Страница 1286 из 1411
— А где же оригинальность, Ктулху фхтагн? — проворчал я. — Ни у кого нет чувства стиля.
За ритуальными напевами я слышал, как пузырится и плещется вода от Иных, подталкивающих баржу всё ближе и ближе.
Я расположил приклад винтовки на земле возле ноги, пригнулся и прищурился, глядя на судно. Оно скоро должно было достигнуть места назначения, хоть и не прямо сейчас, и я был чертовски уверен, что у меня есть только один шанс его остановить. Я начал вбирать силу — действие, которое я проделывал за годы так много раз, что теперь совершал чисто рефлекторно, и снова устремил взгляд на баржу.
Если ритуал уже начался, то был шанс, что они просто находились в зоне ожидания, поддерживая костяк заклятия своей собственной ограниченной силой и дожидаясь подходящего момента. Как только они приблизятся на достаточное расстояние, чтобы активировать ритуал, они высвободят энергию круга и подключатся к магии лей-линии, формируя из неё мускулы и органы своего заклинания, заполняя раму, которая была подготовлена для вмещения магии. Мне нужно было сделать всё возможное, чтобы не дать им такого шанса.
Пробоина в корпусе сделает своё дело, но к тому времени, как баржа войдёт в мою ограниченную зону поражения, уже будет поздно её топить. Я уже пытался угробить её двигатель, так что меня не особо прельщала перспектива разделываться со всеми Иными, толкающими баржу.
Мне нужно было её остановить.
— Для разрушения, — сказал я вслух, — отлично подойдет и лёд, которого должно оказаться достаточно.
Я кивнул сам себе в знак согласия, поднялся на ноги и произнёс:
— Хорошо, Гарри. Самое время собраться и выложиться на всю катушку.
Я спустился к берегу. Используя приклад ружья, я начертал в грязи круг и замкнул его своей рукой и шепотком воли. Когда я почувствовал, что круг замкнулся, я взял собранную мной волю, коснулся той, что ещё оставалась в земле и продолжил её собирать, черпая, будто воду из колодца.
Я чувствовал бурление силы лей-линии под ногами, чувствовал, насколько она близко, задавшись целью вобрать в себя столько силы, сколько могу, перед тем, как обрушить мою атаку на баржу. Земля дрожала от подземной реки тёмной силы, духа насилия, опустошения и смерти в магическом эквиваленте, и если бы я её коснулся, то потенциально мог бы направить её ужасающую силу на врага. Разумеется, у подобного действия имелись свои послёдствия, цепные реакции и негативные побочные эффекты, которые я не мог предвидеть, но это, ясно как день, помогло бы мне осуществить задуманное.
На мгновение я почти поддался соблазну. В этой лей-линии чёртова уйма силы. Но нельзя жить, меняя понятия того, что правильно и того, что ошибочно (или умно и глупо), просто потому, что творить плохие вещи оказывается удобно. Иногда непросто быть здравомыслящим, умным и ответственным. Иногда это отстой. Полный отстой. Ужасный отстой. Но это не превращает плохие вещи в правильные, а глупые поступки в умные.
Когда-то я получил этому наглядный урок.
Поэтому я оставил эту силу в покое.
Магия продолжала вливаться в меня, больше, чем мне обычно требовалось, столько, что я начал ощущать физический дискомфорт. Через тридцать секунд мне уже казалось, что мои волосы встали торчком, а между кончиками волос бьют искры. Я стиснул зубы, потянулся к морозной силе Зимы и продолжил черпать магию. Я направил её в свою правую руку, и холодный бело-синий огонь резко загорелся на кончиках моих пальцев, как огонь от только что зажжённой зажигалки.
Сгоревший остов буксира находился уже всего лишь в сотне ярдов от меня, когда я поднял руку, выступил из круга и выкрикнул:
— Rexus Mundus!
И шар ослепительно-яркого синего света размером с футбольный мяч рванулся в ночь. От каждого дюйма его поверхности исходил туман, и он пронёсся в ночи, словно падающая комета. И рухнул в воду в двадцати ярдах перед медленно плывущей баржей.
