Пандора. Одиссея

Но девушке повезло: она не получила ни единой царапины. А еще каким-то образом умудрилась обзавестись полицейским респиратором. Его фильтры не промокли, когда она оказалась в воде. Вообще-то все были уверены в том, что она обречена: уж больно разыгрался у нее аппетит. Но Джулия твердила как мантру, что она всегда заедает стресс и через это перепробовала целую прорву диет.

Верить ей никто не стал. Однако за два дня, будучи прикованной к стене дома, девушка так и не обратилась. А когда у нее появилась уверенность в том, что зараза ее все же миновала, она обрела и душевное равновесие. Как следствие, пришел в норму и ее аппетит. Развязали и приставили к делу. Кроме спасательных жилетов на нее и еще одного парня возложили и пошив паруса. Под это дело распустили пару туристических палаток из синтетики, обнаруженных в супермаркете…

Едва заметив, что хозяин освободился, к нему тут же подбежала Кнопка. Будучи обиженной росточком, чихуахуа пристроила свои передние лапки на ноге Дмитрия. Устремила на него преданный взгляд и, высунув розовый язычок, активно замахала хвостиком. Намек однозначный и недвусмысленный. Нефедов наклонился, подобрал собачонку и, пристроив на сгибе руки, начал поглаживать, не забывая почесать за ушами и пройтись по шее. Получив свою порцию ласки, та блаженно зажмурилась и вытянула шею.

Вообще-то рыжая лохматая чихуахуа совсем недавно имела другую хозяйку. Ее владелица обратилась еще в первый день и едва не сожрала собачонку. Потом малышке пришлось побегать от других зараженных, быстро превращающихся в мутантов. К Дмитрию она прибилась в трудное для него время, но с тех пор они разлучались, только если он уходил в карантинную зону.

Обработка химией могла пойти во вред обонянию Кнопки, чего категорически не хотелось. Эта зверушка была настоящим живым радаром, чуявшим мутантов за версту. Причем благодаря первым бурным дням она научилась не шуметь при их обнаружении, а подавать сигнал беззвучным рычанием. Дмитрий довольно быстро нашел с ней общий язык и научился понимать.

Впрочем, немаловажным было, пожалуй, и то, что Кнопка напоминала Дмитрию его шестилетнюю дочь, которая просила о такой собачонке. Только, несмотря ни на какие уговоры, он наотрез отказался покупать ей питомца, которого придется неизменно держать в доме. Сейчас-то жалеет об этом, но тут уж ничего не поделаешь. Если только вот Кнопку дочке привезти.

– Русский, что у тебя? – поинтересовался появившийся на пороге дома Лацис.

Вот вроде и пережито вместе уже немало, и какая-никакая нужда в Дмитрии имеется. И вообще пользы от него не так чтобы и мало. Но этот прибалт к нему иначе не обращается. Да еще и всем своим видом выказывает неприязнь и то, что он лишь вынужден терпеть его общество. Нефедова порой даже обуревали сомнения – а не решит ли Лацис в самый последний момент оставить его на этом треклятом острове.

– Все закончили, сержант. Остается только покрасить. Думаю, что послезавтра можно будет выдвигаться.

– Вот и хорошо. Обедай и собирайся. И подружку свою прихвати. Прокатимся немного.

– Зачем? – искренне удивился Дмитрий.

Причин для этого не было никаких. Все необходимое для перехода было заготовлено загодя. Сегодня покрасят лодку. Завтра к обеду спустят на воду, проведут ходовые испытания. И если все будет в порядке, послезавтра, с рассветом, в путь. А там – либо к спасению, либо к гибели. Все в руках божьих. Уж слишком мало зависело непосредственно от них.

– Лодку и без тебя покрасят. А мы займемся мародерством.

– В смысле?

– В том смысле, что пройдемся по домам и общежитиям, выпотрошим все вещи. По прибытии на сборный пункт всем выдавался небольшой аванс наличными. Здесь трат уже не было, все через электронку. Вот эту наличность мы и поищем.

– Вообще-то у нас есть банковские карты, и…

– Русский, ты вроде неглупый и трезвомыслящий, но порой меня поражаешь, – оборвал его Лацис. – Во-первых, если это эксперимент, то я бы поостерегся пользоваться картой, пока вокруг него не поднимется изрядный шум. Во-вторых, на этих островах банки уж точно не в чести. Тамошним властям я свою шкуру не доверю, и оттуда нам придется выбираться самим. Вопросы?

