Страница 28 из 37
— Алексей Станиславович, — мелодичный голос madam Раевской отвлёк Езерского от глубоких размышлений, — вы совсем не обращаете на меня внимания, и я знаю, что вас тревожит.
— Неужели, madam? И что же это? — На устах Алексея появилась кривая усмешка.
— Графиня Игнатьева, — белоснежные зубы Ольги блеснули, а глаза лукаво поблёскивали, — ведь именно она — причина ваших страданий?
Алексей плотнее сжал губы, не считал он нужным отчитываться.
— Не говорите глупостей, — после недолго молчания он привлёк Ольгу к себе, заглушая её возражения поцелуем. Но перед глазами являлся совсем иной образ. Светлые локоны, голубые глаза, так доверчиво смотревшие на него. От осознания того, что ныне она принадлежит другому, Езерский тихо выругался. Овладев податливым телом любовницы, он скатился с неё, чувствуя, как его охватывает гнев. Но, понимая, что кроме себя ему некого винить, обуздал свои эмоции, и поднявшись с постели, стал натягивать на себя одежду. Алексей желал забыться, посему намеревался вскоре уехать в Париж. Столица Франции была идеальным местом. Ведь он будет далеко от семейства Игнатьевых, которые, наверняка, приедут в столицу с началом очередного светского сезона. А он не желал стать свидетелем их семейной жизни.
Глава 13
Немного окрепнув, Татьяна стала наведываться в детскую. Она подолгу могла смотреть, как Анастасия сладко дремлет в колыбели. Малышка и впрямь была похожа на ангела, каким его представляла Тата. Розовые щечки, небольшой пушок на голове вместо волос, а темно-голубые глазки с интересом смотрели на мир. Молодая мать часто думала о том, на кого похожа дочь. Всматриваясь внимательней, Таня замечала черты Езерского. Лишь волосы были светлыми, но не такими, как у самой Таты. Может, с возрастом дочь станет больше похожа на неё? Татьяна желала, чтобы это было так. Но не столько это, а неясность в отношениях с мужем беспокоили ее. Александр остался прежним. Заботливый, ласковый, он в то же время не спешил переступать порог супружеской спальни. Почему он пренебрегает ею? Конечно, после рождения дочери она изрядно подурнела. Ныне разглядывая в зеркале собственное отражение, молодая женщина искала в себе изъяны. Летнее платье цвета тюльпанов, подхваченное лентой на тон темнее, золотистые локоны, выглядывавшие из-под кокетливой шляпки. В зеркало на неё смотрела все та же Татьяна. В чем же причина холодности супруга? Хотелось бы ей знать ответ! Нынче они едут на прогулку, и Тата непременно рассчитывала поговорить с Александром. Едва она подумала о муже, как он появился на пороге. Одетый для прогулки граф не сводил глаз с супруги. Красавица, какой её привык считать Игнатьев, стала ещё милее. На щеках горел яркий румянец, а золотистые локоны были стянутые в узел на затылке и прикрытые соломенной шляпкой. Сердце учащено подпрыгивало от мысли, что она принадлежит ему. Но Александр не спешил возобновлять отношения с супругой. Ведь он хотел обладать не только телом, но и душой. А в том, что Татьяна готова открыть ему её, граф не был уверен. Ныне он собирался сделать жене подарок. Длинная коробка с укрощением покоилась в кармане, осталось только подарить вещь Тане.
— Вижу, ты уже готова, — улыбаясь, Александр подошёл ближе, — позволь мне дополнить твой наряд. Он ловко достал из кармана коробочку, и, открыв, протянул супруге. Таня, улыбнувшись, повернулась к нему спиной и тихо промолвила:
— Может ты сам наденешь? — голос изрядно дрожал от мысли о том, что он вновь прикоснется к ней.
Не споря, граф встал позади неё и умело застегнул на шее цепочку, на которой висел кулон с изысканной резьбой. Таня почувствовала прикосновение холодного метала, но одновременно её будто опалили огнём. По телу пробежала приятная дрожь, а ноги задрожали. Движимая неведомым порывом, она обернулась, и, приоткрыв губы, посмотрела на Александра. Неужели он не ведает о том, что творится в её душе? Ведь только когда он рядом, она по-настоящему жива. Но граф, будто и не заметив её состояния, отошёл к косяку двери и стал внимательно разглядывать супругу. Он долго всматривался в потемневшие голубые глаза, затем, одобрительно кивнув, сказал:
— Вот теперь ты готова к прогулке, и, кстати, Ангелина решила присоединиться к нам.
