы готовы разрушить свою жизнь? Причинить горе близким?

– Они никогда не поверят. Это незаконно! В конце концов, я пойду в полицию! – Лара вскинула гневные глаза.

– Уверяю, вы ничего не добьётесь. В полицейском протоколе есть ваша личная подпись, ваше фото и прочие доказательства.

– Это всё подделка!

– Можете потом подать в суд, если хотите, – усмехнулся мужчина.

– Зачем вам это?

– Вы узнаете, когда выполните первую часть задания – убедите Волкова, что вы его жена. Оставляю вас тут подумать. Решайте.

Лара осталась в комнате одна и тут же вскочила. Дёрнула дверь, проверила окна: всё было закрыто наглухо. Она в ловушке, и даже если сможет убежать, этот человек всё равно выполнит свою угрозу: навсегда опозорит её имя. По лицу побежали слёзы от сознания собственного бессилия.

– Вот и славно, – сказал остроносый, зайдя в комнату через некоторое время. – Я знал, что вы примете правильное решение. – Пойдёмте, я провожу вас, отдохнёте, пообедаете, потом продолжим.

Глава 4

Комната, в которую её привели, находилась на втором этаже, в окно просматривались деревья и где-то вдалеке слышался шум проезжающих на большой скорости автомобилей. Плазменная панель на стене беззвучно показывала сериал. Мамин любимый, отметила Лара машинально и села на кровать, занимающую почти половину пространства. Рука её прошлась по шёлковому покрывалу. Она так устала, что, казалось, голова сама клонится вниз. «Надо бежать, – думала она и тут же возражала: – Как? Ни паспорта, ни денег». Вскоре ей принесли обед. Мрачного вида мужчина вкатил тележку, уставленную тарелками, и вышел, даже не взглянув на робко съёжившуюся пленницу. Лара думала недолго. Еда была вкусная, и она съела сколько могла, а потом прилегла на кровать и уснула.

Снился ей Лёшка, такой, как в то лето, когда у них всё началось: загорелый, в чёрной футболке, с коротко остриженными волосами. Она стояла у вагона и смотрела на него сквозь окно, Лёшка махал ей рукой и корчил рожицы. Лара смеялась, стараясь не показывать печали от предстоящей разлуки.

Лёшка уходил в рейс, месяца на три, сказал, а как на самом деле, бог знает. Накануне они жарко обнимались в темноте его спальни. Мать его возилась во дворе, слышались грохотанье вёдер и недовольное ворчание. Лара стеснялась делать это прямо у Лёшки в доме, но он был так настойчив, так сжимал её в горячих руках, что она положила в конце концов голову ему на плечо и позволила увлечь себя на низкий диванчик, застеленный вытертым пледом. Он медленно стянул с её плеча узкую бретельку ситцевого сарафанчика и клюнул сухими губами в ключицу. Вторая бретелька съехала с плеча. Лёшка ладонями провёл по её бокам, стягивая лёгкую ткань вниз. В полумраке её незагорелая грудь сияла как две луны. Лёшка обхватил губами маленькую горошину соска и потянул вверх. Лара смущённо хихикнула. Требовательные руки мяли её, горячее дыхание обжигало шею.

– Хочу тебя, – глухо бормотал он, – хочу.

Она всё ещё отпихивала его, отворачивалась от жёстких губ, но оба понимали, что это просто игра. Лёшкины руки скользнули под сарафан, потянули его вверх, Лара приподнялась, давая ему возможность снять его совсем. Теперь она лежала перед ним в одних трусиках. Лешка сдёрнул футболку, зашвырнул её куда-то в сторону окна, туда же отправились джинсы, сел прямо на её плотно сомкнутые ноги и провёл ладонями по впалому животу, упёрся в острые косточки под тонким кружевом. Лара шумно вздохнула, поймала его руки, сплела его пальцы со своими, потянула на себя. Он лёг сверху, тяжёлый, горячий, вдавив её всей массой в хлипкий диван, жалобно скрипнувший.

– Ты ждать меня будешь? – его хриплый голос вызвал в ней дрожь.

– Всегда, – шепнула она. Её пальцы пробежались по желобку его позвоночника, забрались под трусы-боксеры, оттянули их вверх и отпустили, резинка шлёпнула его по спине.

– Шалишь? – выдохнул Лёшка ей в ухо и поцеловал. Впервые по-настоящему. Припал ко рту, раздвинул языком упрямо сжатые губы, вобрал в себя её замерший вскрик.

Лара замерла от этих новых ощущений, прислушиваясь к себе. Было немного смешно и чуточку страшно, будто всё, что происходило сейчас на скрипучем диванчике, было своего рода инициацией, посвящением, что вот-вот сейчас ей должна и непременно откроется самая важная тайна на свете. Лёшка тем временем целовал её всё настойчивей, прошёлся по шее, ключицам, груди, сильно дунул прямо в пупок, заставив хохотнуть от щекотки, и, наконец, медленно стянул кружевную тряпочку вниз. Она согнула ноги, помогая ему.

– Лёша, нет! – громким шёпотом вскрикнула она, почувствовав его дыхание прямо там, внизу, меж широко раздвинутых коленей. Он схватил её руки и плотно прижал к бёдрам, Лара испуганно замолчала и тут же тихо вскрикнула, когда его язык проник туда, где уже и так было влажно. Её сотрясло неведомой ранее дрожью. Его язык двигался внутри, задевая какие-то чувствительные точки, которые, видимо, были в этом потаённом месте и о которых она раньше и понятия не имела. Она крутила головой, билась ей о подушку, сжимала зубы с риском раскрошить их.

– Кричи, – приказал-попросил Лёшка и снова ринулся в атаку на беззащитную плоть.

Робкий стон вырвался из её плотно сомкнутых губ, спина выгнулась дугой, горячая волна прокатилась от промежности до горла и хлынула обратно. Ноги до самых пальцев, стали невесомыми и тонко звенели. Кожа горела, растворяясь, словно все сосуды и капилляры разом выступили наружу, и теперь каждое прикосновение причиняло неимоверную сладкую боль.

– Ох, – всхлипнула она.

Лёшка приподнялся, и его пальцы нырнули туда, где только что был язык, проникая так глубоко, как только возможно. Новая волна прошла по её телу, заставив корчиться в муках. Пальцы скользили внутри неё все быстрее и быстрее, она тяжело дышала, раздирая руками старенький плед.

– Прости, – вдруг сказал Лёшка, торопливо высвободил из трусов вздыбленную плоть и вошёл в неё одним точным движением.

Лара негромко охнула, ощутив боль, но Лёшка двигался в ней так уверенно, словно был с ней единым целым, и она подчинилась его ритму. Потолок над ней качался, взрываясь россыпью звёзд, она вылетела из тела и помчалась им навстречу.

– Детка! – Лёшка внезапно дёрнулся, словно пытаясь вырваться из ловушки.

Лара впилась ногтями в тугие мышцы его спины, издала сдавленный стон, Лёшка коротко рыкнул и вдруг замер, сотрясаясь мелкой дрожью длинного накаченного тела, и только тогда она медленно выпустила его на свободу.

– Твою дивизию… – пробормотал он и перекатился набок рядом с ней.

Лара повернула голову. Лёшка шумно дышал, восстанавливая дыхание. Его рука скользнула по её мокрому от пота телу вниз, к лобку, Лара инстинктивно сжала ноги.

– Я ведь первый у тебя? – Она промолчала. – И последний, – шепнул он. – Ты моя, а я твой. Поняла?

Лара не ответила, только всхлипнула и уткнулась носом ему в шею.

– Ты плачешь? Тебе больно? – Лёшка прижал её к себе.

– Мне хорошо, – ответила она. – Так хорошо, как, наверное, никогда уже не будет.

– Глупышка, – хмыкнул он. – Будет. И не раз. Обещаю. Главное, дождись меня, детка.

Лара подскочила на кровати, вытерла ладонью мокрый лоб. Лёшка не простит, не поверит. Он ведь так мало её знает. Хоть дачи их родителей стояли рядом, Лёшка уехал поступать в мореходку, когда Лара ещё в школу ходила, и соседского мальчишку почти не помнила. Тем летом он приехал в отпуск. Утром Лара вышла на крыльцо с книжкой в руках и увидела на соседском дворе незнакомого парня в одних трусах. Тот махом вылил на себя ведро холодной воды, заорал, встряхнул широкими плечами, потряс мокрой головой. Солнце играло на его спине солнечными пятнами, перебегая с одного выпуклого бицепса на другой, и Лара невольно сделала шаг вперёд. Парень обернулся, заметил её любопытный взгляд и подмигнул. Мокрые трусы сползли с его плоского живота, открыв убегающую вниз дорожку тёмных волос, и Лара отвела глаза. В горле, груди стало так жарко, словно сгоряча хлебнула кипятку.