– Вопросов нет.

– В таком случае какого дьявола ты тратишь наше время. Пошевеливайся.

Тяв!

– Ну т-ты мне еще тут полай, лохматое недоразумение, – беззлобно хмыкнув, отмахнулся сержант от разбушевавшейся Кнопки.

Успокаивая зверька, Дмитрий накрыл его головку своей ладонью, прикрытой рабочей кевларовой перчаткой. Вообще к спецодежде тут отношение самое серьезное. Стоит жара, но все, кто трудится, экипированы без дураков. Сварочные комбинезоны, усиленные кусками брезента, обувь на массивной подошве. Малейшая царапина, заноза, ссадина – и ты сразу же переходишь в группу риска. А значит, занимаешь место у стены дома, в импровизированных кандалах. Были случаи и таких заражений.

Как ни возмущалась Кнопка, ей пришлось остаться снаружи. Дмитрий же, пройдя через дезинфекцию, оказался во внутренних помещениях. Так как народу прибавилось, жилую зону увеличили, проломив проход в спальню соседней квартиры. Конечно, риск заразиться остается. Но все время ходить в респираторе не получится. И дело тут даже не в психологическом или физическом дискомфорте. Тебе элементарно нужно как-то есть.

Имеется, конечно, вариант с термосом и бульончиком, трубка от которого подведена под маску. Как, впрочем, и из питьевой фляги. Но, признаться, так себе выход. Разве только перебиться при длительном выходе. Ну и для модификантов непременное условие. У этих ребят ускоренный обмен веществ, пищи им нужно минимум раза в полтора больше, чем схожему с ними по комплекции обычному человеку.

– О, Ковбой. Неужели Лацис тебя прислал мне на замену? – встрепенулся Орк.

– Извини, дружище, но насчет тебя не было ни слова. Приказано быстренько пообедать и выбираться наружу. Отправляемся в поселок на мародерку.

– Надо же, а мне ни слова. Кто идет, не говорил?

– Нет.

– Ч-черт. Неужели опять оставят присматривать за этим ушлепком! – В отчаянии модификант замахнулся на прикованного к стене пленника.

Егор, соотечественник Дмитрия, был пятым из выживших в порту и десятым в общем числе счастливцев, пока избежавших заражения. Во время бунта он стрелял в Лациса, и тому пришлось постараться, чтобы избежать если не смерти, то ранения. Что в местных условиях вполне могло означать одно и то же.

Однако когда тот заявился к бывшим наемникам после разгрома порта, сержант не убил его. Мало того, ни словом, ни жестом не выказал никакого негатива. Егора, как и всех, посадили на привязь к стене, и он отбыл свое время в карантине. Потом его переселили во внутренние помещения, где он и содержался все это время.

Правда, при этом оставался скованным, как лицо, не вызывающее доверия. С другой стороны, это был единственный негативный момент. Ему никто ни разу не высказал ни слова упрека, не говоря уж об угрозах. Даже кандалы обмотали в мягкую подложку, чтобы, не дай бог, не посадил себе ссадину. Но при этом Лацис ему все же не доверял. Во внутренних помещениях всегда дежурил один из модификантов, в обязанности которого входило в первую очередь наблюдение за пленником.

Немудреный, но сытный обед. Сегодня это рис с мясом. Генераторы исправно работают, морозилка по-прежнему хранит все скоропортящиеся продукты. Слава богу, в бурю ничего не повредило. Так что выжившие, как заправские хищники, в мясе себе не отказывали.

Снаружи послышался звук запустившегося двигателя автовышки. Когда Дмитрий уже заканчивал обедать, в жилое помещение вошел голый Энрико. Прошлепал к вешалке и обрядился в свои шорты с легкой несерьезной рубашкой. Это у них тут в порядке вещей.

– Орк, хватай пулемет – и на вышку. Я здесь, – сообщил снайпер штатному пулеметчику.

– То есть веселиться будут без нас? – со вздохом констатировал здоровяк.

– Посмотри на это с другой стороны: нам не придется рисковать своими задницами, – пожав плечами, возразил Энрико.