Таня тяжело вздохнула. Вот и пропала возможность поговорить с Александром наедине…
Прогулка оказалась чудесной, и ничто не могло испортить радужного настроя Татьяны. Ни косые взгляды, которые бросала на неё бывшая подруга, ни её колючие замечания. Родные места и присутствие мужа скрашивали все недостатки.
Начало темнеть, и Игнатьевы стали возвращаться домой. Из неоткуда, вовсе нежданно начался мелкий дождь, который застал путешественников врасплох. Вдали слышались слабые раскаты грома, от того Тане сделалось не по себе. Она прижалась к сидевшему рядом мужу, ища защиты. Когда они подъехали к усадьбе, непогода не на шутку разыгралась, поэтому, вернувшись к себе, Тата металась из угла в угол, оставшись наедине со своими страхами. Её детская боязнь грозы не иссякла с годами, а лишь стала сильней. На дворе было темно, но Тане не спалось. Взяв в руки подсвечник, стоящий на туалетном столике, она отправилась в соседнюю комнату. В покоях Александра горел свет, а сам он, устроившись в кресле, читал какую-то книгу.
— Таня, — недоумевающей произнес Игнатьев, заметив супругу. Она была похожа на маленькую девочку, с ниспадающими на спину волосами и широко раскрытыми глазами, которые нынче были наполнены страхом, — отчего ты не спишь? Может велеть Марфе приготовить тебе горячего молока с мёдом?
— Мне страшно, — тихонько промолвила Тата, — с детства боюсь грома, а сейчас гроза так близко! — воскликнула она, не двигаясь со своего места.
Александр подошёл к ней, крепко обнимая тонкий стан, чувствуя, что её слова не пустой звук, или очередная уловка. Её сердце громко колотилось под слоем тонкой кружевной сорочки, а сама она дрожала, будто лист, оторвавшийся от дерева.
— Все хорошо, — начал шептать Игнатьев, гладя волосы жены, нежно перебирая пряди. Татьяна ещё ближе прижалась к нему, ища защиту.
— Не прогоняй меня, — шепнула она, поднимая к нему лицо. Ныне Таня точно знала, чего ей хочется. Хотелось, чтобы он был рядом и целовал так страстно, как и ранее. И наконец, она вздохнула, когда твёрдые губы коснулись её губ обжигающим огнём, который опалил Тату, заставляя потеряться во времени. Поцелуй был не похож ни на один прежний. Одновременно и нежный, и страстный, он будоражил кровь, лишая рассудка. Татьяна сама не помнила, как оказалась на широкой постели, чувствуя прикосновение холодных простыней к обнаженной коже. Совсем скоро Александр оказался рядом. Он умело ласкал, заставляя молодую женщину метаться по подушке, ловя губами воздух. Никогда ещё она не чувствовала себя так. Обвив руками шею мужа, Тата прижалась к нему, без слов прося о том, что боялась произнести вслух. Но Александр не спешил, продолжая соблазнять супругу, ведя тонкую игру соблазнения. Её хрупкие ладони легли на его плечи и начали несмело опускаться вниз, Александр потерял над собой контроль. Войдя в желанное тело, он заглянул в широко раскрытые глаза, в которых ныне не увидел страха. Только дымка желания, такого же сильного, как и у него. До слуха графа донеся тихий шёпот, окончательно лишивший рассудка.
— Саша, пожалуйста, — Таня просила, сама не зная, о чем. И лишь, когда в глазах все померкло, и вспыхнул яркий свет, который заставил вступить в бездну и тут же выйти из неё, она поняла, что именно об этом просила мужа. Спустя какое-то время, лёжа в тесных объятьях супруга, Тата положила руку на широкую грудь, на которой поблёскивало золото распятье. Поймав ладонь жены, Александр поднёс её к губам.
— Я люблю тебя, — сказал Игнатьев, не в силах отвести взор от голубых глаз, которые, подобно двум топазам, блестели в ночи. Но Татьяна ничего не ответила, лишь ближе прижалась к нему, понимая, что не в силах произнести те слова, что он жаждет от неё услышать. Слишком мало времени прошло, да и не зажила до конца та рана, которую нанёс ей Езерский. Закрыв глаза, она притворилась, что спит, желая избежать разговора с Александром. Прислушиваясь к её ровному дыханию, граф понял, что она спит. Он и думать не мог, что Татьяна сама придёт к нему, и ныне был счастлив. Ведь рядом с ним женщина, которую он любит, а значит, он сможет преодолеть любые преграды.