Сфера концентрированного холода, достигшего температуры абсолютного нуля, врезалась в озеро Мичиган с пронзительным звуком. Лёд появился почти мгновенно, его огромные кристаллы выстрелили во всех направлениях — острые, точно копья, навроде тех, что были в Крепости Одиночества Супермена. Мгновение назад баржа свободно скользила по воде, а в следующее — чудовищный гибрид айсберга и гигантского дикобраза выскочил из воды прямо перед судном. Барьер изо льда, размером с тракторный прицеп.
Я мог бы сделать сферу и больше, но мне банально не хватило времени. Мне нужно было действовать быстро, чтобы успеть доставить эту массу льда на позицию — но я не был полным идиотом. Мой остроконечный айсберг уже был размером с небольшой дом, но баржа могла спокойно вынести и двадцать таких. Мне просто нужно было установить первый участок в нужном месте.
И снова я воззвал к Зиме, и снова поднял руку, взревев:
— Infriga!
Чистый холод полился из моей руки в воздух, распространяясь по поверхности озера полем в форме складного веера. Поверхность озера кристаллизовалась и замёрзла, а я вливал в озеро всё больше холода, утолщая лёд и распространяя его к маленькому айсбергу. Остов буксира столкнулся с моим рукотворным препятствием первым, и копья льда проткнули ослабленный деревянный корпус буксира, пришпиливая к нему айсберг. Баржа замедлилась, и детали буксирной установки застонали и выгнулись в протесте. Затем, продвинувшись дальше, баржа начала ударять по тончайшему льду на вершине ледяного веера — но, по мере продвижения, лёд становился всё толще и толще, увеличивая сопротивление движению баржи. Затем она начала останавливаться.
Яростный крик разорвал воздух. Акулья Морда. Я только что взбесил крупную шишку среди Иных. Наверное, расплывшаяся по моему лицу от уха до уха ухмылка от осознания этого многое могла сказать об уровне моей зрелости.
Я видел, как он взмыл в воздух — не согнув ноги, как кролик, а достойно прыжков Театра Кунг-Фу — высоко над баржей. Его состоящий из тряпичных полос плащ развернулся на дюжины маленьких крыльев, когда его прыжок перешёл от восхождения в пике. Я уже начинал ощущать последствия использования такого количества магии в виде грубой силы за такой короткий промежуток времени, но у меня её ещё оставалось достаточно, чтобы справиться с этой тварью. Я приготовил взрыв силы, готовый отшвырнуть его от моей ледяной преграды и обрушить на него магию в тот момент, когда он войдёт в мою зону поражения.
Я промахнулся. Ну, промахнулся не в полном смысле этого слова. Но как раз перед тем, как шар достиг цели, Акулья Морда распался на дюжины одинаковых подобий себя, которые разделились и хлынули во все стороны. Поэтому мой шар попал в одного из клонов, с силой, которая может перевернуть машину на два колеса, и этот клон испарился.
Но остальные сорок или пятьдесят врезались в моё поле изо льда, как пушечные ядра, практически везде пробив его насквозь, и только в паре мест оставив широкие трещины во льду. После этого копии Акульей Морды начали разламывать лёд на части своими когтями. Толстый лёд — нешуточная преграда, разве только если вы не Идущий из Иномирья, потому что эти существа раскрошили его на кусочки, как пенопласт.
Их было просто чертовски много. Я продолжил бить их силой, но это само по себе было тяжело, а целей было слишком много. Пока одни продолжали крушить оставшийся лёд, остальные начали ломать айсберг и буксир, раздирая их на ошмётки безжалостной силой и когтями, острыми, как стальные ножи. Я попал в семь или восемь клонов, но это уже ничего не значило. Я оказался неподходящим инструментом для этой работы, так сказать. Эта проблема была гораздо серьёзнее, а у меня не было идей, как её разрешить.
Песнопение на барже стало выше на октаву, что создавало безумный звук. Иные молотили по воде, толкая баржу, заплывая вперёд, чтобы оттолкнуть раскрошенные куски льда с дороги, их крики и странные щёлкающие звуки, вперемешку с улюлюканьем, создавали свою собственную жуткую композицию. Остальные Иные рванули ко мне на берег — только для того, чтобы бессильно столкнуться со светящимся барьером завесы Предела Демона. Они не могли до меня добраться. Что довольно честно, учитывая, что я, похоже, тоже не мог добраться до них. Я бы, возможно, задержал их на пару минут, но это всё, что я мог.