Умышленная блокировка

На следующий день мы сходили в кино, прошлись по городу. Мама тянула нас на Красную площадь, а я думал, что там такого, что все только туда и стремятся. Мы все же съездили и посмотрели эту площадь, и вовсе она не красная. На второй день ожидания я думал только об одном: скорей бы вечер, а там утро и все будет кончено. У мамы разболелись ноги, и мы с отцом пошли в ближайший супермаркет, чтобы поискать там книжный магазин, он давно обещал мне купить «Властелин колец».

Супермаркеты, они везде одинаковые, магазины, кафешки, кинотеатры, развлекательные центры. И опять магазины, магазины. Мы ходили с ним, пожалуй, бесцельно, просто так, чтобы убить время. Книжка была у меня под мышкой, толстая, почти две тысячи страниц. Горел желанием открыть ее и начать читать, но сейчас я просто смотрел по сторонам. Было так много интересного, глаза разбегались, но я делал вид, что меня это не интересует.

Отец отошел, ему всегда нравилась классическая обувь, сделанная из чистой кожи. Я знаю, что некоторые ботинки у него уже более десяти лет, и он не намерен их выбрасывать, я его не понимаю. Проходил вдоль витрин, не хотелось никуда заходить. Манекены так красиво одеты, как на обложках дорогих журналов. Раньше не обращал на это внимание, а сейчас с удовольствием рассматривал их. Чувствовал ткань, узор, форму, получал удовольствие от того, что могу вот так посмотреть и все.

Летняя коллекция. Лето уже кончалось, но на фоне яркой листвы стоял манекен в кремовом сарафане. Тонкие бретельки, большие голубые и желтые полевые цветы. Снизу сарафан был окантован широкой красной лентой из полевых цветов, а посередине небрежно повязан белым поясом. Я никогда не думал, что одежда может быть красивой, просто не придавал этому значение. Но этот сарафан так по-летнему выглядел, он просто парил, как будто манекена не было. Я усмехнулся.

– Красивый.

Отец так незаметно подошел, что я даже чуточку рассердился, тут же отвернулся и пошел.

– Стой, ты куда?

Я вернулся к нему, пожал плечами, мол, не знаю, но сам тут же снова посмотрел на сарафан за стеклом.

– Мне нравится, – сказал отец.

– Ну, – промямлил я. – Ниче. Пойдет, – хотя сам-то знал, что он красивый.

– Померишь? – спокойно спросил отец у меня.

Я усмехнулся.

– Смеешься?

– Нет.

Я знал его настрой относительно моего пола. Знал, что он против того, чтобы я превращался в девчонку, просто против и все, впрочем, так же, как и мама. Но в данный момент я не подумал об этом. В груди защекотало, я посмотрел на сарафан, он просто дразнил меня. Женскую одежду я втихушку мерил только один раз, когда мама оставила на диване одежду девочки, которую надо было отдать. Я прекрасно помнил свой колючий взгляд, сутулость. И вообще, выглядел как гадкий утенок, поэтому не намерен еще раз это пробовать.

– Терять нечего, за пример денег не берут, – снова сказал отец. – Посмотри на себя.

Я присмотрелся в свое отражение. Витрина прекрасно отражала, манекен в сарафане стоял передо мной, и поэтому казалось, что это я в сарафане. Выглядел я ничего, не так страшно, как в прошлый раз.

– Пойдем? – сказал отец.

– Нет, я же…

– А кто знает, кто ты? – и посмотрел мне в глаза. – Ну как?

– Ладно, – согласился и с опаской вошел в отдел.

Проходя между рядами, увидел зеркало. В отражении на меня смотрел не мальчишка, это был уже не я, а девчонка. Чуть хитрые глазки, округлости на груди и руки, теперь что-то было и с ними не то.

Я зашел в примерочную, продавщица щебетала, принесла два размера, еще раз посмотрел на себя в зеркало. Отец стоял за спиной, лицо серьезное, как будто я меряю платья каждый день, и ему это уже надоело.

– Пап, – многозначительно сказал я.

– Ах да, – спохватился он и стал задергивать за мной шторку, оставляя меня одного с зеркалом.

Девушка, что обслуживала нас, даже глазом не моргнула. «Неужели я так сильно изменился?», – подумал я, держа в руках тот самый сарафан. Мягкая ткань, совсем не такая как у рубашки, она даже чуточку просвечивала. Я снял рубашку и стал рассматривать сарафан, с какой стороны его надевать. Вот бирка, значит, спина. Подняв руки вверх, я стал втискиваться в него. Неудобно, тесно, «вот черт», – подумал я. А джинсы? Ага, про них я забыл. Наполовину втиснувшись в сарафан, я стал стягивать с себя джинсы. Что за умора. С трудом стащив их с себя, я стал дальше напяливать сарафан. Наконец справившись с задачей, я боялся посмотреть на себя в зеркало. Поправил складки. Необычно, голые плечи, не чувствовал на себе одежды, совсем не чувствовал. Сарафан был легким, и мне казалось, что я стою голым, прикрытый какой-то марлей. И все же надо посмотреть.

Я осторожно повернулся к зеркалу и… Тонкая загорелая шея, костлявые плечи, веревочка, то есть бретелька, и сарафан. Молча смотрел на себя. А еще глаза. Да, глаза, они не были колючими, они мне улыбались. А рот. Чуть припухлые губы, то есть губки. Я состроил себе рожицу и засмеялся.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «