Страница 1242 из 1411
Когда Туз начал замахиваться алюминиевой битой, я понял две вещи о нём. Первая: он был не сильнее любого другого парня его размеров — не поймите неправильно, ему хватало сил, чтобы убить меня прямо сейчас. Но он и не собирался наносить мне смертельный удар, опуская грузоподъёмник на мою голову. Вторая: он был на взводе.
Видите ли, избиения имеют лишь несколько целей. Вы либо сдерживаете кого-то от чего-то — например от флирта с вашей девушкой, кражи вашего кошелька, удушения, чего угодно — в любом случае причина избиения это передача очень простого сообщения: прекрати. Вторая причина для побоев — желание причинить боль. Конечно же здесь нет истинной причины. Это просто эмоциональный накал, необходимость кого-нибудь избить. Иногда это слепая ярость, а иногда, может быть чаще, чем мы действительно это хотим признать, людям просто нравится доставлять боль.
Третья причина для побоев — это желание убить кого-нибудь. Есть узенький пролив, хе-хе, между второй и третьей причинами.
Туз преподносил мне избиения второго рода. Он не думал. Он хотел заставить меня чувствовать боль. И я был обязан послать его к чёрту.
Хуже всего были гвозди. Словно в моё тело воткнули иглы из чистого огня. На фоне этой агонии казалось, что ушибы от первой пары ударов битой отдаются лишь тупой болью. Я прикрыл голову от ударов биты руками, стараясь выставить вперед мясистую часть предплечий. Кости рук не крепче метловища, и размашистый удар дубинки сломает их. Но если поставить на пути мышцы и мягкие ткани, они растянут удар, как по времени, так и по площади. Сила удара рассеется… и больно будет как чёрт знает что.
Он обрушил на меня несколько размашистых ударов. Некоторые из них мне удалось блокировать. Один рассёк мне лоб. От остальных я увернулся, от бетонного тротуара отлетали крошки. Я пытался пинать Туза по коленям, хоть и был в неудобной для этого позиции. Эта часть борьбы была важна для меня.
Между тем, я обеспечил Тузу ту часть, что была важна для него. Я закричал. И мне не потребовалось долго вживаться в роль, чтобы вышло убедительно. Гвозди причиняли мне дикую боль, я почти наверняка скоро и так начал бы кричать. Так что я вопил громко и эмоционально, а у него едва ли не пошла изо рта пена. Он продолжал бить, замахиваясь всё быстрее, мощнее… и беспорядочнее.
Размахивание битой, в попытках попасть по валяющейся, отбивающейся цели, труднее, чем все думают, и делать это, одновременно уклоняясь от неуклюжих пинков ногами — не тот вид упражнений по аэробике, которому вас запросто обучат в тренажерном зале. Чем дольше это продолжается, тем тяжелее он будет дышать, и тем больше его внимания будет сосредоточено на мне.
Кричащем, завывающем, очень шумном мне.
Видите ли, сюрпризы, подобные этому, являются главной причиной, почему вы собственно берёте с собой подмогу. Я знал, что не потяну дольше нескольких секунд против натиска Туза. И я также знал, как быстро мой брат умеет бегать.
Но кое-кто ещё успел первым.
Я услышал пару легких шагов, а затем Туз хрюкнул. Я посмотрел сквозь свои избитые руки и увидел, что он снова замахивается битой, но на этот раз по вертикально стоящей мишени.
Удар биты не остановился и продолжил свое движение по дуге, но внезапно рядом с Тузом появилась маленькая фигурка, стоящая между его грудью и битой в протянутой руке. Они двигались по кругу, следуя за вращением биты, и вдруг ноги Туза оказались в воздухе над его головой и он приземлился с пустыми руками, выдохнув от боли.
Над ним стояла женщина пяти футов росту, но в её сложении было столько силы и гибкости, сколько ждёшь увидеть у олимпийской чемпионки по гимнастике, которая с возрастом не растеряла формы. Её светлые волосы были пострижены коротко, с палец длиной. В последний раз, когда я её видел, у неё был задорно вздернутый носик. С тех пор он был сломан, и после срастания осталась небольшая горбинка. Она была в джинсах и джинсовой куртке, её синие глаза пылали.
Туз начал подниматься, но мотоциклетный ботинок, на много размеров меньше его собственного, упёрся в его грудь.
