Страница 28 из 41
Беспомощно кувыркаясь в бумажной реке, Мокриц отдаленно почувствовал толчок: пол не выдержал. Письма потекли в дыру, увлекая Мокрица за собой и втягивая в следующий поток. Свет померк, когда тысячи писем рухнули на него, а потом исчез и звук.
Мрак и тишина обступили его плотным кольцом.
Мокриц фон Липвиг поджал колени, обхватив голову руками. Воздух пока еще был, но душный и спертый, и его не могло хватить надолго. Мокриц уже не мог пошевелить даже пальцем.
Так и умереть можно. Так очень даже можно умереть. Он был со всех сторон окружен тоннами писем.
– Вручаю свою душу любому богу, который сможет ее отыскать, – пробормотал он в тяжелой духоте.
Синие росчерки заплясали у него в глазах.
Слова. Написанные слова. Но они говорили.
«Дорогая матушка, добрался я без приключений, нашел хорошее жилье…»
Голос был типичный для какого-нибудь сельского паренька, но при этом обладал определенной… скрипучестью. Если бы письмо могло говорить, именно так бы это и звучало. Слова продолжали литься, а буквы крениться и заворачиваться под пером неумелого писателя…
…не успело оно закончиться, как уже другие строки стали писать себя в темноте, аккуратные и чеканные:
«Уважаемый господин, имею честь поставить тебя в известность, что я являюсь управляющим имением покойного господина Дэви Триллза из поместья Смешанных Чувств, и ты единственный…»
Голос продолжал зачитывать текст таким деловым тоном, что было слышно, как полки в его кабинете ломятся от юридических книг, но после трех строчек началось новое письмо:
«Дорогая госпожа К. Кларк, к прискорбию своему сообщаю, что вчера в схватке с противником твой супруг, К. Кларк, мужественно сражавшийся до самого конца…»
А потом они стали писать все вместе. Десятки, сотни, а там и тысячи голосов звучали у Мокрица в голове и извивались под веками. Никто не кричал – они просто раскручивали строку за строкой, пока его голова не переполнилась звуками, которые выстраивались в новые слова, точь-в-точь как инструменты в оркестре звенят, скрипят и гудят, чтобы прийти к общему крещендо…
Мокриц хотел закричать, но конверты набились ему в рот.
В этот момент чья-то рука ухватила его за ногу, и Мокриц оказался в воздухе вниз головой.
– А, Господин Вон Липвиг! – прогремел господин Помпа. – Осматриваешься! Добро Пожаловать В Твой Новый Кабинет!
Мокриц выплюнул бумагу и жадно втянул носом воздух.
– Они… живые! – просипел он. – Они все живые! И они недовольны! Они разговаривают! И мне не померещилось! Когда мерещится, это не больно! И я знаю, как умерли все остальные!
– Рад За Тебя, Господин Вон Липвиг, – сказал Помпа и развернул его правильной стороной вверх. По пояс утопая в конвертах, он расчищал собой дорогу, а за спиной у него с потолка сыпались все новые и новые письма.
– Ты не понимаешь! Они говорящие! Они требуют… – Мокриц задумался. Он все еще слышал отголоски их шепота. Не столько для голема, сколько для себя самого, он сказал: – Они как будто требуют, чтобы их… прочли.
– В Этом Состоит Назначение Письма, – невозмутимо ответил Помпа. – Я Уже Почти Расчистил Твои Апартаменты.
– Но ведь это же обычная бумага! Как она может разговаривать?
– Это Место – Гробница Неуслышанных Слов, – задумчиво пророкотал голем. – И Они Жаждут Быть Услышанными.
– Да ладно тебе! Письма – это клочки бумаги, не умеют они разговаривать!
– Я – Просто Комок Глины, Но Я Умею Слушать, – заметил Помпа с тем же невозмутимым спокойствием.
– Да, но в тебя замешали какое-то колдовство для этого…
Красные огоньки в глазах мистера Помпы сверкнули, и он пристально уставился на Мокрица.
– Я попал… в прошлое… мне кажется, – пробормотал Мокриц и попятился назад. – Мысленно… Бакенбард так и умер! Он свалился по лестнице, которой не было в прошлом! А господин Игнавия до смерти испугался! Я уверен! Но я был весь в письмах! А там, наверное, была дыра в полу… не знаю… и тут… я провалился, и… – Он умолк. – Здесь нужна помощь священника или волшебника. Кого-нибудь, кто разбирается в таких вещах. При чем тут я?!
