Вдова для лорда

– Я говорю факты, деточка. Мирские законы писаны для всех. А если кто-то вздумает навредить моим близким, у меня имеются нужные рычаги давления.

Мама напоминала мне богиню Фемиду. Убрать ее вьющиеся волосы в пучок, одеть пеплос с сандалиями и дать весы в руки – настоящая богиня в человеческом облике: благородные черты лица, греческий нос, яркие голубые глаза и пухлые губы.

– Я говорю истину, дочка, а ты иногда поражаешь меня своей наивностью. Елизавета – не та, кто отказывается от намеченной цели. Помнишь, как в первый год вашего с Кирюшей брака его милая сестрица Алиса хотела подсунуть тебе в постель стриптизера, чтобы сделать из тебя изменницу? Хорошо, что я приехала раньше тебя, и Витя был на подхвате.

– Да, ох и надавала ты тогда тому несчастному парню веником.

Впервые после похорон я улыбнулась. Да, золовка была еще той змеей. Снежана тоже ее недолюбливала. Однажды я обнаружила, что после их встреч на теле ребенка появлялись странные синяки, будто ее специально щипали за такие места, которые под одеждой не видно. С тех пор я ни на минуту не оставляла Снежку с ней наедине. У этой барышни была странная ненависть к детям, но особенно к родной племяннице. Как и ее мать, она так же редко поздравляла Снежку или дарила подарки. Но мне это было не нужно, а ребенок больше радовался тому, что дарила бабушка Броня, а не Елизавета или Алиса.

Через неделю я вышла на работу, а мама стала наведываться к нам только по выходным. Жизнь входила в прежнее русло, несмотря на то, что меня продолжали душить горькие слезы по ночам. Я обнимала подушку мужа, приветствовала и прощалась с его фото в коридоре, и так день за днем, пока не заставила саму себя остановиться.

«У меня есть Снежана, мое живое напоминание о том, что любовь есть, и нужно жить дальше», – повторяла я как молитву.

***

С трагедии, унесшей жизнь Кирилла, прошел год. Но от боли утраты невозможно излечиться, и она навсегда останется в моем сердце.

Вернувшись однажды вечером домой, мы со Снежаной увидели царапины рядом с замочной скважиной на установленной несколько месяцев назад бронированной двери. Под потолком мигал красным светом огонек камеры слежения, и к визиту непрошеных гостей я всегда была готова.

– Нашла коса на камень, – сказала я, заметив валяющийся на коврике фантик от конфеты. Усмешка тронула мои губы: такие леденцы любила грызть золовка.

– Значит, старая кобра решила прислать мелкую змею, – пробормотала я, пнув фантик в сторону так, словно это было нечто мерзкое – утром его уберет уборщица.

Открыв дверь квартиры, мы услышали легкий писк сигнализации. Пропустив дочь вперед, я быстро вбила код подтверждения и сняла куртку.

– Как же хорошо, когда в жизни все тихо и спокойно! – порадовалась я.

Снежка успела вымыть руки и теперь сидела в кухне с графическим планшетом, создавая на нем свои художества.

В этом году, как только закончится лето, она пойдет в школу. Мы с дочерью купили все необходимое для учебы. Первый класс, событие важное для каждого родителя, но Кирилл его не увидит…

За месяц до этого свекровь попыталась натравить на меня социальную службу, где у нее работала знакомая. В тот день я затеяла генеральную уборку и оказалась не готова к подобной встрече.

С первого взгляда я прониклась отвращением к этой полной даме с маленькими крысиными глазками и длинным носом. Ее ноздри расширялись, жадно вдыхая запах моющего средства и морщась. Она попыталась оттолкнуть меня, чтобы пройти внутрь квартиры, но я уперлась шваброй в стену и строго спросила:

– Что вам угодно, милейшая? По какому праву вы врываетесь ко мне в дом, или вам закон не писан? – я вспомнила коронную фразу матери.

«Крыса» озвучила причину прихода: якобы в этой квартире жестокому обращению подвергается девочка шести лет по имени Снежана Кирилловна Калиновская. В подтверждение дама потрясла пачкой исписанной жалобами бумаги и предъявила повестку в суд, где меня ждут, чтобы лишить родительских прав.

Слушать дальнейшую ахинею из ее уст я была не намерена и, пожав плечами, захлопнула дверь, надеясь, что прищемила женщине длинный нос.