Кэррин Мёрфи хмуро посмотрела на него, отбросила биту в кусты и резко произнесла:
— Лежать, урод. И повторять я не буду.
Мне было трудно перевести свои бешено летящие мысли в слова сквозь боль от холодного железа прошившего мою кожу, но я всё же смог выдохнуть:
— Берегись!
Мёрфи тут же огляделась, анализируя взглядом обстановку во всех направлениях, даже сверху, и увидела первых представителей Маленького Народца, пикировавших на неё в своих доспехах. Она выхватила что-то из кармана и движением запястья раздвинула маленькую складную дубинку. Крошечные фэйре стремительно мчались на неё сверху, словно отряд разъярённых ос.
Она не попыталась уклониться от них. Вместо этого она расставила ноги и начала орудовать маленькой дубинкой резкими, точными движениями. По сути ей даже не требовалось времени на прицеливание — она действовала на чистых рефлексах. Мёрфи занималась боевыми искусствами с детства — несколькими видами, но в основном айкидо. Айкидо включает в себя обучение множеству забавных навыков, в том числе умению обращаться с мечом. Я знал, что кроме этого она проводила много времени, упражняясь с компанией древних Эйнхериев, павших в битве норвежских воинов из Валгаллы. Я сомневаюсь, что кто-нибудь из учителей готовил её к такой ситуации.
Но, видимо, к чему-то похожему всё же готовили.
Маленькая дубинка превратилась в размытое пятно, взметнувшись в полудюжине быстрых, резких ударов, отбивавших маленьких фэйре одного за другим. Последовало несколько звуков удара, а затем резкий металлический звон и, немного погодя, миниатюрный грохот, когда Капитан Крюк был сбит в воздухе и неуклюже рухнул на землю. Послышалось несколько серий писклявых криков паники, и Маленький Народец исчез.
Вся потасовка от начала до конца продлилась не больше пяти секунд.
Я начал неловко ощупывать гвозди, всё ещё торчащие из меня, но Туз и его бейсбольная бита сделали мои пальцы онемевшими и бесполезными. Мне удалось вытащить зубами один гвоздь из руки, это было неприятно в такой степени, о существовании которой я даже не подозревал. Я выплюнул гвоздь и услышал самого себя, издающего короткие, отчаянные звуки боли.
Мёрфи сделала несколько шагов назад, пока её пятки не уперлись мне в плечо. Затем она осторожно перешагнула через меня, не отрывая глаз от лежащего Туза.
— Насколько всё плохо?
— Гвозди, — смог проскрежетать я.
Кусты затрещали, и их них появился Томас с пистолетом в одной руке и безумно большим гуркхским ножом в другой. Его пистолет был нацелен на Мёрфи, но он тут же поднял его вверх и перенаправил на поверженного Туза:
— О, привет, Кэррин.
— Томас, — отрывисто сказала Мёрфи, затем опустила взгляд на меня. Я попытался жестами показать на протыкающие меня гвозди, но учитывая состояние моих рук, смог только слабо взмахнуть руками вокруг себя. — Чёрт возьми, Гарри, не двигайся.
Это не отняло у неё много времени. Два быстрых рывка, и гвозди были вытащены. Уровень испытываемой мной боли упал раз в десять. Я обмяк от облегчения.
— Насколько всё плохо? — спросил Томас.
— Одна из ран кровоточит, но не сильно, — сообщила Мёрфи. — Господи, его руки.
— Нам нужно убираться отсюда, — сказал я. Мой голос звучал хрипло. — Сюда идут плохие парни.
— Нет, — произнес красивый баритон сидхе. — Они уже здесь.
Они появлялись из-под завес один за другим, с такой театральностью, что я был слегка удивлён, когда ни один из них не застыл в какой-нибудь позе кунг-фу. Красная Шляпа в своем красном берете стоял в центре группы. Остальные обступили нас полукругом, оттеснив от изгороди. В руках все держали ножи и пистолеты. Они больше походили на моделей на фотосессии, чем на настоящих воинов, но я знал лучше. Сидхе надменны, но жестоки.
Туз хрипло рассмеялся.
— Вот видишь? — сказал он Красной Шляпе. — Тебе всё же пригодилась моя помощь.
Красная Шляпа краем глаза взглянул на Туза и слегка пожал плечами, казалось, принимая довод.