Голем подхватил две пригоршни писем, под которыми еще совсем недавно был погребен его подопечный.
– Ты Главный Почтмейстер, Господин Вон Липвиг, – сообщил он.
– Это все сказочки Витинари! Какой из меня почтальон, я обычный жулик…
– Господин фон Липвиг? – раздался нервный голос позади Мокрица. Мокриц обернулся и увидел в дверях Стэнли, который отпрянул при виде его лица.
– Да? – рявкнул Мокриц. – Какого черта тебе… что тебе нужно, Стэнли? Я немного занят в данный момент.
– Там люди, – сказал Стэнли, неуверенно улыбаясь. – Внизу. Там люди.
Мокриц все еще сверлил Стэнли взглядом, но тот, по-видимому, уже сказал все, что хотел.
– И этим людям нужно – что именно? – подсказал Мокриц.
– Они хотят тебя видеть, господин фон Липвиг, – ответил Стэнли. – Они говорят: хотим видеть человека, который хочет быть почтмейстером.
– Не хочу я быть… – начал было Мокриц, но плюнул. Не было смысла срываться сейчас на мальчишке.
– Прошу Прощения, Почтмейстер, – произнес у него за спиной голем. – Я Бы Хотел Вернуться К Своей Работе.
Мокриц уступил ему дорогу, и человек из глины пошел дальше по коридору, заставляя старые половицы скрипеть под его огромными ножищами. Отсюда было видно, как именно ему удалось расчистить кабинет. Остальные помещения ломились от писем и грозили лопнуть по швам. Если голем решил запихнуть что-то в комнату, то он это запихнет.
При виде его грузной фигуры Мокрицу немного полегчало. Было в господине Помпе что-то чрезвычайно… прагматичное, что ли.
Что ему сейчас было нужно, так это нормальное дело: нормальные люди, с кем можно поговорить, нормальные вещи, которые заглушат голоса в голове. Мокриц отряхнул бумажные клочья со своего все более и более сомнительной чистоты костюма.
– Ну что ж, – сказал он, пытаясь отыскать галстук, который нашелся где-то на спине. – Посмотрим, что им нужно.
Они ожидали на площадке между лестничными пролетами. Тощие и согбенные старички, напоминавшие собой Гроша, только постарше. На них были одинаковые древние одеяния, но оказалось в них и кое-что совсем неожиданное.
У каждого к кончику колпака было привязано по голубиному скелету.
– Ты ли будешь Непроштемпелеванный Человек? – прорычал один из них при его приближении.
– Чего? Кто я буду? – переспросил Мокриц. Надежды на что-нибудь нормальное начали затухать.
– Да, сэр, это вы, – зашептал ему Стэнли. – Вам надо ответить да, сэр. Ах, сэр, как бы я хотел быть сейчас на вашем месте.
– На каком месте?
– Повторяю вопрос: ты ли будешь Непроштемпелеванный Человек? – спросил старик сердито. Мокриц заметил, что на трех средних пальцах правой руки у него недостает крайних фаланг.
– Ну, допустим. Если вы настаиваете, – ответил он. Это не встретило одобрения.
– В последний раз повторяю: ты ли будешь Непроштемпелеванный Человек? – на этот раз его голос звучал не на шутку угрожающе.
– Хорошо, хорошо! Для поддержания беседы, положим, да! Я – Непроштемпелеванный Человек! – крикнул Мокриц. – Теперь можем ли…
Сзади на него набросили что-то черное, и он почувствовал, как вокруг шеи у него затягивается шнурок.
– Непроштемпелеванный Человек опаздывает, – прокряхтел еще один старческий голос у Мокрица над ухом, и незримые, но сильные руки вцепились в него. – Он пока не почтальон!
– С вами все будет в порядке, сэр, – произнес голос Стэнли, пока Мокриц пытался вырваться. – Не пугайтесь. Господин Грош вам все подскажет. Вы справитесь, сэр.
– С чем? – спросил Мокриц. – Отпустите меня, вы, старичье проклятое!
– Непроштемпелеванный Человек страшится Тропы, – прошипел один из нападающих.
– О да, Непроштемпелеванный Человек будет возвращен отправителю в срочном порядке, – произнес еще один.