Пока звонок нещадно дребезжал, я кусала ногти, слушая гудки в телефоне, и, наконец, ответила мама. А в коридоре за дверью разразилась настоящая баталия. К «крысе» вышли Маргарита с сыном и невесткой. На повышенных тонах соседи доказывали мою состоятельность как матери, и что, вероятнее всего, произошла ошибка.

Вскоре на этаж поднялись мама с Витей.

Широкоплечий амбал в кожаной куртке и штанах с цепями, на которого я смотрела через глазок, вальяжно подошел к представительнице соцслужбы. Одного взгляда его серых пронзительных глаз хватило, чтобы дамочка стушевалась и вжалась спиной в дверь.

Моя же мама оставалась абсолютно невозмутимой. В уголке подкрашенных бордовой помадой губ торчала зажжённая сигарета, а на переносице – очки в роговой оправе. В руках она держала не увесистую папку, а единственный лист бумаги, и, выдохнув дым в лицо «крысе», озвучила:

– Добрый день, милейшая. Это иск за клевету и распространение ложной информации, не говоря уже о злоупотреблении должностными обязанностями. Дата суда назначена на понедельник, будьте добры явится туда и не забудьте взять с собой того самого анонима, который снабдил вас всем этим, – матушка была неподражаема. Она указала пальцем на толстую папку в руках «крысы». – Освободите проход, у нас с коллегой законный обед, правда, Витя?

Амбал усмехнулся, обнажив слишком острые клыки, и «крыса» окончательно стушевалась, побледнев и отойдя в сторону. Больше мы эту даму не видели.

Чтобы успокоить меня, соседи накрыли у себя стол, и мы до вечера сидели в дружной компании, пока наши потомки играли в детской. Время от времени Снежана подходила ко мне и шептала:

– Мамочка, ты у меня самая лучшая.

С тех пор рядом с дочерью всегда находился один из напарников Вити из охранного агентства, дабы никто не покусился на жизнь Снежаны.

Первое сентября мы с дочерью, двойняшками и их гордыми родителям встретили букетами цветов, отглаженной формой и новыми рюкзачками. Детвора веселилась в предвкушении неизведанного, а я мечтала о том, чтобы эта осень принесла мне нечто волшебное, что перевернуло бы мою жизнь и раскрасило яркими красками.

Глава 2

В октябре Москву заволокло непроглядными туманами, сыростью и простудами.

Моя малышка заболела, и я взяла на работе отгулов на неделю – готовлю дома куриный супчик, потчую Снежку чаем с малиновым вареньем, балую блинами и согреваю ее горлышко компрессами.

В один из вечеров, среди недели, приехала мама, чем несказанно меня удивила.

Она раньше часто говорила: «Вот уволюсь с работы и переберусь к вам жить, а свою квартиру буду сдавать. Втроем веселее, и мне не нужно будет постоянно отпрашиваться у начальника, чтобы везде успеть с внучкой».

Все мои попытки отговорить ее от этой затеи потерпели поражение. Мама была еще тем трудоголиком, и ей нравилось посвящать свой досуг Снежке: водить ее на дополнительные занятия и гулять, но это не могло заменить череды судебных разбирательств, болтовни с адвокатами и той искры, которую зажигала в ней работа. Но мама решила иначе, поэтому, когда она вошла в квартиру с двумя объемными чемоданами, я уже приготовила для ее вещей место в шкафу.

Позже в один из чемоданов влезла Снежана.

– Бабушка, найди меня! – дочь прикрыла крышку, играя в прятки.

– Ах, знала бы, что ты затеешь такие игрища, прикупила бы еще и третий чемодан, чтоб влезли и твои Димка с Сашкой, – рассмеялась бабушка, раскладывая вещи по полкам в гостевой комнате, пока я застилала диван постельным бельем.

– Снежка, вылезай и иди мыться, а то я не успею тебе сказку прочитать, – скомандовала я, дочь мигом выбралась наружу и побежала в ванную. Но ее место занял Барсик: он вальяжно развалился внутри и мяукнул.

– О! Еще один пришел, вам что, там медом намазано, что ли?! – воскликнула мама, вынимая его и гладя по голове. Кот блаженно заурчал и, спрыгнув с рук, залез на диван.